Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

день и ночь, и не заметили какой-либо кровожадности. Вы обычные люди, только с севера. Просто чуть выше и сильнее чем русы.

– Это звучит не очень-то приятно. – Нахмурился Рутгер.

– Что поделаешь? – Пожал плечами сотник. – Мы были вынуждены это сделать. Проклятье Руссии всегда висело, и будет висеть над нами. Нам никогда не избавится от лишней подозрительности. Мы всегда в любом народе будем видеть своего врага.

Болевил так же тяжело, как и тогда, на дороге, вздохнул, и Стальной Барс опять подумал, что какой-то тяжкий груз лежит у него на сердце. Он хотел спросить его об этом, но не стал. Зачем? Если сотник не может держать в себе какую-то боль, он сам всё расскажет, пусть даже и человеку, какого видит всего второй раз в жизни.

* * *

Егдер изменился за одну ночь. Сейчас, из окна воевода видел то, на что не обратил внимания утром, когда на постоялый двор прибыл гонец Эддик со свитой. На каждом доме, на крыше, были вывешены разноцветные флаги, и широкие улицы преобразились. Теперь не казалось, что столица ждёт чего-то неотвратимо-страшного, что может стереть её с лица земли. Кажется, что и люди чуть повеселели, и уже не было видно угрюмых, забитых взглядов, на какие можно было наткнуться где угодно.

Хмурый день не мог испортить праздничного настроения, что чувствовалось в каждом слове русов. Это даже казалось странным, словно и не было тех долгих дней ожидания, когда мрачный хозяин таверны выставлял на столы обеды с таким видом, будто уже полжизни делал это в долг. Сегодня он был необычайно оживлён, и на его лице, напоминающем широкую сковороду, то и дело расцветала подобострастная улыбка. Да и сам он был тщательно выбрит, а с кожаного фартука, старательно смыты следы жира.

Воины отряда сегодня не ловили на себе настороженные взгляды немногих постояльцев, и от их столов то и дело слышался чуть сдерживаемый смех. Слышался перезвон кружек, приглушённые разговоры о чём-то своём, интересном только им.

– Не узнаю русов. – Пробурчал Сардейл, опрокинув в рот кружку разбавленного водой вина. – То ходят мрачные как смерть, то от радости готовы тут же пуститься в пляс.

Сидевший тут же, за столом сотник гвардейцев посмотрел на него, и как-то грустно улыбнулся. Какое-то время он молчал, но всем уже было ясно, что он хочет что-то сказать. Все замерли в ожидании, и он не заставил себя долго ждать:

– Осень – самая счастливая пора в Руссии. Осенью проходят самые значимые праздники. Праздник Урожая, и чествование наших богов. К тому же, осенью упыри впадают в спячку, и уже редко делают попыток вырваться из нор и вкусить человеческого мяса. Они становятся не такими резвыми, и с ними проще справиться.

– Так почему же не расправиться с ними? – С любопытством спросил Аласейа. – Я думаю, что зимой они ещё более медлительные?

– Это так, но не забывай о Невидимой Смерти! Она беспощадна ко всем, и от неё нет спасения.

– Совсем недалеко отсюда есть вход в подземелья Егдера. – Подала голос Эррилайя, и, глядя в глаза сотника, медленно проговорила: – Я чувствую мутантов, но совсем не ощущаю дыхания Невидимой Смерти.

– Так значит, это правда? – Болевил усмехнулся, и спросил: – Ты действительно ведьма? Несмотря на то, что ты иноземка, тебя могут сжечь на костре.

– Но ведь это случится, если только об этом кто-нибудь узнает? Не так ли? – Настороженно спросил Стальной Барс.

– Об этом знает гонец Эддик, и этого достаточно. Пока он будет молчать, и я не уверен, что так будет и впредь. Когда ему будет нужно, об этом будет знать весь Егдер, и тогда может случиться страшное. Меч уже занесён, осталось всего лишь нанести удар.

Стальной Барс резко обернулся в угол зала таверны, где за столом сидел Архорд в окружении сивдов, и со злостью посмотрел на него. Тот, как ни в чем, ни бывало, продолжал есть, с трудом глотая куски мяса. Рана ещё напоминала о себе, и будет ещё долго болеть. Жаль, что Хортер промахнулся. А может он и не хотел убивать лорда, и всё это было сделано умышленно? «Тёмный», что бьёт белку в глаз, не может не попасть в цель. Так что же это? Заговор? Нет, не может быть! Рутгер перевёл взгляд на «тёмного», и тут же встретился с ним глазами. Хортер кормил с руки волкодава Эрли, и гладил его по огромной, мохнатой голове. Почему же он так поступил? Не захотел брать на себя смерть вига? А может…

От собственной мысли воеводу бросило в пот, и ему показалось, что он даже побледнел. Стало трудно дышать, и левой рукой он рванул за сталь горжета.

– Что с тобой? – Участливо спросила девушка. – Ты сам на себя не похож! Что тебя так взволновало?

– Разве ты ничего не чувствуешь?

– А что я должна чувствовать? Болевил на нашей стороне, и никому не скажет, что я ведьма. Я вижу его чистую душу, где какое-то время назад поселилась боль, что день и ночь гложет его сердце.

При этих словах рус вздрогнул, и тяжёлым взглядом обвёл всех сидящих за столом. Он не был напуган или удивлён, как и не ощущал опасности от вигов. Он всего лишь с точки зрения опытного воина оценивал, можно или нет довериться пришельцам из-за Проклятых Земель, из земель, где может бродить только Невидимая Смерть и обитать одни Изменённые.

– Не знаю, должен ли я вам это говорить. Но и молчать я не могу. Много ли у вас золота, привезённого из страны Лазоревых Гор?

– При чём здесь золото? – Непонимающе спросил Стальной Барс, и в его голове промелькнула догадка, какую тут же подтвердил сотник русов.

– Императорский гонец жаден, и коварен. Теперь я понимаю, почему он молчит о том, что знает про твою невесту. Придёт время, и он потребует всё ваше золото на её жизнь.

– Это не самое страшное. – Улыбнулся Рутгер одними губами. На душе у него было отнюдь не весело. Здесь, как он понял, на первое место выносится не доблесть, или честь, а богатство. Здесь так же, как и на далёкой Родине, правит золото. – Мы легко отдадим то, что он потребует. Для вига важен меч, а не то, как он украшен.

– А если ему этого будет мало? – Осторожно спросил Сардейл.

– Как это? – Не сразу понял воевода. – Куда ему столько золота?

– Богатства