Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

жалкий, жадный человечишка. Один из истуканов, которые сбиваются в презренные толпища. Неужели в этом мире все так? Люди, где ваше благородство и великодушие? Где честь и доброта? Кто-нибудь из вас, хотя бы помнит, что это? Грязные, мелкие, глупцы.

Когда Алиса вернулась к своему номеру, Дима ждал ее возле двери. Алиса посмотрела ему в глаза, молодой человек отвернулся.

– Пошли пообедаем – робко сказал Дима. Ему явно было стыдно.

Не говоря ни слова, Алиса потянула за ручку двери. Дима взял ее за предплечье.

– Давай поговорим, Алиса – он смотрел ей в глаза.

– Отпусти – Алиса видела перед собой неказистого человека с тощими ручками и ножками.

– Хорошо. Тогда я сейчас скажу то, что собирался. Выходи за меня. Мы будем хорошо жить, ты не будешь ни в чем нуждаться.

Алиса рассмеялась. Она сама не знала почему. Наверное, от неожиданности.

– Я не шучу, Алиса.

Он быстро замямлил про деньги, дома и автомобили своего отца. Все звучало гадко и жалко. Говорил он, а стыдно было Алисе. Перед ней стоял поверхностный человечишка, неудачник. Почему то, Алиса представила его отца, который счистил салфеткой кусок засохшей грязи со своего ботинка, затем скомкал ее и отшвырнул от себя. Бумажка взмыла в небо, но приземлилась не в мусорное ведро, а в Гоа.

Вошла в свой номер, резко хлопнув дверью. Ее била дрожь.

Ближе к вечеру, еще походила вдоль побережья. Море немного стихло, но все еще беспокойно всхлипывало мутными от песка, солеными волнами. Заходящее солнце больше не казалось чем-то волшебным и завораживающим. Обычный желтый и очень небольшой сгусток света закатился за горизонт, почти не отразившись в море.

«И почему раньше мне это казалось особенным?» – подумала Алиса.

Миллиарды звезд и галактик мерцают в ледяной пустоте космоса. Все они одинаковые, потому что никто на них не смотрит. Красоты, на самом деле, нет. Мы сами придаем смысл и оттенки всему. Поэтому ничего и не существует без нас. Скорее всего, мир просто исчезает, когда мы засыпаем и рождается вновь, когда просыпаемся. Алиса, вообще, считала, что в мире может быть только один человек – все остальные, лишь забавная иллюзия, или тени других миров. Она созерцала свой закат и встречала свой рассвет. Вселенная всегда смотрит только сама на себя.

Алисе, вдруг показалось, что ее опыт в Гоа закончен. Тем более, виза, уже подходила к концу. Наверное, пришло время собираться домой.

Вечером пришла идея съездить в Варанаси на несколько дней. Каждый должен побывать в Варанаси. Оставила почти все вещи хозяину гестхауса на хранение, купила билет на поезд до Мумбаи.

Глава 9. Мумбаи.

Его молчание давило меня; и поистине, вдвоем человек бывает более одиноким, чем наедине с собою.54

Поезд Алисы прибыл в Мумбаи. Перрон быстро заполнился шумной толпой. Люди кричали, размахивали руками, волокли огромные тюки, перевязанные серыми веревками. Алиса прошла мимо локомотива. Он дребезжал и коптил черным, едким дымом. Вырвавшись из душного вагона, поспешила к автобусной остановке. Поезд на Варанаси отправлялся с другого вокзала. Всюду сидели и лежали люди. Мужчины с черными головами и в белых рубашках. Их жены в пестрых сари и с мерцающими на солнце жёлтыми серьгами и перстнями. Дети с белоснежными улыбками, бегающие, прыгающие, ползающие.

