Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

случилось. Он привык к тому, что у него есть Валерия, думал о ней в море, терпеливо ждал встреч, зная, что они принесут радость. Он любил ее — насмешливую, независимую, иногда очень ласковую и нежную. Любил ее челку, спускающуюся к бровям, стройные длинные ноги, твердые маленькие ладони. Для Нардина не существовало других женщин. Он был верен Валерии и ждал только ее. Сейчас все рушилось. Она уходила из его жизни.

Нардин вскочил с кресла, неловко толкнул стол. Фотография Валерии Николаевны упала.

— Ты материалистка и никогда не любила меня по-настоящему. И все твои слова о любви — болтовня, ложь. Если бы ты любила меня, то разве согласилась бы на поездку?

— Зачем ты так, Володя? — с тоской сказала Валерия Николаевна. — Мне предлагают интересную экспедицию. Назначают начальником. Самостоятельно буду вести изыскания. Такой билет вытаскивают раз в жизни. Два года большой срок, очень большой для нашего стремительного времени. Все может случиться.

— Ты не поедешь, — сказал Нардин, беря ее руки в свои.

Валерия Николаевна покачала головой.

— Невозможно, Володя. Документы уже оформлены, паспорта готовы.

— Можно не ехать, — упрямо повторил Нардин.

— Странный человек. Понимаешь, я не могу. Допустим, тебе предложили бы отказаться от работы, от моря, от парусников? Что тогда?

— Это совсем другое дело.

Нардин глядел на Валерию Николаевну отчужденно, даже с неприязнью.

— Никуда ты не поедешь, — упрямо повторил Нардин. — Поняла?

— Не поняла.

— Так вот. Отход назначен через час. Все люди на борту. Я снимусь не через час, а сию минуту. Ты будешь плавать со мной до тех пор, пока не изменишь своего решения!

Нардин схватил со стола фуражку и выскочил из каюты. В дверях щелкнул ключ.

— Володя! — вскрикнула Валерия. — Володя, не надо…

Она принялась колотить кулаками в дверь.

«Сумасбродство, мальчишество? — мелькнуло у Нардина. — А черт с ним! Не отпущу. Может быть, одумается».

Он поднялся на мостик.

Через несколько минут Валерия услышала звонки громкого боя, топот ног по палубе, отрывистые команды. Затарахтел мотор.

«И правда, снимается со швартовов, сумасшедший, — подумала Валерия. — Кинофильм, да и только. Но чем же все это кончится? Билеты заказаны на завтра. Ах, как глупо. Я же не могу остаться».

Она опять встала, подошла к двери, постучала. Никто не отозвался. Все заглушало тарахтенье мотора. Прошло минут пятнадцать. Внезапно наступила тишина. Остановили машину. Валерия услышала шаги на трапе. В каюту вошел Нардин.

Не глядя на нее, спросил:

— Не передумала?

— Вы долго предполагаете держать меня здесь, капитан? Или прикажете бросаться за борт и плыть к берегу? Пират ты мой, пират… Я такая счастливая и такая несчастная. Но я все равно не могу остаться. Поцелуй меня и высади на берег.

Капитан не подошел к ней.

— Значит, не передумала.

Он вышел из каюты. На палубе стояла команда, готовая к постановке парусов.

— Пускайте машину. Лево руль, правьте к порту, Тронев, — скомандовал капитан рулевому.

— В чем дело? — удивленно спросил Моргунов. — Забыли что-нибудь?

Судно поворачивало.

— Моя знакомая не успела выйти. Надо ее высадить.

— Ах, вот что… Ну, понятно, — с улыбочкой пропел Моргунов. — Что же, опять швартоваться?

— На якорь встанем, — делая вид, что не заметил намека старпома, сказал Нардин. — Шлюпку правого борта к спуску!

— Есть шлюпку к спуску!

У самого волнолома «Ригель» отдал якорь. Спустили шлюпку и трап. Переглядывались ничего не понимающие курсанты.

