Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Сардейла… – Пошутил воевода, и, за-метив широкую улыбку на лице Аласейа, добавил: – Он спит и видит, чтобы пустить секиру в ход.

Среди пробуждающегося дня, под хмурым небом, где-то в углу обширного постоялого двора часто зазвучали мечи, и Рутгер, пере-гнувшись через широкий подоконник, увидел, как лорд Архорд с од-ним из своих телохранителей упражнялся в нелёгком искусстве боя. Ранение нисколько не мешало ему, а, похоже, только добавило ему злости и решимости.

– Он хочет отомстить тебе. – Заметил царь россов.

– Тогда ему придётся полжизни учиться владеть мечом. – Усмехнулся Стальной Барс. – Жаль, что Хортер попал ему в шею. Сейчас бы у нас было гораздо меньше опасений, и поводов для подозрений. Надо было это сделать раньше, сразу после того, как мы перешли Чёрный Лес, хотя это не благородно, и мне совсем не нравится…

– Наверное, в жизни каждого человека, наделённого властью, бывают страницы, что он может вспомнить только со стыдом, и, тем не менее, без этого было бы ещё хуже. Через многие годы летописцы опишут это как твоё предчувствие, и потомки будут восторгаться твоей дальновидностью и решительностью. Как и много раз до этого, история сделает замысловатый поворот, и тебя обелят люди, что родятся через многие сотни лет.

– Но мы этого уже никогда не узнаем. – Рутгер улыбнулся, и прислушался к скрипу половиц, раздавшиеся в коридоре, ведущему к комнате воеводы. Подошедший к двери не успел постучать, так как Стальной Барс крикнул: – Входи, Сардейл!

Ветеран предстал во всеоружии. Казалось, что он готов прямо отсюда пойти в бой, и обнажить свою большую секиру. Воин оглядел стоящих у окна, что-то хмыкнул себе под нос, и зарокотал:

– Да напьются ваши мечи кровью врагов!

– И тебе принять смерть героя в бою. – Ответил воевода и спросил: – Что привело тебя ко мне в столь ранний час?

– Воины готовы.

– К чему? – В голосе Стального Барса слышалось удивление.– Разве нам кто-то здесь угрожает, и мы ждём нападения со стороны русов? Что всё это значит?

– Будь я проклят… Разве вы не видите, что воины устали? – Сардейл переступил с ноги на ногу, тяжело вздохнул, и наконец, сказал то, что уже много дней терзало его душу: – Что-то странное твориться в этой стране. Сильные духом стали мягче, а кое-кто, по ночам, слышит, как души павших героев зовут его к очагу Бессмертного Тэнгри. Если так будет продолжаться, то не удивлюсь, если скоро весь отряд охватит безумие.

– Надо потерпеть всего несколько дней. – Успокаивающе проговорил Аласейа, и, посмотрев в глаза воеводе, словно спрашивал, можно или нет, посвятить ветерана в дальнейшие планы, тихо добавил: – Скоро у твоей секиры будет много работы.

– Мы идём на войну? – С оживлением спросил ветеран, и его ужасный шрам, пересекающий лицо, начал наливаться кровью, как и перед каждой битвой.

– Мы спустимся в подземелья Егдера, и сразимся с упырями.

– Отлично! – Рот Сардейла расплылся в широкой улыбке, и он не смог сдержать облегчённого вздоха.

– Только никому не надо об этом пока говорить!

– Конечно! Я буду тих, как могила! – Торопливо пообещал ветеран, и с необычной лёгкостью, для его грузного тела, выскочил за дверь.

Рутгер с улыбкой проводил взглядом старого друга, и заметил:

– Он даже не спросил для чего нам это нужно.

– Для него это не важно. Сардейл живёт от битвы к битве, а в дни, когда не надо резать врага, оттачивает своё мастерство. Разве не так виги жили последние несколько столетий?

– Как ты думаешь, он будет молчать об этом?

– Шутишь? – Аласейа усмехнулся.– Молчание не его конёк, но это небольшое прегрешение ему можно простить за ярость в бою, и преданность тебе. Более надёжного человека трудно найти, а на то, что он забияка, и не может держать язык за зубами, на это можно закрыть глаза. В нём больше достоинств, чем недостатков.

– Значит, ближе к вечеру о наших планах будет знать каждый, и даже Архорд. Не думаю, что он нам сможет навредить, и всё же нужно быть осторожными.

Издалека, постепенно нарастая, приближался неясный шум. Повеяло свежестью, и скоро по близлежащим черепичным крышам ударили долгожданные струи освежающего дождя. Мельчайшая водяная пыль встала стеной, образовав плотный туман, и уже нельзя было разглядеть противоположную, каменную стену постоялого двора.

Под окном, хохоча, кто-то пробежал, и Рутгер, опёршись руками о подоконник, с удовольствием подставив лицо под капли, произнёс:

– Хвала Бессмертному Тэнгри! Теперь мне кажется, что всё изменится в лучшую сторону. Я знаю что делать, и как действовать дальше. Надо всего лишь немного подождать.

– Да. – Как эхо откликнулся царь россов.– Завтра император наверняка вспомнит о нас, и призовёт к себе. – Аласейа немного помолчал, и задумчиво проговорил:– Кажется, я знаю, чем вызвано такое непонятное поведение русов, и почему нас держат под такой охраной.

Стальной Барс резко обернулся к россу, и скрестил руки на груди. Эти предположения давно уже поселились в его голове, и теперь ему было любопытно услышать, совпадают ли его догадки с мыслями друга.

– Император Руссии рассылал гонцов, чтобы собрать о нас как можно больше сведений. Ведь согласись, отряд воинов, пришедший из-за Проклятых Земель, где водятся одни мутанты, с далёкого севера, где, как они думают, нет ничего живого, выглядит довольно таки странно.

– Я думаю так же. – Кивнул воевода. – И слова Микона никак не выходят у меня из головы. Что же нам делать, чтобы не оказаться в цепях рабов?

– Сердце подскажет тебе, какие слова будет нужно произнести.

Рутгер снова повернулся к окну, бросил взгляд на хмурое, истекающее дождём небо, и не смог сдержать улыбки. Его догадки полностью совпадали с мыслями царя россов, и теперь ему казалось, что он может предугадать не хуже Эррилайи, что будет завтра.

* * *

Глава 2.

Пронзительный рёв труб разбудил бы даже мёртвого. Стальной Барс рывком поднялся, торопливо натянул рубаху и подскочил к окну. Первой мыслью было то, что на постоялый двор напали упыри, и нужно собрать воинов в кулак, чтобы дать врагу достойный отпор. Но, хвала Бессмертному Тэнгри, это оказалось не так.

В широко открытые ворота постоялого двора въезжала большая процессия во главе с уже знакомым императорским гонцом Эддиком. Несмотря на хмурое утро, и то, что солнце спряталось за пелену серого марева облаков, на гвардейцах, окружающих гонца, сверкали доспехи, развевались полотнища разноцветных знамён, на коих золотом были вышиты какие-то невиданные звери. Да