Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

и все.

Она хотела уйти, но Виктор схватил ее за руку:

— Извини меня. Правда, я не хотел тебя обидеть. Так получилось. Извини.

Зойка помолчала, потом кивнула головой и сердито сказала:

— Хорошо. Прощаю. Но смотри…

Мир был восстановлен. И почему-то это очень обрадовало Тронева.

Теперь у них установились дружески-шутливые отношения. Зойка, острая на язык, отбреет кого хочешь. Обращаться с ней надо осторожно. Необычная девушка. Таких он еще не встречал. Временами насмешливая, веселая, а иногда очень грустная. Тогда не подходи к ней. Спрячется, как еж под игластую шкурку.

Тронев проводил Зойку до камбуза и вернулся на свой ящик. Но сидеть тут уже стало нельзя. Заливало. Вода так и кипела на палубе. Ветер заметно усилился.

— Бом-брамсель, брамсель и кливера убирать! — раздалась команда Нардина.

Предстояло лезть на мачту и реи не на тихой, спокойной воде, а в штормовом море. Стеньга описывала дугу. Виктор посмотрел на качающийся клотик. Ему стало страшновато. Раньше он никогда не испытывал волнения. У Дерхгольма Виктор влезал на самый верхний рей одним из первых. Только маленький Курейко и юркий Ткачев были проворнее. Сейчас раздумывать не приходилось. Курсанты поднимались на мачту. Тронев смело пошел по вантам наверх. На бом-брам-рее, где было его место, он крепко уперся ногами в перты, защелкнул за спиной карабин и принялся подбирать парусину, скатывая ее в тугой валик. Рядом работал Ткачев. Здесь, на высоте тридцати метров, Виктор почувствовал, как сильно качает. Держаться трудно. Ветер свистит в ушах…

— Сезни бери! — услышал он голос Курейко и тотчас же схватил конец. Они закрепили собранный парус. Можно было спускаться вниз.

— Здорово, правда? — крикнул Курейко, приблизив к нему голову. — Смотри вниз.

Под ними пенилось серое море. На желтой палубе фигурки людей казались очень маленькими.

— «Все выше, и выше, и выше стремим мы полет наших птиц», — вдруг заорал Курейко. Он испытывал наслаждение от опасности, высоты и собственной силы. Троневу тоже сделалось весело, и он подхватил:

— «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»… Пошли вниз!

Курсанты, осторожно нащупывая ногами выбленки, начали спускаться. На палубе стоял Кейнаст, зорко наблюдавший за их работой на мачте.

— Вы есть хорошие матросы. Быстро убирали парус.

«Ригель» шел только под марселями, сердито вспахивая черно-зеленые волны. Левый борт ушел в воду. На палубе стало трудно стоять не держась.

«Работенка, — подумал Тронев, взглянув на аккуратно свернутый бом-брамсель, — кажется, настоящая».

▼

К вечеру ветер утих. На «Ригеле» снова поставили все паруса. Тучи ушли на восток и еще виднелись там черными наковальнями, но над головой небо было чистым и синим. Закат предвещал на завтра хорошую погоду.

— Небо красно с вечера, моряку бояться нечего, — сказал Моргунов рулевому. — Знаешь такую примету?

— А я их много знаю, Юрий Викторович. И про облака, и про закаты, и про чаек.

Возбужденные курсанты не уходили с палубы. Первый день плавания прошел интересно. Даже попали в маленький штормик. Хотелось узнать, что думает капитан об их работе. Как только появился Нардин, его окружили.

— Хорошо мы себя показали сегодня, Владимир Васильевич? Морские орлы, правда? — спросил его Батенин.

— Неплохо. Но до орлов еще далеко, — усмехнулся Нардин.

— Так ведь первый выход в море, потом будет лучше.

— Я не сомневаюсь.

Нардин присел на ящик с пожарным песком.