— Валерия Николаевна, прошу вас. Все готово, — позвал Нардин, наклоняясь над рубкой своей каюты.

Валерия вышла на залитую солнцем палубу.

— Как же вы остались? — стараясь сдержать все еще кипевшее в нем бешенство и придать своему голосу шутливый оттенок, говорил Нардин, провожая ее к трапу. — Я, я виноват. Поторопился с отходом и в горячке совсем забыл про вас. Простите великодушно.

Он помог ей спуститься в шлюпку.

— До свидания. Передавайте привет вашим. Пишите, — деланно улыбался Нардин.

— Прощайте, капитан, — холодно ответила Валерия Николаевна. — Извините за беспокойство. Очень неудачно получилось. Надеюсь, что ваши моряки не будут сердиться на меня за то, что им придется немного погрести? Правда? — Она улыбнулась сидящим в шлюпке курсантам. — Прощайте.

— Доставите Валерию Николаевну на волнолом, ребята, и быстро обратно, — приказал Нардин.

Шлюпка отвалила от борта. Валерия обернулась, помахала рукой. Нардин не ответил. Зато оставшиеся на борту курсанты все подняли руки в прощальном приветствии. Нардин глядел вслед удаляющейся шлюпке.

Попрощались, называется. Зачем он ее обидел? Вел себя как мальчишка, затеял всю эту комедию? Знал же он Валерию. Что подумают курсанты, команда? В конце концов ему наплевать. Пусть думают, что хотят. А вот Валерию он потерял… От этой мысли стало нестерпимо тяжело.

Шлюпка уже подошла к волнолому. Валерия вышла. Вот она что-то говорит гребцам, прощается с ними и медленно идет к порту… Не обернулась даже. Увидит ли он ее когда-нибудь?

НАРДИН НЕ ХОЧЕТ РИСКОВАТЬ

„Ригель” стоял в бухте Ахья. Многие курсанты оставили в порту новых знакомых и потому неохотно расставались с гостеприимным берегом. Кое-кто ворчал:

— Опять утюжить море. Еще бы денька два постоять…

Но все делалось по программе, заранее намеченной капитаном. Здесь он намеревался произвести генеральную мойку и уборку всего судна, после чего продолжить учения. Правда, Нардин обещал еще раз в конце практики зайти в порт, и это немного утешило курсантов.

Спустя несколько часов после того как «Ригель» отдал якорь, в Ахья пришел «Алтаир». Для курсантов его появление было приятной неожиданностью. Вдвоем не так скучно стоять. После Дерхольма парусники не встречались. Шведов «ползал» по морю, тренировал команду.

Нардин, поеживаясь от свежего ветра, поднялся на палубу. Накрапывал дождь. Серое небо с низко плывущими штормовыми облаками не предвещало ничего хорошего. По бухте бежали волны, заворачивая на себя белые гребешки. «Ригель» покачивался на якоре. Постукивала в клюзе цепь. У мачты, одетый в штормовую робу, втянув голову в плечи, сидел вахтенный. Нардин оглядел горизонт.

«К обеду раздуется. Мойка судна сегодня отпадает, — подумал он, глядя на стоящий невдалеке «Алтаир», — самая погода, чтобы учить мальчиков. Пусть привыкают работать в свежий ветер, а то плавали почти все время по тихой воде».

Капитан спустился в каюту, надел под форменную курточку свитер, натянул резиновые сапоги и пошел в кают-компанию. Там завтракали.

— Доброе утро, — сказал Нардин, присаживаясь к краю стола. Зойка подвинула ему чашку с кофе. — Сейчас пойдем. Кончите завтрак — свистите всех наверх.

Лица у сидевших за столом вытянулись, никому не хотелось качаться в море, мокнуть под дождем. Моргунов посмотрел на капитана.

— Стоит ли, Владимир Васильевич? Погода больно плохая.