Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

увольнять людей. Говорил о своем экипаже, что он самый лучший, что на судне порядок. Ну да ладно, дело сделано…

▼

Нардин встретил Парамонова на следующий день, когда тот с чемоданом в руках стоял на набережной и смотрел на парусник. Капитана поразил его печальный вид, чемодан и выходной костюм в рабочее время.

— Уезжаете куда-нибудь? — спросил Нардин, подходя к буфетчику.

— Уволили.

— Уволили? За что же?

— За прогул. Три дня не был на судне.

— Ого! — удивился Нардин. — Теперь за такие дела строго взыскивают. Да и правильно. Прогульщиков не жалуют.

— Не гулял я, — хмуро сказал буфетчик. — Понимаете, не гулял. Впрочем, никому не интересно, что я делал. Есть порядок, закон, а что там и как…

— Напрасно вы, ведь кругом люди. Всегда можно объяснить…

— В том-то и дело, что не всегда.

— Говорили Анатолию Ивановичу? Объяснили?

— Пытался.

— А он что? Не понял?

— Не захотел понять. Закон. Да он меня вообще не очень жаловал. Так что причина нашлась, личная антипатия…

— Бросьте болтать зря. Шведов справедливый человек.

— Как для кого.

— Что же у вас случилось?

— Длинная история. Длинная и не новая.

— Ну ладно. Желаю успеха. Счастливо вам. — Нардин протянул руку. — А все-таки что ж у вас произошло? Если не секрет, конечно.

— Какой там секрет.

— Пойдемте ко мне — расскажете. Может быть, сумею помочь чем-нибудь.

Буфетчик неуверенно двинулся за Нардиным.

В каюте стоял полумрак. Судно низко сидело в воде, высокая стенка закрывала иллюминаторы. Капитан включил свет, вынул из шкафчика две рюмки и глиняную бутылку.

— Мне, пожалуйста, не надо, — проговорил Парамонов.

— Что так?

— Не пью.

— Тогда не настаиваю.

Нардин убрал рюмки.

— Так что же произошло?

— Разрешите закурить?

Парамонов вытащил из пачки папиросу и зажег спичку.

— Вы только меня не перебивайте, Владимир Васильевич. Мне выговориться надо. Может быть, легче станет.

Нардин кивнул в знак согласия и тоже закурил.

— Так вот. Вчера меня уволил Шведов. Поступил, как с нашкодившим мальчишкой. В его глазах я увидел радость. Наконец-то нашелся повод, и он может со мною расстаться. Формально он был прав. Но как было бы плохо жить на свете, если б все люди поступали так, как предписано, не разобравшись в сущности дела. Верно? Я работал честно. Даже старпом не делал мне замечаний, а он у нас строгий. Знаете Константина Петровича Кравченко? Так вот…

Парамонов рассказал Нардину, как два года назад от него ушла жена, бросив сынишку; как не давала о себе знать, и вдруг на днях приехала. Сашка растет без матери. Ему уже шесть… Так вот, приехала Тамара и грозится отобрать мальчишку силой, через милицию. Она, мол, мать, и закон на ее стороне. Но сын ей совсем не нужен. По всему видно. Да и семья у нее сейчас другая. Он, Парамонов, умолял ее оставить их в покое, но Тамара не такая женщина. Говорила, что увезет сына тайком, когда Парамонова не будет дома. Вот он и не отходил от Сашки три дня. Прогул сделал, боялся, чтобы Тамара на самом деле чего-нибудь не выкинула. Но напрасно боялся. Походила она по магазинам, накупила всяких тряпок и уехала. Даже не простилась…

— Вот, собственно, и все, — закончил Парамонов и зажег потухшую папиросу.

— Да… — пробормотал Нардин. — Сложно. Неужели Шведов не понял? Или не поверил вам?

— Не знаю.

— Вот что, — решительно вдруг сказал Нардин. — Посидите у меня, а я схожу на «Алтаир», поговорю с капитаном.

— Стоит ли?

— Попробую.

Нардин перелез через фальшборты обоих судов и постучал в дверь капитанской каюты.

— А, Владимир Васильевич, прошу, — приветствовал Нардина Шведов. — Не часто вы меня навещаете. Каким ветром?

Нардин сел в кресло. Начинать разговор сразу о Парамонове было как-то неудобно. Он сказал:

— Просто так зашел. Может быть, новости какие-нибудь есть?

— Какие тут новости. На днях уходим на Дерхольм, вот и все новости. Хотите водочки? Замечательный омуль мне с севера прислали.

— Нет, благодарю. Вы Парамонова уволили?

Шведов недовольно взглянул на Нардина.

— Уволил. А что такое? Три дня прогулял.

— Вы меня извините, Анатолий Иванович, что я вмешиваюсь не в свои дела, но тут особый случай. Вы вот послушайте…

Шведов выпрямился, лицо его сделалось недовольным.

— Выступаете в роли адвоката, Владимир Васильевич? Либерализм не дает вам спокойно жить. Я думаю, что…

— Вы подождите, пожалуйста…

Но Шведов не желал слушать. Какой-то романтик смеет указывать ему, как следовало поступить с Парамоновым. И было бы за кого просить. Ну там первоклассный боцман, матрос, ценный человек для судна, а тут какой-то недотепа, буфетчик! Полное отсутствие морской этики! Разве он, Шведов, позволил бы себе поучать капитана, обвинять в нечуткости и несправедливости. Наглость, по меньшей мере.

— Вот такая история, Анатолий Иванович. Согласитесь, что человек был…

— Владимир Васильевич, я очень ценю ваши советы и отдаю должное вашей доброте, — вкрадчиво сказал Шведов. — Но лучше бы вы занимались вашим собственным экипажем. Мне кажется, что не очень тактично приходить на чужое судно и лезть в дела, которые вас совершенно не касаются. Вы меня извините за резкость.

В первый момент Нардин удивился тону, каким были произнесены эти слова, но тотчас же в нем начала подниматься злость. Подумаешь, непререкаемый авторитет, человек, никогда не совершавший ошибок.

— Это вы меня извините, — Нардин невежливо уставился на Шведова. — Я пришел не советовать, а рассказать вам о том, чего вы, вероятно, не знаете, иначе не поступили бы так.

— Оставьте, — прервал его Шведов. — Давайте поговорим о другом. О женщинах, хотя бы. И кто, позвольте вас спросить, может утверждать, что Парамонов говорит правду? Я вот, например, уверен, что он пропьянствовал эти три дня. Достаточно посмотреть на его рожу.

— Вы ошибаетесь. Парамонов не пьет.

Шведов захохотал:

— Посмотрите на него. Плевако! Да что Парамонов — ваш друг, которого вы давно знаете, живете с ним в одной квартире? Не пьет! Откуда вы знаете?

— Поверил ему.

— Поверили? Хорошо. Людям надо верить. Нас так учили, — назидательно сказал Шведов. — Но помимо веры есть еще личные наблюдения. Короче говоря, он мне на судне не нужен. Я давно хотел освободиться от него, но не было повода.

— Воспользовались моментом?

— Да, воспользовался. Воспользовался правом капитана подбирать себе команду. Вопросы еще есть? — насмешливо спросил Шведов.

— Вопросов нет. Жаль человека. Нехорошо как-то получилось. Случай не обычный…

— Вы считаете?

Нардин бросил быстрый взгляд на Шведова и твердо сказал:

— Да. Я бы, на вашем месте, оставил его.

— Так то вы, — усмехнулся Шведов. — А мне уже надоел разговор о Парамонове.

— А знаете, Анатолий Иванович, если Парамонов