Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

Куда пойдем?

— А как же с мытьем? — спросил второй помощник.

— Переменим якорную стоянку. Пойдем в Тага-лахт. Там помоемся, если исправится погода. Насчет того, стоит или не стоит, я думаю, двух мнений быть не может. Мы же учебное судно. А потому мы и должны тренировать практикантов, причем в любую погоду.

— Верно, конечно, — сказал, поднимаясь, второй помощник. — Но, честно говоря, в море вылезать нет никакого энтузиазма. Здорово неохота. Прав был тот, кто сказал: «Самая худая стоянка лучше самого хорошего плавания».

— Что поделаешь. Смотрите, вон военный флот в хорошую погоду стоит, а в шторм выходит в море. Вырабатывает морские качества у личного состава. По принципу: «В море — дома, на берегу — в гостях». Вот вам противоположная точка зрения.

— Кто же спорит, Владимир Васильевич, — улыбнулся второй помощник. — Я так просто, по-честному. Не хочется. То, что надо, я понимаю.

Через полчаса Нардин стоял на мостике и наблюдал, как вяло двигаются по палубе одетые в штормовки практиканты и штатная команда. Прав второй помощник, кому хочется вылезать из теплых кубриков на пронизывающий, холодный ветер? Никому. Появилось бы солнце, веселее стало работать. Ну, может быть, усилится ветер, разгонит облачность.

Мачты медленно одевались в паруса. Взятые на гитовы и топенанты, они оглушительно хлопали и «стреляли».

— Тренева на руль! — приказал Нардин вахтенному помощнику. Он часто ставил Тронева к штурвалу в особо серьезных случаях — при входе в порты, постановке на якорь или в узкостях.

Это противоречило обычаям — на руле должен был стоять кадровый матрос, но практикант проявил настоящий талант. Тронев чувствовал судно. Под его рукой оно шло быстрее, не так качалось, хорошо выдерживало курс.

Виктор как-то говорил капитану:

— Не могу сказать отчего, но «Ригель» представляется мне живым существом. Я знаю, чего он хочет, чего не хочет, что любит и чего не любит. Например, если мы идем на фордевинд, то надо держать чуть-чуть круче. А ведь все суда идут быстрее, чем больше ветра в парусах. Верно ведь?

— Так.

— А вот «Ригель» — нет.

Тронев пришел к штурвалу. Лицо у него, как и у всех, было сердитое, недовольное.

— Вы что, не выспались? — спросил Нардин.

— Погода плохая, — буркнул Тронев. — Смотрите-ка, Владимир Васильевич, — вдруг закричал он. — «Алтаир», кажется, тоже снимается?

Нардин оглянулся. На «Алтаире» — аврал. По палубе бегали люди, Шведов с мегафоном в руках стоял на мостике. На баркентине уже ставили передние паруса.

«Вот это хорошо, — обрадовался Нардин. — Шведов решил показать класс. Великолепно. Сейчас мои ребята оживут».

Он взял рупор и крикнул:

— Побыстрее на мачтах! «Алтаир» уходит в море.

Но команда уже заметила, что «Алтаир» снимается с якоря. Все изменилось на палубе в мгновение ока. Куда девались медлительность и вялость! Практиканты летали по палубе, резво разбегались по реям, улыбались, подбадривая друг друга шутливыми возгласами. Кейнаст, до сих пор спокойно наблюдавший за работой, откинув капюшон плаща, бросился к фор-мачте.

— Живо, пуйки! Живо! Посмотрим, кто есть быстрейший матрос! — закричал он, хватаясь своими огромными руками за снасть.

Нардин сохранял внешнюю невозмутимость, но внутри него уже поднимался возбуждающий спортивный азарт. Он с нетерпением ждал, когда можно будет подать команду: «Вира якорь!»

