Оттепель. Действующие лица - Сергей Иванович Чупринин

книгу «Искусство психологической драмы Чехова и Толстого» Л. выпустил в 1958-м, едва закончив аспирантуру, в 1962-м защитил кандидатскую диссертацию и по рекомендациям Ю. Бондарева, А. Дементьева и С. Бонди вступил в Союз писателей, в 1966-м получил партийный билет, и Твардовский с самого начала воспринимал его как своего рода консильери[1642], как ближайшего советчика, представляющего близкие ему взгляды молодого и филологически более образованного поколения.

Понятно, что в редакции Л. недолюбливали. Зато Твардовский ценил и против воли начальства в 1967-м назначил его своим неформальным первым заместителем[1643] — по сути, за то же, за что его недолюбливали рядовые редакторы. Они исходили из интересов авторов и ставили своей целью «пробить» сквозь «второй этаж», — как тогда говорили, — талантливую рукопись, пусть даже рискованную в идеологическом или художественном отношении, тогда как для Л. высшей ценностью были репутация и интересы журнала, которым эта рукопись могла бы повредить, так что стоило еще и на воду подуть.

Сказанное совсем не означает, что Л. был по-редакторски трусоват и воплощал в журнале силы торможения. Вовсе нет. Когда в «Новом мире» оказывалась рукопись, чей смысл, по его понятиям, совпадал с миссией журнала, Л. готов был стоять за нее до последнего. Первым испытанием для молодого члена редколлегии сразу же по приходе на работу стал «Один день Ивана Денисовича», напугавший А. Дементьева и не его одного, а Л. не дрогнул и, более того, в первом номере за 1964 год напечатал программную статью «Иван Денисович, его друзья и недруги»[1644], напугавшую уже Отдел пропаганды ЦК и писательское начальство. То же случилось и с рассказами А. Солженицына, и с его повестью «Раковый корпус», а вот от романа «В круге первом» Л. отступился, так как понимал, что опубликовать роман все равно не удастся и что даже хлопоты об этой публикации могут только ускорить уничтожение журнала.

Политика, как говорят, искусство возможного. Литературная политика тоже, и в своих статьях, как и в редакторской практике, Л. был прежде всего политиком. Критиков, не готовых сражаться под его водительством как единая команда, держал от «Нового мира» подальше — как, например, самоуправных Л. Аннинского и В. Турбина. К «деревенщикам», поддерживая исключительно их социальный критицизм, относился настороженно. Был уверен, что с пришествием «Ивана Денисовича» «кончилась „молодежная литература“, „4-е поколение“ со „Звездным билетом“ и пр. Появление Солженицына быстро уничтожило их легкий и скорый успех — сейчас они кажутся эпигонами самих себя, их никто не принимает всерьез»[1645].

Убежденный демократ, выученик Добролюбова, ни антисоветчиком, ни либералом Л., конечно, не был. Видел в «Новом мире» «росток социалистической демократии» и марксистской фразеологией расцвечивал свои статьи не только из тактических соображений. Мог отрецензировать даже сборник ленинских статей «Против догмы, сектантства, „левого“ оппортунизма» (Новый мир. 1965. № 5), чтобы еще и этим показать свою готовность к диалогу с властью, чтобы еще и этим подтолкнуть ее к обновлению и реформам. «Мы, — сказано будет в его позднейшей (1977 года) статье — верили в социализм как в благодатную идею справедливости, в социализм с человеческим нутром, а не лицом только…»[1646] И ради достижения этой цели приемлемы любые компромиссы — как в статьях, обличающих интеллигентское «чистоплюйство», «ребяческий нравственный ригоризм», так и в проведении по требованию райкома в августе 1968 года партийного собрания новомирцев, которое — при устранившемся Твардовском[1647] и не явившемся И. Виноградове — отослало все-таки в инстанции резолюцию, одобрявшую вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию.

Власть, однако же, этих сигналов не расслышала. 11 февраля 1970 года в «Литературной газете» появилось сообщение, что Л. вместе с И. Виноградовым, И. Сацем и А. Кондратовичем из редакции уволили, а 12 февраля Твардовский подал в отставку. Началась «жизнь после жизни», для Л. внешне вполне комфортная: под него специально придумали должность консультанта в журнале «Иностранная литература» с сохранением, как особо подчеркивалось, прежнего высокого оклада жалованья[1648]. Но по существу, конечно, нестерпимая: «темпераментного, боевого критика, — говорит Ю. Оклянский, — загоняли в болотистую заводь, где можно было, пожалуй, дремать, но ни самовыразиться, ни повлиять на что-либо было нельзя»[1649].

Не тот, впрочем, был человек Владимир Яковлевич, чтобы дремать. Лишенный возможности рулить современным литературным процессом, он выпускает книги о литературной и театральной классике, пишет повесть «Закон палаты», переиздает в третий уже раз сборник статей своего друга М. Щеглова, защищает докторскую диссертацию (1981), сводит воедино собственные воспоминания, а со временем готовит цикл просветительских передач о великих русских писателях. А дальше перестройка, в годы которой Л. проявил себя тоже очень заметно — и как первый заместитель главного редактора журнала «Знамя» (1986–1989), и как главный редактор «Иностранной литературы» (1989–1993), и как публицист, наперекор радикализованному общественному мнению отстаивавший ценности осмотрительности, здравомыслия и «просвещенного», — по его словам, — патриотизма.

Но это уже совсем другая история.

Соч.: Открытая дверь: Воспоминания и портреты. М.: Моск. рабочий, 1989; Закон палаты: Повесть. М.: Детская лит., 1990; «Новый мир» во времена Хрущева. М.: Книжная палата, 1991; Последний акт // Дружба народов. 2003. № 4–6; После журнала // Там же. 2004. № 9–11; Собр. соч.: В 3 т. М.: Гелеос, 2004; Солженицын и колесо истории. М.: Вече; Аз, 2008; Толстой и Чехов: В 2 т. М.: Моск. учебники и картолитография, 2010; Театральное эхо. М.: Время, 2013; Под проводами…: Стихи // Знамя. 2013. № 10; От Тредиаковского до Твардовского. М.: Худож. лит., 2016.

Лит.: Биуль-Зедгинидзе Н. Литературная критика журнала «Новый мир» А. Т. Твардовского. М.: Первопечатник, 1996. С. 34–108; Оклянский Ю. Предводитель // Вопросы литературы. 2001. № 2; Эдельштейн М. Прощание с шестидесятыми // Знамя. 2005. № 8; Бак Д. …aut nihil, или Прощание с Гераклитом // Там же; Чупринин С. Критика — это критики. Версия 2.0. М.: Время, 2015. С. 45–93.

Ласкина Евгения Самойловна (1914–1991)

Молодость, видимо, в самом деле легкомысленна и влюбчива, так что Л., еще не закончив учебу на отделении критики Литературного института, успела дважды побывать замужем. Сначала за ровесником звукооператором Я. Хароном, а когда его в 1937 году арестовали и приговорили к десяти годам лагерей, спустя какой-то срок вступила в брак с К. Симоновым, тогда уже знаменитым поэтом, хотя он и был моложе ее на год.

Брачные узы, оказались, однако, недолговечными, Симонов, увлекшись актрисой В. Серовой, из семьи в 1940 году ушел. Л. осталась с годовалым ребенком на руках, но институтский диплом перед самой войной все-таки получила и в сентябре вывезла семью в Челябинск, где работала на эвакуированном Кировском заводе Наркомата танковой промышленности. И работала, надо полагать, достойно, раз была награждена уже в 1942-м медалью «За трудовое отличие», а в 1945-м орденом