Мумбаи пах Индией, как никакой другой город. Природу этого запаха невозможно до конца понять. Это испарения миллионов человеческих тел, шкур бродящих животных, крыс, дорожной пыли, базаров, мусорных куч и автомобилей. Запах кажется неприятным, душным, затхлым, грязным. Это запах тесноты, бедности, труда, нечистот. Так пахнет быт, слезы, старость и смерть. Через какое-то время, привыкаешь. Начинаешь чувствовать нотки пряностей, специй, тропических цветов, моря, благовоний и храмов. Запах становится легче, будоражит, манит, гипнотизирует. Наверное, так пахнет голубая кожа Богов. Этот запах мерзок, но и прекрасен, неповторим. Его невозможно описать, выкинуть из головы, забыть. Тем, кто его почувствовал, он всегда будет мерещится в фотографиях индийских городов, людей, достопримечательностей, в текстах Рамаяны и Махабхараты. Нет. Это не запах. Это дух, который парит над Индией, делает землю оранжевой, а солнце мерцающим, словно, сквозь дымку.

Всюду толпились люди. Алиса задыхалась, злилась, протискивалась. К полыхающему солнцу тянулись клубы испарений. Мусульмане, индусы, сидхи парсы и светлокожие, возвышающиеся, растерянные европейцы. Все вязкой, медленной рекой тянулись к шумной улице. Гул, визг тормозов, непрекращающиеся, пронзительные сигналы. Улица. Желто-зеленые тук-туки, такси, автобусы. Все кипело, плавилось, кричало, тянуло руки, казалось клубком запутавшихся змей, червей, или крыс.

Мысли Алисы путались. Хотелось остановиться, закричать, исчезнуть.

Господь Бог поселил человека в Эдемском саду, чтобы он возделывал сад и заботился о нем.55 Господь Бог заповедал человеку: «Можешь есть плоды с любого дерева в саду, но не ешь с дерева познания всего…»56

«Тогда женщина увидела, что плод дерева был хорош в пищу и приятен на вид, и что дерево было желанно, как источник мудрости; и она взяла один из плодов и съела…»57

«И Господь Бог изгнал ее из сада Эдем…»58

-Miss! Miss!59 – позади послышался голос.

Кто-то схватил ее за руку. Алиса рассержено обернулась. Перед ней стоял неопрятный, тощий индус. Он был босым. Алиса едва сдерживала отвращение, гнев и страх. Посмотрела, как затравленный хорек. Мужчина немного смущенно улыбнулся и протянул ей телефон. Очевидно, Алиса его выронила, или забыла где-то. Стало стыдно за свои эмоции. Вытянула из кармана джинс несколько измятых банкнот, но мужчина отступил в толпу, показывая жестами, что ничего не хочет в качестве награды.

Купила билет и зашла в старый лиловый автобус, украшенный множеством золотых надписей и огромными павлинами, нарисованными вдоль кузова. За рулем пожилой, опрятный водитель в идеально выглаженной, белой рубашке. Расположилась в самом конце салона, у окна. Стекла не было, вместо него блестящие ограждения из толстых, никелированных трубок. Автобус быстро наполнялся пассажирами. Свободных мест не осталось. Даже проход заполнили люди, огромные сумки и тюки. Водитель закрыл дверь.

Старый двигатель взревел. Алиса почувствовала жар, исходящий из-под сидения. Где-то под ногами, завертелись и заскрежетали сцепляющиеся шестерни. Автобус неожиданно резко рванул вперед, не обращая внимания на окружающую его толпу. Водитель кричал, высунувшись из окна и ругался на пешеходов, носильщиков и уличных попрошаек.

Автобус вырвался на широкий бульвар, который протянулся вдоль моря. Бирюзовые волны бились о бетонные волнорезы. По набережной прогуливались люди, мерцающие сквозь редкие, аккуратно постриженные деревья. Вполне уютные, светлые многоэтажки задумчиво смотрели на горизонт. После вокзальной суеты, все казалось тихим и умиротворенным. Даже духота отступила: автобус мчался, почти не останавливаясь. По салону гулял приятный, чуть солоноватый ветерок. Где-то, среди бетонных глыб набережной притаились грубые, самодельные хижины с серыми, плоскими крышами.

– Где трущобы? Я хочу посмотреть трущобы!

Перед Алисой сидели две русские женщины за сорок. Короткостриженые, размалеванные, как старые проститутки. Бесформенные одежды прикрывали дряблые, тучные