Оттепель. Действующие лица - Сергей Иванович Чупринин

«Знак Почета» и медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

И очень может быть, что по возвращении в Москву в 1948 году эти награды Родины помогли Л. устроиться в редакцию литдрамвещания Всесоюзного радиокомитета. Правда, ненадолго, так как уже в 1950-м ее с работы уволили — как космополита, а если проще сказать, то как еврейку, и ей шесть лет пришлось перебиваться более или менее случайными литературными заработками. И здесь надо учесть, что, — как вспоминает ее сын, —

для человека, окончившего Литинститут, мать обладала качеством довольно редким: она терпеть не могла писать. Даже внутренние рецензии, коими она зарабатывала хлеб насущный, были для нее если не мукой, то уж наверняка нелегким испытанием[1650].

Ее талант был в другом, что и обнаружилось, когда Л. в 1957 году по настоянию В. Луговского взяли заведовать отделом поэзии в только что созданный журнал «Москва». «Так, — сошлемся еще раз на воспоминания А. Симонова, — началась для матери эта сладкая каторга. Были два типа редакторов. Редактор-начальник (он же цензор) и редактор-соучастник. <…> Она выбрала себе позицию соучастника и оставалась ей верна все последующие двенадцать лет»[1651].

Поэтому, перелистывая журнальный комплект «Москвы», можно не увидеть, конечно, но угадать копирайт редактора Л. на лучшем, что было там напечатано, — на одних из самых первых публикаций В. Ходасевича (1963. № 1), О. Мандельштама (1964. № 8), на стихотворных подборках Н. Заболоцкого и В. Шаламова, А. Тарковского и Д. Самойлова, Б. Слуцкого и С. Липкина, Е. Евтушенко и А. Вознесенского. И поэты это ценили: «Председателю единственного колхоза, в котором я состоял», — надписал ей одну их своих книг Б. Слуцкий, а Д. Самойлов мало того что подарил свои «Ближние страны» с инскриптом «Моему первому редактору и критику», так еще и посвятил ей знаменитое стихотворение «Память» («Я зарастаю памятью…») (1964), ровно так же, как и Е. Евтушенко, выставивший посвящение Л. над стихотворением «Смеялись люди за стеной…» (1963).

Да и как не ценить, если имена эти были по тем временам всё рискованные и если что-то все же проходило в печать легко, то что-то нужно было «пробивать», как тогда выражались. «<Лев> Никулин, — 28 июня 1964 года записала Н. Мандельштам, — на редколлегии „Москвы“ требовал, чтобы сняли стихи О. М., петербургского империалиста. Женя <Е. С. Ласкина> возразила, что пора прекратить приклеивание ярлыков. Никулин не настаивал. Это всплески прошлой эпохи»[1652].

Причем, судя по письмам и документам, оставшимся в семейном архиве, одним только формированием поэтического раздела участие Л. в журнальных делах отнюдь не ограничивалось. Есть, например, даже сведения, что именно она уговорила К. Симонова передать булгаковский роман «Мастер и Маргарита» именно в «Москву» и деятельно следила за его многотрудным прохождением в печать.

Сейчас не выяснить, поощряли ли эту инициативность, эту деловую напористость главные редакторы журнала Н. Атаров (1957–1958) и Е. Поповкин (1958–1968), но доподлинно известно, что М. Алексеев, их сменивший, терпеть вольнодумие Л. не стал. И уже 7 апреля 1969 года разразился приказом, где указано, что

на стадии верстки и сверки были сняты идейно порочные, политически двусмысленные стихи Е. Евтушенко (№ 1, 1968), Л. Озерова (№ 9, 1968), М. Шехтера (№ 9, 1968), М. Алигер (№ 3, 1969). <…> В № 12 было опубликовано идейно вредное стихотворение С. Липкина «Союз И».

А раз так, то, — процитируем уж до конца, —

приказываю: за допущенные грубые идейные ошибки и политическую неразборчивость освободить с 8 апреля с. г. т. Ласкину Е. С. от работы в журнале. <…> потребовать от зав. отделами усиления политической бдительности и контроля за содержанием публикуемых материалов[1653].

До пенсии Л. оставалось менее полугода, так что оставшееся время жизни она провела вне службы, поглощенная заботами совсем иного рода — перепечатывала, — по словам ее сына, — и из рук в руки передавала письма Э. Генри, А. Солженицына, Л. Чуковской и других, распространяла самиздат, переписывалась с Н. Мандельштам…

Что тоже стоит доброй памяти.

Лит.: Симонов А. Частная коллекция. Н. Новгород: ДЕКОМ, 1999; Симонов А. Парень с Сивцева Вражка. М.: Новая газета, 2009.

Лашина (урожд. Покровская) Нина Сергеевна (1906–1990)

Работала в юридическом отделе Магнитки, в Министерстве черной металлургии, в журнале «Крокодил»: заведующая отделом проверки (с 1952), затем отделом писем. Начиная с 24 января 1929 года (Ташкент) и заканчивая 5 июля 1966 (Жданов, ныне Мариуполь), вела регулярные поденные записи, которые собраны в двухтомнике «Дневник русской женщины» (М.: КПЦ «Преображение», 2011).

Лебедев Владимир Семенович (1915–1966)

Этот «невысокий, очень интеллигентный, простой и во взгляде и в обращении человек» при первой же встрече расположил к себе даже недоверчивого А. Солженицына: «Меня поразила его непохожесть на партийных деятелей, его безусловная тихая интеллигентность (он был в безоправных очках, только стёкла и поблескивали, оставалось впечатление как от пенсне)»[1654].

Между тем Л. по окончании Московского электромеханического института инженеров транспорта (1939) и Высшей партийной школы (1941) почти всю свою сознательную жизнь (с 1944 года) прослужил в ЦК КПСС — сначала в Отделе пропаганды и агитации (1953–1954), а потом в течение десяти лет помощником Н. С. Хрущева по вопросам литературы. Читал ему вслух («тот ничего не читал, и стоило Лебедеву начать читать ему что-то, как его патрон тут же засыпал»)[1655], давал устные и письменные советы, составлял справки, готовил публичные выступления и ездил с ним по стране и миру — в том числе в США, за что вместе с А. Аджубеем, Н. Грибачевым и другими авторитетными товарищами был в 1960 году награжден Ленинской премией как соавтор забытой ныне книги «Лицом к лицу с Америкой».

Можно предположить, что служить такому малообразованному, да вдобавок еще по-троекуровски деспотичному и взбалмошному хозяину, как Хрущев, было совсем не просто, но Л. — этот, сошлемся снова на А. Солженицына, «таинственный либерал там, наверху, в первой близости к Первому секретарю ЦК»[1656] — служил и в ряде ключевых случаев сыграл роль безусловно благотворную.

Очень самобытный человек — Вл. С. Лебедев, — 1 марта 1964 года записал в дневник К. Чуковский. — Линия у него либеральная: он любит Паустовского, выхлопотал печатанье «Синей тетради» Казакевича[1657], обещает добыть для вдовы Пастернака пенсию, восторженно говорит о русской интеллигенции, но при этом глумлив, задирист, всегда ведет разговор так, чтобы кого-нибудь из собеседников высмеять, обличить, поставить в неловкое положение. Так как у него бездна юмора, он очень находчив, — это блистательно удается ему. Спорщик он великолепный, с иезуитским наклоном. И тут же рядом учительный тон, когда он говорит о святынях, отчасти даже поповский, проповеднический[1658].

Всегда ли, во всех ли случаях этот — еще раз вспомним Солженицына — «с неба приставленный к беспутному Хрущеву ангел чеховского типа»