Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

солнцем двор. Мы можем ослепнуть.

– Ясно. – Воевода кивнул. – Мы выйдем из подземелий ночью, и с рассветом привыкнем к свету. Рутгер оглянулся на воинов, прикрывающих отход отряда, и усмехнулся. – Это не самое страшное, что нас может ждать впереди.

– Никто не может знать, кто встретит нас на поверхности.

– Эрли ничего не сказала об опасности!

– Дух подземелий не даёт ей покоя, и она не может применить в полную силу свой дар. Посмотри на неё! Разве ты не видишь её состояние?

– Проклятье. – Только и смог вымолвить виг. В заботах и мыслях о воинах он совсем забыл о ведьме, и не обращал внимания на то, как она себя чувствует. Это неприятно кольнуло сердце, и он подумал, что не заслуживает её такой обжигающей любви. Ничего, он ещё успеет наверстать упущенное, и когда-нибудь, придёт время, когда он сможет взахлёб, жадно любить. – Мы так долго этого ждали, и теперь придётся остановиться? Каждое мгновение ожидания будет тянуться словно вечность!

– Тебе всегда везёт! Ты под покровительством Богов! – Ободряюще похлопал воеводу по плечу царь россов, и широко улыбнулся.– Каждому до смерти надоели подземелья с тварями! Молись, и Бессмертный Тэнгри пошлёт нам ночь!

Стальной Барс посмотрел в глаза Аласейа, и не смог выдержать его взгляда. Ему показалось, что он видит в них немой укор, за то, что хочет из убийцы военного вождя сделать героя, имя кого будет высечено на Красной Стене в Храме Бессмертного Тэнгри.

* * *

Глава 21.

Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри не боялся смерти. Он давно смирился с тем, что казалось ему неизбежным. Только душу безжалостно выжигало чувство досады и обиды, что гнусными предателями, продавшими свою Родину, ради собственного богатства, оказались те, кто сами издавали законы, и на каждом углу кричали о своей преданности Владыке Альгару. Знали ли они, понимали ли, к чему это может привести? Что страну Лазоревых Гор заполонят иноземные племена, готовые ради золота вырезать целые города и сёла! Их ненависть к вигам подкреплялась памятью многих сражений, где они терпели одно поражение за другим, и вот, им представился шанс, время, когда они могут отомстить, и те немногие очаги сопротивления были слишком малы, чтобы устоять перед их звериной яростью.

Отбив посохом скользящий удар, Хранитель с наслаждением вонзил клинок в грудь пермана, без труда пробив его доспехи. Он снова вспомнил вкус крови, и вспомнил всё то, что когда-то умело его тело! Каким-то шестым чувством он улавливал опасность, и прежде чем успевал что-либо подумать, начинал действовать. Это уже бесчисленное количество раз спасало ему жизнь, и он лишь радостно улыбался, понимая, что сможет ещё немало уложить врагов.

Жрец огляделся по сторонам, переводя дыхание, и был вынужден признать, что внешнюю стену, не смотря на ожесточённое сопротивление, они потеряли. Перманов было слишком много, а они всё прибывали и прибывали, поднимаясь по лестницам и верёвкам с крючьями. Монахи отчаянно отбивались, но о том, чтобы отбросить врага уже не могло быть и речи. Хранитель посмотрел на кучки бойцов, собирающихся у открытых ворот, ведущих во внутренний замок, и принял единственно верное решение. Нужно отступать, чтобы сохранить людей, и ещё какое-то время сдерживать озверевших от крови варваров. Во внутреннем замке были все запасы оружия, и приготовлено ещё несколько ловушек, где могли погибнуть ещё многие десятки иноземцев.

Он даже не надеялся, что его приказ за шумом сечи может кто-то услышать. Тут мало крика, что будет еле слышен за звоном мечей и воплями раненых. Тут нужен хриплый, трубный рёв боевого рога. Но где же он? Кто подаст сигнал об отступлении?

Хранитель ещё раз огляделся по сторонам, и понял, что уже не может держать руку на пульсе битвы. Общее сражение переросло в небольшие очаги, и враги резались, не жалея себя. Где-то добивали варваров, где-то наоборот, взмахом меча убивали последнего монаха. Хранитель никак не мог повлиять на всё это, как и не мог собрать послушников в мощный, способный нанести сокрушительный удар, кулак. Они были в шаге от разгрома, и казалось, что ещё чуть-чуть, и монахи не успеют создать оборону, растеряются, и перманы прорвут их ряды, выкашивая кровавой косой, воинов. Что он мог сделать, так это ринуться в сечу и отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри с хорошей свитой из убитых врагов.

– Хранитель! – Ему показалось, что он смог расслышать этот вскрик, и повернулся. По стене, расшвыривая в стороны иноземцев, продвигался строй монахов, и он смог узнать многих из них, залитых кровью, своей и чужой. Казалось, что их ничто не может остановить, но это был отчаянный, последний рывок, чтобы спасти главного жреца.

– Нужно подать сигнал! – Прохрипел Хранитель, и не услышал собственного голоса. В то же мгновение что-то острое, и жутко холодное пронзило его плечо, и прежде чем провалиться в темноту, он успел повернуться и ударить перекошенное яростью лицо противника. Затухающим сознанием он отметил, что попал туда, куда и целил, и увидел, как выпрыгнул из орбиты, покачиваясь на тонкой ниточке, глаз пермана.

Уже без сознания, падая на руки добравшихся до него монахов, он улыбался, уверенный в том, что для него найдётся место среди ранее павших героев, и Бессмертный Тэнгри будет рад принять его в своё войско. Он не видел, как на стены внутреннего замка высыпали монахи с арбалетами, и как чуть затухающая сеча вспыхнула с новой силой, будто и не было усталости, накопленной за весь безумно длинный день, пока лилась кровь и умирали воины.

С телом обожаемого учителя на руках монахи сумели пробиться к воротам внутреннего храма, и укрыться за стенами, захлопнув тяжёлые створки перед самыми носами, в нерешительности остановившихся варваров. Они прекрасно помнили, как просела и рухнула казавшаяся такой крепкой стена, похоронив под собой многих соплеменников. Они помнили тугие струи горящего земляного масла, которого было нужно всего чуть-чуть, и неосторожный воин превращался в отчаянно кричащий, безуспешно пытающийся погасить огонь, факел.

– Приготовить «Ямы Смерти»! – Отдал приказ самый старший из монахов, уже готовившийся этой весной стать наставником для младших братьев, Дитхар. Ему безропотно подчинялись, и признавали власть над собой, как само собой разумеющееся, ведь после того, как со Стальным Барсом в Сармейские степи отправился Лурфар, его место занял Дитхар. Он не был таким мягким и немного мечтательным, как любимец Хранителя, зато он всегда точно знал, чего хочет, и настойчиво, шаг за шагом шёл к своей цели. Он знал все тайны, что скрывал в себе Храм