Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

мачте. Он закачался и вдруг почувствовал, как задрожали перты, ноги ушли вперед… Как будто он садился в кресло и проваливался, проваливался в пустоту… Димка закрыл глаза.

Сильный рывок, боль от врезавшегося в тело пояса — Роганов понял, что он сорвался, повис в воздухе. Невыносимо резал сместившийся под мышки пояс… Димка болтался, как мешок на стропе. Позор! Упал с рея! Такого еще не бывало на «Алтаире».

…Роганов еще держался на рее, когда Шведов понял, что сейчас произойдет то, чего он боялся, не хотел. Только непоколебимая уверенность в том, что он всегда знает, как и что надо делать, толкнула его на такое легкомыслие. Страхующий тросик выдержит, он не сомневался, их проверяли неоднократно, а вот выдержит ли у парня сердце?

Стоящие на палубе молча наблюдали за товарищем. Сначала кое-кто пытался острить, но чем выше поднимался Роганов, тем серьезнее становился строй. Когда Димка достиг бом-брам-рея, курсанты замерли.

— Сорвался! — вдруг закричал боцман и бросился к вантам. Строй рассыпался. И тут раздался резкий голос Шведова:

— Штатная команда первой вахты. Наверх! Помочь курсанту спуститься! Быстро!

Матросы по вантам обоих бортов побежали к бом-брам-рею. Спуск Роганова произвели за несколько минут. Умелые руки обвязали его свободным фалом, отцепили карабин и бережно спустили на палубу. Смущенный Роганов стоял окруженный курсантами. Он виновато улыбался, как бы прося извинить его за причиненное беспокойство. К нему подошел Шведов.

— Как себя чувствуете, Роганов? — участливо спросил он. — Ничего с вами не случилось? Ну вот и хорошо. Не очень успешный подъем, зато в следующий раз смело пойдете наверх. Не у всякого курсанта такая практика. Правда?

Шведов посмотрел в глаза Роганову и увидел в них что-то такое, отчего ему не захотелось больше шутить.

— Идите, Роганов, к врачу. Пусть он вас осмотрит. Отдохните, успокойтесь. — Шведов повернулся и, провожаемый молчанием, пошел к себе в каюту.

В каюте капитан лег на диван, закинул руки за голову.

«Очень скверно получилось. Надо объяснить Роганову, почему я послал его на мачту. Он должен понять. Сейчас парень обозлен. Но это пройдет…» — так думал капитан, ворочаясь на коротком диване.

А в это время в курсантском кубрике кипели страсти.

— Ну и вид ты имел, когда болтался на тросике! Как препарированная лягушка, — хохотал Кротов.

— Как тебя угораздило, Димка? Говорят, что такого случая никогда не было на «Алтаире».

— А все-таки кэп напрасно послал его на мачту, — осторожно заметил Гуков. — Ты говорил ему?

— Охо-хо! Не тот пошел моряк, — не унимался Кротов. — С такими много не наработаешь. Особенно в шторм. Как начнут валиться горохом с мачт. Охо-хо!

— Выглядел ты действительно смешно, Димка, — улыбнулся Бибиков. — Висеть-то не страшно?

— Как же ты, Роганов, полезешь на рей в шторм? Тогда похуже будет. Качка, — насмешливо спрашивал Кротов.

— Швед правильно поступил. Надо воспитывать в себе чувство высоты. Верно, Роганов? — важно сказал Варенков. — В военном флоте как учат новичков плавать? Бросят в воду, а там как хочешь.

Димка почти не слышал, что говорили товарищи. Он лег на свою койку, повернулся к переборке. Он никак не мог прийти в себя. Только на одну секунду ему стало очень страшно — это когда он почувствовал, что перты уходят вперед… Потом уже, когда он висел на тросике, страх прошел, тросик выдержал. Осталось чувство стыда за свою неловкость. Особенно, когда матросы «Алтаира» спускали его вниз. Наверное, это выглядело смешно. Но тогда никто не смеялся. Перепугались или не хотели обидеть? Теперь же насмешкам не будет конца. Шведов… Лучше о нем не думать. Он казался ему человеком достойным подражания. Сегодня ореол, сиявший вокруг капитана, померк. Остался мелочный человек, желающий показать, что он может не считаться с самолюбием других, попирать его, выставить на посмешище… Лучше не думать. Разочарование слишком велико. Обида росла в Димкином сердце. Человек, которого он ставил выше других, оказался…

Роганов натянул на голову одеяло.

▼

Утром Шведов — выбритый, в легкой форменной курточке с погонами на плечах — вышел к подъему флага. Когда практикантов распустили, он подошел к Роганову.

— Здравствуйте, Роганов, — как ни в чем не бывало поздоровался капитан. — Надеюсь, чувствуете себя хорошо? Все прошло? Вид у вас отличный. Ровно в двенадцать прошу пожаловать ко мне.

— Есть явиться, — отчеканил Роганов.

«Зачем он меня зовет? — подумал Димка, принимаясь за работу. — Раздалбывать за вчерашнее падение?»

Без пяти двенадцать он помылся, переоделся в чистую робу и отправился к капитану.

— Вы, наверное, удивились, что я пригласил вас, — сказал Шведов, усаживая курсанта. — Я хотел объяснить, почему послал вас вчера на мачту.

Димка сидел в напряженной позе, немигающими глазами уставившись на капитана. Зачем еще эта, никому не нужная, дурацкая встреча? Все уже пережито, все ясно. Точки поставлены. Он боялся за себя. Боялся нагрубить.

— Так вот, Роганов, — начал Шведов, отпивая воду из стакана. Видно было, что он чувствует себя неловко. — Вчера я увидел, что вы обижены, наверное, считаете меня самодуром, мое решение неправильным и жестоким. Верно?

Димка молчал.

— Мне не хотелось, чтобы вы думали так. Я руководствовался только добрым отношением к вам. Поймите, что вам как моряку, будущему командиру флота, с кого будут брать пример подчиненные, надо показывать образцы, — Шведов отхлебнул воды.

«Ну что я говорю? Каким-то дубовым языком. Не так надо, не так», — мелькнуло в голове, когда он взглянул на неподвижное лицо Роганова.

— Да, вот так… Моряк должен быть смелым. В вашей жизни будет еще много случаев, когда придется преодолевать страх. Я могу привести десятки примеров: спасение людей на шлюпке в шторм, тушение пожара, да много их… Страшно, не хочется, но долг заставляет. И если человек начинает тренировать себя преодолевать страх смолоду, потом ему значительно легче… Мне казалось вчера, вы сумеете положить фундамент этому преодолению страха. Поэтому я считал, что своим приказом помогу вам, облегчу задачу. Вы понимаете меня, Роганов?

Димка кивнул головой. Шведов облегченно вздохнул. Кажется, парень понял.

— Конечно, очень неудачно получилось то, что вы сорвались с рея. Но ведь этого могло и не быть. Правда? Вы молодец, Роганов. В какой-то момент я уже начал сомневаться в вас, но оказывается напрасно. Рубикон перейден. Вы согласны со мной? — спросил капитан, обеспокоенный молчанием курсанта.

Димка так же напряженно смотрел на Шведова. Потом неестественно хриплым голосом проговорил:

— Я могу говорить откровенно?

— Безусловно. Наш разговор с глазу на глаз.

— Я думаю, что вы… Вы не тот человек, за которого я принимал вас. Самодур не должен быть капитаном учебного судна. Я могу идти?

Шведов не ожидал такого. Он покраснел, встал