Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

странно. Не сочеталось. Гремящий, ржавый, грязный, душный, забитый почти нищими, работающими с раннего утра, до поздней ночи людьми и открытые улыбки, готовность помочь, поделиться, уступить место. Это было торжеством простоты над каменной тяжестью бытия. Вызов культу самоугождения, который превращает людей в опьянённых слабостью ближнего животных. Разве не эта суетливая алчность заставляет идти по головам, саркастически, цинично, злорадно? Заставляет думать, что мир только для сильного, жадного, изворотливого? Заставляет скупать, хранить, копить, сберегать. Поощряет лень, глупость, невежество. Губит ростки добра, благородства и любви. Все это материальная ловушка, тюрьма, цепь. Которая не позволяет преобразиться усталой человеческой душе. Что же, вера всегда там, где ее ждут.

Ближе к полуночи в женский вагон зашел патруль. Люди толи в форме железнодорожников, толи полицейских принялись перегонять мужчин куда-то. Началась суета, толкучка, шум. Потом все стихло, стало просторнее. Алиса вытянулась на верхнем ярусе. Хотелось поспать, но холодно.

Проворно, как обезьянка, маленький мальчик вскарабкался на полку к Алисе. Лег рядом, прижался. От него исходило тепло и пахло молоком. Уснули обниму. Утром Алиса очнулась под пестрым платком. Мать мальчика укрыла их своим сари.

Алиса выглянула в окно. Прозрачное, голубое небо было освещено восходящим солнцем, дарующим тепло, но не испепеляющим. Колеса уютно стучали по стыкам рельс. Проезжали мимо очередной деревни с пыльными дорогами, деревьями и домами. Между сельскими хижинами и насыпью железной дороги протекал мутный, чуть зеленоватый ручей. Местные жители выстроились вдоль его берега и справляли утреннюю нужду, не обращая внимания на друг друга и проезжающий мимо поезд.

Мимо прошел разносчик горячих напитков.

– Coffee, tea80 – он увидел Алису и заговорил по-английски.

– Coffee please.81

Мужчина взял пластиковый стаканчик и налил кофе из огромного термоса. Молча протянул его Алисе.

– Do you know when we will arrive in Varanasi?82 – спросила Алиса, отхлебывая горячий напиток. Разносчик заулыбался, но ничего не ответил. Было похоже, что он уже произнес оба знакомых ему английских слова.

Время от времени поезд останавливался на каких-то станциях. Все вывески были на хинди, английскими буквами ничего не дублировалось. Алиса посматривала на часы, поезд уже должен был подъезжать к Варанаси, но учитывая, опоздание при отправлении, логично было предположить, что и прибудут они не вовремя. Алиса боялась пропустить свою остановку, всматривалась в проносящиеся мимо платформы. Пыталась уточнить время прибытия у соседей. Те лишь галдели, успокаивали жестами. Было не вполне ясно, понимали ли они причину беспокойства Алисы.

Так, в полном неведении, прошло около часа. Поезд подходил к очередной станции, когда соседки принялись активно жестикулировать и воодушевленно рассказывать, что-то. Иногда, среди непонятных фраз проскакивало заветное: «Варанаси».

Кто-то нашел затиснутые среди баулов кроссовки Алисы. Оделась, собрала вещи и вышла на улицу. Общий индийский вагон запомнился ей навсегда. Было тесно, душно, противно и страшно, но был еще маленький мальчик, который грел ее и пах молоком. Была женщина, которая накрыла ее ночью. Были люди, которые не бросили, помогли, отнеслись как к уставшему путнику в чужой стране, а не как к кошельку с иностранной валютой.

Глава 10. Гвалиор.

Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собою?83

Путешествуя из Агры в Гвалиор, мы стали свидетелями гигантской демонстрации в поддержку Рахуля Ганди. Толпы нищих на долгие часы перекрыли дороги в своем бесконечном движении (из личной беседы выяснилось, что каждый получил по 500 рупий, за участие). В этом смысле, показателен пример Рахула Ганди для понимания общей политической картины страны. Миллиардер, который почти всю жизнь прожил в Европе (его мать итальянка), представитель старого и знаменитого клана, который даже внешне больше похож на респектабельного европейца, чем на индуса, вернулся на родину с популистскими лозунгами про кольцо британских врагов, которое сжимается на шее матушки Индии. Добавить больше нечего.

Различия между элитой и основным населением Индии носит, фактически, биологический характер. Политики и даже актеры в Индийских фильмах – это высокие светлокожие люди такого типа, который никогда не встречается в городах и деревнях Индии. Лишь в аэропортах и студенческих городках, иногда можно увидеть таких людей. Они ассоциируют и ведут себя как европейцы. Словно любопытный селекционер, образованная и устремленная в будущее элита старательно культивирует дремучее мракобесие и нелепый патриотизм в жиденьких умах наивного населения, чтобы продолжать безнаказанно бросить их жизни на шестеренки собственных фабрик и заводов.

Гвалиор – самая неприступная крепость мира.

Гвалиор, как и большинство городов Индии, встречает путешественника сводящим с ума гулом и хаосом узких улиц. Автомобили и пешеходы перемешаны в едином потоке, который кипит непередаваемой симфонией звуков и запахов. Непрекращающиеся сигнальные гудки автомобилей, словно выстрелы, гулким эхом многократно отражаются от убогих построек, заглушая рев изношенных моторов и гул толпы. Все это вызывает легкую контузию и дезориентацию у непривыкших к такой суете путешественников. Кажется, что нет конца хитроумному лабиринту бескрайнего города, но, совершенно неожиданно, перед взором вырастает умопомрачительной высоты скала отвесные стены которой венчаются могучими башнями самой неприступной крепости в мире.

Сотни огромных и крошечных статуй, которые вырублены в отвесной скале, словно стражники, застывшие на вечном посту, встречают путешественников, двигающихся по серпантинной дороге к форту. Кроме буддистских и джайнистских изваяний, скала дарует приют жутким отшельникам, адептам богини Кали, древней повелительницы смерти. Их истощенные, темные лица, с огромными немигающими глазами, словно миражи, иногда мерещатся в черной глубине пещер. Кажется, что идешь не просто по дороге к форту, а двигаешься по мосту между мирами.

Крепостные стены, сложенные из желтоватого камня украшены потрясающим орнаментом из небесно голубой мозаики и производят неизгладимое впечатление. Еще мгновение назад вечно мельтешащий город, казался бесконечным адским лабиринтом, из которого нет выхода. Теперь где-то головокружительно далеко внизу раскинулись мирные, почти игрушечные домики, которые уходят далеко за горизонт. Только неутихающий, ласковый ветер иногда приносит обрывки звуков и нотки запахов. Но вниз смотреть не хочется, взгляд, будто сам по себе, устремляется в бесконечную даль.

Должно быть, столетия назад гордые и самовлюбленные правители так же взирали за горизонт, опираясь на стены неприступного форта. С высоты крепостных укреплений, горести и радости, мольбы и проклятья жителей жуткого города кажутся суетными, далёкими и бесконечно чужими, не стоящими и секунды внимания, отвлечённого от сладких грез о славных победах, или от прекрасных стихов…

Когда-то давно форт Гвалиор господствовал над важными торговыми путями, гарантируя могущество, славу и богатство своим хозяевам. В память о тех временах, за стенами крепости сохранились роскошные дворцы, храмы и бассейны. Каждый камень форта – немой свидетель бесчисленного множества кровавых осад, дворцовых интриг и головокружительных историй. Где-то здесь пораженный проказой раджа был исцелён отшельником Гвалипой, в память о котором город