Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

Высокая тёмная прихожая встречала тишиной. Пол из каменных плит вел к ее комнате. За приоткрытой дверью горело окно. В воздухе кружили пылинки, которые плавно поднимались к потолку. Каждый день она входила в этот подъезд, прихожую, комнату. Это был переход в другой мир, в их мир. Его создал отец. В прихожей пахло железом, камнем и кожей. В этом было что-то от папы. Нечто меланхоличное и суровое. Алиса очень любила папу.

Ей было десять лет, кажется. Алиса вернулась из школы домой. Это был один из тех дней, когда настроение особенно сильно влияет на реальность. С самого утра ее угнетало что-то. Казалось похожим на нечистую советь, хотя она ничего не сделала. Быть может, из-за плохих сновидений?

Как всегда, на завтрак папа поставил перед ней огромную тарелку каши, такую же, как и себе, и стакан молока. Каша была невкусная. Алиса никогда не могла доесть даже четверти, но отец никогда не уменьшал порцию. Потом доедал за ней сам.

В школе, вроде, тоже ничего не произошло. Но все казалось мертвым и безрадостным. Казалось, что вечно будешь маленькой и придется всегда ходить в бессмысленную и отвратительную школу.

С недавних пор Алиса дружила с Сашей Сотниковым. У него была мама. У них дома всегда было чисто и светло. Пахло цветами и приправами. Алиса любила сидеть с Сашиной мамой на кухне и показывать свои рисунки. Алиса хотела бы иметь маму.

Саша передал ей любовную записку. Он смотрел, как заяц попавший в капкан. Было жалко его, а еще Алисе нравилась его мама. Поэтому она не отказывалась гулять с Сашей.

Папы дома не было. Алиса открыла дверь своей комнаты. Свет хлынул в темную прихожую. Вытянулся светящимся прямоугольником на полу. Тени дрогнули и спрятались за мебелью, как призраки.

Потом пошла в гостиную. Делать было нечего.

Решила зайти в комнату к отцу. Она очень любила отца. Она боялась отца. Хотя, все-таки, было приятно получить его одобрение. Одобрение того, перед кем так часто бывала виновата. Иногда, между ними случались неприятные разговоры, особенно после ее проступков. Тогда Алиса бывала отчитана и наказана, но после всегда чувствовала себя очищенной от греха. Чувствовала, что может начать жизнь с чистого листа. Продолжить свой путь к добру и свету, забыв о запятнанной совести.

Алиса нажала на ручку и приоткрыла дверь. Как всегда, почувствовала некую робость и благоговение. Это были врата в нечто большее, чем в еще одно помещение. Множество раз она приходила сюда с угрызениями совести, сомнениями и страхом, а уходила с верой в себя, с избавлением и надеждой.

В комнате отца пахло немного не так, как в остальном доме. Больше железа, больше запаха старых книг и что-то еще, разбавленное свежим воздухом из всегда приоткрытого окна.

Раскрыла шкаф. Там хранилось альпинистское снаряжение отца. Алиса подержала в руках папин ледоруб, провела пальцами по связке карабинов. Неловко ухватилась за что-то. Сверху упал мешок со стальником. Пришлось подвинуть стул, чтобы убрать все на место.

Старалась двигаться тихо. Подошла к столу. Стала копаться в ящиках. Алиса иногда позволяла себе рыться в вещах папы. Она обследовала его царство, изучала его, из любопытства, наверное. Один раз даже украла что-то.

В верхнем ящике, лежал маленький медальон с фотографией мамы внутри. Это была любимая вещь Алисы. Она часто приходила смотреть на него. Даже разговаривала, иногда. Представляла, как мама ей отвечает. Как бы она хотела поговорить с мамой по-настоящему, хотя бы раз.

Бросила взгляд на незаправленную отцовскую кровать. Оттуда пахло чужой женщиной. Ее отец был красивым. Женщины любили его. Часто подлизывались к Алисе, наверное, чтобы расположить его к себе.

Алиса всегда ждала, чтобы они ушли. Вспомнила. Представила. В душе вспыхнул гнев. Сжала медальон в кулаке и вышла из комнаты, больше не стараясь сохранять тишину.

Вернулась к себе. Руки сами потянулись к учебнику английского языка. Раскрыла на странице с домашним заданием. Буквы прыгали перед глазами и отказывались собираться в слова. Все мысли были о медальоне, притаившемся в кармане.

Зачем она украла? Она и сама не знала. У Алисы был целый миллион фотографий матери. Быть может, что-то внутри хотело сделать, дурное, чтобы пожалеть себя, навредить себе, почувствовать вину? Почему, что-то внутри нас всегда борется с порядком, хочет внести хаос и саморазрушение?

Ночью она зажгла маленькую свечку. Ей казалось, что она не одна в комнате. Бог был рядом. Молилась, чтобы все люди на свете были счастливы. Обещала, что всегда будет на стороне света и добра. Однако, днем предавала свою клятву. Просто она хотела маму. Наверное, были люди лучше, совершеннее и благодарнее чем она. Наверное, они не злились на Бога, не поддавались дурным желаниям и искушениям. Почему так? Неужели есть избранные, безгрешные, чуждые всему низменному? Неужели святость доступна только избранным? Значит Алиса не была избранной, была обычной? Почему тогда она так стремилась к прекрасному и благородному, по крайней мере, когда оставалась одна? Зачем Бог создал ее такой никчемной? Быть может, это его злая шутка? Быть может, его, вообще, нет. Папа говорит, что его нет. Папа верит только в себя. Быть может, папа – сам Бог?

Почему то, было приятно думать обо всем этом. Было приятно бросать вызов и, одновременно, жалеть себя. Потом Алиса ругала себя за богохульство. Тоже было приятно. Было похоже на ритуал, принесение себя в жертву, на самобичевание.

Подошла к окну. Огонек свечи отражался от стекла. Ее лицо тоже отражалось от стекла. Глаза Алисы были огромными и черными, как бездна. Скорчила пару рожиц. Ей нравилось смотреть на себя.

Улицы почти не было видно. Нет, нельзя сомневаться в Боге! Всегда должно быть, что-то находящееся вне сомнений. Святое место в душе, огражденное от разума. Иначе все развалится, жизнь станет бессмысленной.

Наверное, Бог просто хотел испытать ее, научить подлинной мудрости. Хотя, возможно, это было лишь детским сомнением в собственной полноценности, или страх?

Утром папа позвал к завтраку. Алиса спрятала медальон между книгами и пошла кушать. В то утро, папа заботливо насыпал ягод в ее кашу. Почему –то от этого было еще хуже на душе. Есть не хотелось. Алиса ковыряла ложкой в тарелке. Каждый глоток давался с трудом.

Папа был в хорошем расположении духа. Алиса иногда посматривала из-под лобья на его ухмылку. Чувствовала себя преступницей, загнанной в угол. Чувствовала себя одинокой, не заслуживающей такого хорошего папы, не заслуживающей даже его улыбки. Даже ягоды не казались вкусными.

«Закрыла ли я вчера дверь? Задвинула ли ящик, как было. Может быть, он уже заметил?»

Алиса была готова отдать все, что у нее было. Готова была отдать свою жизнь, лишь бы медальон, чудесным образом,