Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

Комфортабельную каюту, приборы, сильную, надежную машину. Все… Но не будет этой удивительной тишины, когда судно бесшумно скользит по водной глади. Послушайте… Вот оно струится по бортам — рядом. Да что там… Вы вспомните плавание на «Ригеле», как лучшее время своей жизни. С гордостью будете говорить: «Я плавал на паруснике». Мне не хочется рассказывать сейчас о пользе нашего плавания. Как-нибудь в другой раз. Почему поэты, писатели, художники даже в наш век обращают свой взор именно к парусам? Потому что это красиво, трудно, мужественно.

— Правду говорили, что вы романтик, Владимир Васильевич, — перебил капитана Орлов. — Все хорошо. У вас было так, у нас иначе. Как получится, никто не знает. А пока: «Пошел брасы!»

— Не будьте скептиком. Все, о чем говорил я, рано или поздно произойдет с вами.

— К повороту! — донеслось с мостика.

— «Курсанты весело вскочили и с невиданным энтузиазмом принялись брасопить реи!» — закричал Батенин, бросаясь к своему шкоту.

Нардин засмеялся. Неохотно заполоскали передние паруса, «Ригель» неуклюже, медленно ложился на другой галс.

— Буй по носу. Лоцманский катер идет, — доложил капитану Моргунов.

— Отлично. Паруса долой! Машину готовить!

Все-таки дошли.

Поднимая пенные усы под форштевнем, к «Ригелю» несся белый лоцманский катер. Через десять минут на палубу баркентины поднялся лоцман. В руках он держал небрежно свернутый черный дождевик. Лоцман казался совсем молодым, почти юношей. Но, появившись на судне, он властно скомандовал:

— Малый ход вперед! Держите на буй!

Только после этого он повернулся к Нардину.

— Здравствуйте, капитан. Со счастливым приходом вас. — Лицо его расплылось в улыбку. — Не помните меня, Владимир Васильевич?

Нардин неуверенно сказал, взглянув на лоцмана:

— Что-то знакомое…

— Я учился у вас несколько лет назад, плавал на «Ригеле» практикантом. Помните? Моя фамилия Ульев.

Нардин вспомнил, пожал лоцману руку.

— Значит, лоцманом стали?

— Да. Сегодня моя первая самостоятельная проводка после стажировки, — с нескрываемой гордостью ответил лоцман и тут же согнал улыбку с лица, строго приказав рулевому:

— Право немного! Еще право! Так держать.

Посмотрев на катящийся вправо нос судна, он снова повернулся к капитану:

— Надо же! Первая проводка — на «Ригеле». Фатально. Я часто вспоминал наше плавание…

Парусник, подчиняясь командам лоцмана, шел узким шхерным фарватером. Впереди уже виднелись порт с кранами, складами и дома города, вперемежку с зелеными деревьями садов.

В ПОРТУ

Красные черепичные крыши домов, узенькие мощенные камнем улицы, готические пики кирок и ратуши. Вверх, вниз, вверх, вниз. Город расположен на холмах. На самом высоком — старинная крепость. Заберешься на башню и перед тобою открывается весь город. Крошечные корабли стоят в игрушечных гаванях. По дорогам ползут жучки — автомобили. Зелень парков пересекают желтые ниточки песчаных дорожек. А дальше, куда только хватает глаз, расстилается голубое, сверкающее на солнце, совершенно спокойное море. Знойно в городе.

Вчера «Ригель» наконец вошел в порт. Кончились лавировки. Можно отдохнуть. Стоянка предполагается не менее пяти суток. Так объявил капитан. Все свободные курсанты ринулись на берег. Очень хочется походить по земле и посмотреть город. Многие в нем никогда не были.

Незнакомый город! Он всегда таинствен. Что ждет их здесь? Новые знакомства, приключения, необычные места? Все интересно. Можно пойти в кино, в музей, посидеть в кафе. Говорят, что в кондитерских вкусно готовят кофе и булочки с кремом. Надо попробовать.

Курсанты в парадной форме бродят по улицам. Нет-нет и бросят взгляд на них местные светловолосые девушки. Здесь многие семьи связаны с морем крепкими узами. Кто-то работает в порту, или ловит рыбу в Атлантике, или плавает на судах. В городе любят и уважают моряков. Поэтому курсанты чувствуют себя в нем уютно.

Наконец Тронев добился у Зойки согласия сходить с ним на берег. Он долго уговаривал ее, а она смеялась:

— Очередь не дошла, — но в конце концов согласилась. — Хорошо, сделаю для тебя исключение из правил. Переставлю в списке. За то, что помогал мне весь рейс.

Виктор очень обрадовался. Он даже не мог объяснить себе, почему он так обрадовался. Кто для него Зойка? А вот, поди же… Днем он не сходил с судна. Гладил свою форменку, брюки. Собирался, как на бал. Томительно ждал, когда Зойка кончит работу.

Они сошли на берег.

— Смотри, не обижай Зоеньку, — крикнул им вдогонку Орлов и в шутку поднял кулак.

— Пожалуй, такую обидишь, — махнул рукой Тронев. — Она сама любого обидит.

Зойка, в белых туфлях, с белой сумочкой и в белых перчатках, выглядела очень нарядной. А какую прическу придумала! Она любила сооружать себе разнообразные прически. То распускала волосы до плеч, то сворачивала их в тугие валики и укладывала короной, то воздвигала высокие башни или связывала волосы в пучок…

— Я парикмахер-художник, — шутила Зойка, когда кто-нибудь восклицал: «Опять новая прическа!»

Тронев и Зойка отошли от судна, и он спросил:

— Куда пойдем? Хочешь на английскую комедию? Ребята видели, говорят, очень смешно.

— Хочу.

— Какая ты сегодня необычная…

— Ты просто привык видеть меня на работе.

В кинозале было душно. Светились красные табло над дверями выходов. Тронев повернулся, посмотрел на Зойкино лицо. В полумраке оно казалось чужим, незнакомым. Он нерешительно положил руку на Зойкино колено. Она тотчас же отодвинулась и сердито прошипела:

— Убери руку. Опять за свое принимаешься? И не смей больше. А то уйду.

Комедия была веселой, и они от души смеялись. В зале зажегся свет. Тронев виновато посмотрел на Зойку.

— Рано еще. Пойдем пить лимонад. Очень жарко.

Она насмешливо сказала:

— Не умеешь себя вести. Запомни раз и навсегда. Я не фифочка. Для тебя, видно, нужна другая партнерша. Идем домой.

Тронев смутился. Вероятно, он выглядел законченным дураком. Какая-то девчонка читает ему нотации! Надо бы ответить ей что-нибудь в его обычной шутливой манере, но слов не находилось. Он тихо сказал:

— Не сердись. Я не потому… Больше не будет.

— «Не потому»… — передразнила Зойка. — Привыкли нас ни во что не ставить. Так просто, по-человечески, по-дружески, никак не можете? Девушка — ну и давай применять испытанные методы. Так? Идем домой.

— Не так. Я тебе обещал — больше не будет. Честное слово, — умоляюще сказал Тронев. Ему не хотелось расставаться с Зойкой.

Она почувствовала искренность его слов, сказала:

— Ладно. Не переношу неуважения к себе. Подумай сам. Кто ты мне? Пошли вместе в кино, и все. А ты… Ладно. Идем пить лимонад.

Тронев обрадовался. Не сердится. Они дошли до ярко освещенной площади и уселись за столик в кафе на открытом воздухе. Виктор заказал две маленькие бутылочки лимонада.

— Как пить хочется, — сказала Зойка. — Возьми еще.