Наконец с палубы отрапортовали о готовности. Капитан закричал в мегафон:

— Пошел шпиль! — и тотчас же услышал, как застучал мотор и звенья якорной цепи начали падать в канатный ящик.

— Якорь чист! — донеслось с бака, и Нардин скомандовал:

— Поставить марселя! Лево на борт! Поставить кливера!

Нос начал уваливать. Тронев быстро завращал штурвал. Заполоскали передние паруса, заскрипели блоки. Команда изо всех сил тянула шкоты. «Ригель» красиво развернулся, лег на борт и, сердито пеня носом воду, с креном прошел мимо «Алтаира». Там еще выбирали якорь.

Практиканты на «Ригеле» испустили победный вопль:

— Ура! Банзай! Ху-хай!

Они срывали с голов зюйдвестки, махали ими. Ребята на «Алтаире» тоже что-то кричали, но «Ригель» уже шел к выходу из бухты, и разобрать, что именно они кричали, было трудно. «Алтаир» остался позади.

В море штормило по-настоящему. Волны стали крупнее. Берег перестал прикрывать баркентину. Ветер засвистел в вантах. «Ригель» еще больше накренился. По палубе стало трудно ходить, и люди передвигались, цепляясь за предусмотрительно натянутый боцманом штормовой леер. Подветренный борт опустился к самой воде. Море оказалось так близко, что его можно было достать рукой.

«Нельзя сравнивать современное судно с парусником, — удовлетворенно подумал Нардин. — Море прямо стучится в каюты. Вон первая вахта все время работает под водой — убирает и крепит снасти. С носа здорово дает. Не зевай, а то и за бортом недолго оказаться. Опять их накрыло волной… Ничего, отряхнулись и снова работают. Получатся из них моряки. Привыкнут видеть море рядом, перестанут его бояться… Хорошо, что мы не поставили верхние паруса. Парусности и без них хватает…»

— Отличный ход, Владимир Васильевич, — прервал его размышления Тронев. — Не догнать нас «Алтаиру». Упустили момент.

«Алтаир» нес такие же паруса, как и «Ригель», но из-за того, что опоздал сняться с якоря, шел не менее чем на милю позади него. Догнать «Ригель» теперь было трудно. Тронев прав — упустили момент.

На «Ригеле» объявили отбой авралу. Подвахту отпустили вниз. На палубе, устроившись поудобнее, осталась только первая вахта. Нардин уже успокоился, возбуждение его прошло. Они выиграли это маленькое соревнование, и капитан был доволен. Он хвалил себя за то, что вышел в море, не поддался лени, хотя и ему не очень хотелось бросать интересную книгу и «лезть на мостик». Хорошо, что не опозорились. Не дали Шведову возможности поиздеваться над «Ригелем». Владимир Васильевич повернулся к корме, балансируя, чтобы не соскользнуть к подветренному борту, достал зажигалку, собираясь закурить, но тут в поле его зрения снова попал идущий позади «Алтаир», и капитан, так и не прикурив, опустил зажигалку в карман.

Он увидел, как на «Алтаире» ставят бом-брамсель — верхний прямой парус. Черные фигурки практикантов копошились на бом-брам-рее. На палубе пузырилось какое-то серое полотнище.

«Бом-кливер поднимают», — понял Нардин. В первый момент он хотел вызвать команду наверх, чтобы не опоздать поставить дополнительные паруса, но, взглянув на небо, на крен, с которым шел «Ригель», на пенящуюся воду на палубе, отказался от этой мысли. В такой ветер дополнительные паруса были безумием. Вслух он недовольно процедил:

— Порвет паруса, лихач.

На «Алтаире» бом-брамсель уже заработал, бом-кливер «пузом» надулся на носу, и баркентина рванулась вперед. Как будто огромные острые шпоры вонзились в белые борта парусника.

Ни у кого, кто находился сейчас на палубе, не оставалось сомнений, что не пройдет и получаса, как «Алтаир» догонит «Ригель».