— Посмотрите на облака! Как будто на нас несется «Летучий Голландец», — вскрикнул Курейко. — Нет, нет, не туда. По корме.

Все повернули головы в сторону протянутой руки курсанта.

Казалось, что кто-то огромными ножницами вырезал из облаков сиреневый парусник и опустил его на горизонт. Сходство с судном было необычайным. Оно держалось не больше минуты. Верхние паруса оторвались и поплыли темным облачком. Начали меняться контуры. Они рассеивались, расплющивались, вытягивались. Облака стали похожими на каких-то чудовищ, и впечатление пропало.

— Удивительно! — проговорил Батенин. — Природа!

— А вам не приходилось встречать «Летучего Голландца», Владимир Васильевич? — шутливо спросил Орлов.

Курсанты засмеялись.

— А вы не смейтесь. Встречал. Даже коньяк с ним пил, — серьезно сказал Нардин.

— Даже коньяк? — иронически посмотрел на капитана Орлов. — Может быть, расскажете?

— Расскажу, если не будете перебивать и лезть с вопросами. Согласны на такие условия?

— Согласны, согласны!

— Ну, ладно. Плавал я тогда на пароходе «Ржев», вторым помощником. Стояли мы во французском порту Сетт. Это недалеко от испанской границы. Торчали там долго. Ждали очереди на разгрузку угля.

В тот день была прескверная погода. Дождь, ветер, холодина, волны заплескивали на гранитную набережную. Я оказался свободным и решил сходить на берег.

Поднял воротник плаща, сошел с трапа, быстро пересек набережную и толкнул дверь в кабачок «Звенящая шпора». Нравится название?

Было в «Звенящей шпоре» что-то напоминающее пиратов и лихих капитанов чайных клиперов.

Камин, старинная мебель, закоптелые гравюры из морской жизни на стенах и огромный трехлапый якорь, стоявший в правом углу обычно пустого зала, — все это располагало к раздумью и воспоминаниям с прочитанных в детстве книгах.

Я частенько заходил в «Звенящую шпору» выпить стаканчик душистого марсельского вина и поболтать с миловидной хозяйкой кабачка мадам Жюльеттой.

Ну, заказал я себе винца, сижу у камина в полутьме, зальце освещают только тлеющие угли. Хозяйка в первой комнате с посудой возится. Уютно, тепло, а на улице черт знает что творится. Хорошо так сидеть! Вдруг дверь отворилась и вошел человек. Сначала я не обратил на него внимания, но когда он закричал: «Хозяйка, грогу погорячее!» — я взглянул на него и обомлел. Напротив сидел незнакомец в черном бархатном камзоле, в шляпе с пером, с длинной шпагой на поясе и в высоких лакированных ботфортах. Так одевались моряки в средние века. Лицо у него было бледное, красивое, с черными тонкими усиками над верхней губой.

— Вы испугались? — шепотом спросил Курейко.

— В общем нет. Очень удивился. Посмотрел на него, посмотрел, да и принялся за свое вино. Ну, а он грог попивает. Потом повернулся ко мне, спрашивает:

— Вы моряк?

— Не ошиблись. Моряк.

— Мимо мыса Доброй Надежды проходили когда-нибудь?

— Как-то раз пришлось.

— Проклятое место!

Незнакомец скрипнул зубами, и я увидел, как он изменился. Лицо перекосила гримаса, глаза загорелись мрачным огнем. Тут мне стало немного жутковато. Но через несколько секунд он успокоился и сказал:

— Вы никуда не торопитесь?

— Никуда.

— Тогда, если не возражаете, я расскажу одну печальную и необычную историю. Скоротаем время. Хотите?

— Пожалуйста. Я вас слушаю.

— Так хочется иногда поговорить с кем-нибудь из живых людей! Возможно, вам приходилось слышать историю несчастного капитана Вандердеккена? Мне осталось быть на берегу недолго. Корабль уже в порту. Я слышал грохот его ржавой якорной цепи. О, как хорошо знаю я