Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

родина зовётся страной Лазоревых Гор, и находится далеко на севере!

Как только рус справился с потрясением, он спросил, кривя губы в недоверчивой улыбке:

– Ужель такое возможно? Всем известно, что на севере нет ничего, кроме Невидимой Смерти, где она сильна как нигде в Обитаемом Мире!

– Мы тоже так думали, и вот решили немного прогуляться.

– Немного прогуляться? – Переспросил воин, и вдруг захохотал: – Отличная шутка! Странник! Теперь я вижу, что ты такой же рус, как и я, только зачем-то зачернивший свои доспехи! Откуда ты? Из какой провинции? Где носят такие странные шлемы, и щиты цвета огня и неба? Неужто с берегов далёкого Картири?

– Чтож, считай что так… – Стальной Барс пожал плечами. – Что здесь произошло? Кого предали такой жестокой смерти?

– Здесь была не казнь, а очищение. Мы спасли душу ещё одной страшной колдуньи. Только огнём можно пройти очищение, чтобы всепрощающий Бог встретил её на небесах. Мы замешкались с телом, и смогли спасти только душу.

– Что же она сделала? В чём ей вина?

– Разве не достаточно того, что она колдунья? Впрочем, ты же с Картири, и тебе простительно не знать, что в Руссии сжигаются все колдуны и ведьмы, что удастся найти, и на кого укажут крестьяне.

Рутгер, удовлетворённый ответом, кивнул, и поворотил коня обратно на дорогу, чтобы присоединиться к отряду. Слова воина его не на шутку встревожили, и он немного растерялся. Что же это? Получается, что Эррилайе грозит опасность? Пока ещё не явная, туманная в своих очертаниях, но всё же скоро она настигнет их. Или русы не посмеют тронуть чужеземцев? А что им может помешать? Полусотня воинов, какими бы они мастерами меча ни были, не смогут защитить свою прорицательницу против всего императорского войска. Их просто сомнут и задавят числом! Но может, до этого и не дойдёт, и они не посмеют тронуть чужестранку, невесту воеводы из далёкой страны?

Аласейа внимательно посмотрел Стальному Барсу в глаза, и, кивнув головой, спросил:

– Архорд?

Друг понял всё без слов. Он слышал разговор воеводы с воинами, и сделал правильные выводы. Он знал, какое значение имеет жизнь гаарки для отряда, и, конечно же, озаботился её будущим. Росс привстал на стременах, чтобы посмотреть, где находится лорд с гонцом, и, понизив голос так, чтобы не могли расслышать ни Анди, ни Лурфар, ни Герфур, находящиеся рядом, поинтересовался:

– Что думаешь делать?

– Надо упредить изменника.

– Ты думаешь, он скажет?

– Я уверен в этом. – Зло ответил Рутгер, глядя в спину лорда, обтянутую лёгкой, голубой рубахой, сшитой из какой-то дорогой, иноземной ткани. Воевода не слышал его разговора с гонцом, да это ему было и не нужно. Он чувствовал, как наливается ненавистью, и всё его сердце без остатка наполняется яростью к словам Архорда, его жестам, усмешкам, и просто к осознанию того, что он есть.

– Лорд изменился. Он стал другим. Он уже не такой, каким был раньше, и многое понял.

– Брат мой, твоя доброта когда-нибудь тебя же и погубит. О чём он может говорить с этим жирным боровом? Он уже два дня не отходит от гонца! Как мне узнать, не замыслил ли он какую-нибудь каверзу? – Возразил Стальной Барс и добавил: – Ты же сам мне говорил, что, такого как лорд, может переделать только смерть!

– Всё меняется в нашем мире! – Улыбнулся Аласейа.

– Я не хочу рисковать. Эрли мне слишком дорога, и ради неё, я сделаю всё, что угодно. Лорд должен умереть. Хватит мне терпеть чужого в своём отряде. Боец из него никудышный, а навредить нам он ещё сможет порядком.

– Вижу, тебя не переубедить. Чтож, пусть так и будет, только умоляю тебя, сделай это не сам. Пусть он умрёт случайно!

– Нападение разбойников было бы весьма кстати. – Недобро ухмыльнулся воевода, и посмотрел на лес, тёмной громадой встающий справа от дороги.

Слова царя россов заронили в его душу ту небольшую толику сомнений, когда трудно решить, что предпринять. Он колебался. Теперь он не мог понять, что будет лучше. Довериться лорду, и надеяться на то, что он не скажет гонцу о маленькой ведьме находящейся в отряде, или не ждать худшего развитий событий, и заблаговременно устранить назревающую опасность.

– Может, стоит сначала поговорить с Архордом?– Предложил Аласейа. – Мне не нравится наш заговор. Ведь мы задумали нечто подлое и гнусное. Если мы хотим остаться благородными воинами, то не должны так действовать.

– Меня и самого от этого тошнит, но ведь с волками жить – по-волчьи выть! Хорошо, я постараюсь перемолвится с Архордом парой слов. – Напряжённо проговорил Рутгер, заметив, что лорд быстро оглянулся, словно почувствовал, про кого говорят друзья.

* * *

Глава 28.

От аромата волос Альте закружилась голова, и Норд прижал её к себе ещё сильнее. Как давно он этого не делал! Как он безумно соскучился по её голосу, глазам, по хрупким, угловатым плечам, что так не хотелось отпускать…

– Вас слишком мало! Вы не сможете победить! – С надрывом произнесла девушка, и сивду показалось, что она вот-вот разрыдается. – Вы идёте на смерть!

– Ну, что ты! – Он пытался успокоить свою любовь, хотя и пони-мал, что не сможет найти тех слов, что она услышит сквозь слёзы, и улыбнётся. – Три сотни воинов это большая сила, и её очень трудно переломить.

– Но перманов в два раза больше!

– Не преувеличивай. – Норд улыбнулся.– Мы защищаем свой город, своих родных и близких, и значит, мы становимся в несколько раз сильней. Разве варвары смогут устоять против нас?

– Я боюсь за тебя!

Воин отстранился от Альте, и строго посмотрел в глубокие, голубые, как небо, глаза девушки. Обычно, слегка насмешливые, задорные, сейчас они излучали страх, и было даже не по себе видеть их на посеревшем лице любимого человека.

– Бессмертный Тэнгри сохранит меня для тебя. Принеси ему в жертву белого петуха, и он будет благосклонен ко мне на поле брани. Верь мне, мы победим, и отбросим врага от Ортера.

– Я верю в это, но какой ценой достанется победа? Сколько сирот и вдов будет в этом городе уже вечером? Сколько новых могил появится на кладбище?

– Разве мы можем это остановить? Единственное, что я могу, это взять в руки меч, и ринуться в битву!

Альте согласно кивнула, и, опустив, было голову, снова подняла её, с жадностью вглядываясь в загорелое, мужественное лицо,