Тайна Адомаса Брунзы - Юозас Антонович Грушас

С л у г а (протирая глаза). Нет, ваша милость.

С а х с е. Кувшин пуст…

С л у г а. Эльбингское кончается, ваша милость.

С а х с е. Не жадничай! У меня добрые вести.

С л у г а. Но в бочке почти нет вина. (Уходит с кувшином.)

С а х с е (бормочет молитву). Господи, отними у них силу, склони их главу пред тобой. Сотри их, господи, в прах, защити святое воинство, отдающее свой живот за тебя…

С л у г а (входя). Вот, ваша милость. Последнее вино из бочки выцедил. Гроза, ваша милость, переломала виселицы.

С а х с е. Не беспокойся, я прикажу сколотить для тебя новую. Налей!

Слуга наливает. Сахсе берет в руки кубок, но в это время сильный порыв ветра распахивает окно кельи и гасит свечу.

О силы ада!

С л у г а. Нет, это гроза, ваша милость.

С а х с е. Закрой окно!

С л у г а (у окна). В лагере язычников горят костры… Страшно. Зажечь свечу?..

С а х с е. Зажги. И подай легкий панцирь.

С л у г а. Слушаюсь, ваша милость.

С а х с е. Быстрей!

Стук в дверь.

Войдите.

Слуга впускает  Д и т р и х а  и уходит.

Д и т р и х. Брат начальник! Я выпустил язычника через потайной ход. С ним двадцать воинов. Но я не понимаю, брат начальник, почему ты задержал вылазку? Неужели ты веришь язычнику?

С а х с е. Предателям не верят, брат Дитрих, но их услугами пользуются. Дороги назад ему нет. Его либо зарубят топорами, либо он приведет нам Монте. А с вылазкой из крепости мы пока обождем…

Д и т р и х. Когда рыцари совсем ослабеют, ты их не заставишь сесть на коней. Хлеба в крепости осталось всего на несколько дней, а горожане уже мрут с голоду. Сегодня опять с площади перед костелом унесли трех покойников.

С а х с е. Если Монте попадет мне в руки, пусть умрут не три, а еще триста три горожанина! Монте! Вождь язычников! Понимаешь?! Когда он будет у меня в руках, я заставлю его сделать все, что захочу. И не надо будет больше проливать кровь крестоносцев!

Д и т р и х. Пруссы окружили нас, брат начальник. Монте и попав сюда будет это помнить. Тебе придется долго его обрабатывать, а тем временем рыцари по-прежнему будут подыхать с голоду. Пруссы выкованы в адском огне. Они скорей помрут, чем признают справедливость наших притязаний.

С а х с е. В моих руках его сын и его женщина! Кто запретит мне пожертвовать ими во славу господню и на благо нашего ордена?

Д и т р и х. А я все же не верю. Этот язычник тебя обманет, брат начальник.

С а х с е. Не похоже… Я внимательно читал в его душе. Всевидящее око бдит, брат Д и т р и х.

Д и т р и х. А если вседержитель только искусил нас надеждой, а теперь снова от нас отвернется?

С а х с е. Тогда мы будем прорываться из замка, сколько бы их вокруг ни было. Рыцарям не гоже подыхать с голоду, как псам. Все решит эта ночь… Вести не сходятся, и кто знает, что происходит на самом деле? Позови его женщину, брат Дитрих, Кристину.

Д и т р и х. Слушаю. (Уходит.)

С а х с е. Да, кто знает, чего надо ждать.

С л у г а (надевая на Сахсе панцирь). Почему ваша милость надевает панцирь на ночь глядя? Вам неудобно будет в нем спать. А может, вы вовсе не намерены спать?!

С а х с е. Не задавай дурацких вопросов.

С л у г а. Можете обзывать меня дураком, ваша милость, но не морите меня голодом. Вы уже два раза приказывали уменьшить порцию. И каждый раз на две трети.

С а х с е. Поменьше болтай. Обжорство — грех.

С л у г а. День-деньской только и думаешь, что о жарком, ваша милость. Молитва на голодный желудок идет не от души и радует не бога, а дьявола. Это еще больший грех.

С а х с е. Если вождь язычников попадет в мои руки, ты пять раз в неделю будешь жрать мясо. Тогда осаде Караляучюса конец.

Слуга уходит. Д и т р и х  вводит  К р и с т и н у  и уходит.

С а х с е (Кристине). Здравствуй, дитя мое! Брат Дитрих тебя разбудил?

К р и с т и н а. Я не спала.

С а х с е. Как тебе живется в замке? Лучше у нас, чем у пруссов? Почему ты молчишь?

К р и с т и н а. У моей двери стоит стража.

С а х с е. Тебе померещилось… Вот ты вчера мне рассказывала… Я бы хотел узнать подробней… Где сейчас Монте?

К р и с т и н а. Уехал на юг, помогать князю Трайнайтису. Я же вчера вам сказала.

С а х с е. Так… на юг… И давно он уехал?

К р и с т и н а. Уже несколько дней…

С а х с е. Ты из знатной семьи, Кристина. А спуталась с чужеземцем, с язычником. Прижила ребенка… без благословения церкви. Тебя родители прокляли, как повелел им долг христианский. Немцы будут тебя презирать. Устав рыцарства велит защищать слабых женщин. Я, брат твоей матери, хотел тебе помочь. Я разрешил тебе повидаться с возлюбленным, дал коня, денег, указал дорогу, взял на душу страшный грех, приняв твое покаяние и отпустив тебе грехи. А как поступаешь ты? Лжешь? Лжешь!

К р и с т и н а. Я… Я не лгу.

С а х с е. Лжешь, проклятая!

К р и с т и н а. Нет! Не лгу!

С а х с е. Замолчи! Я могу сегодня обречь тебя на страшную смерть. И перед богом, и перед орденом, и перед нашим семейством — я буду прав. Отвечай как на исповеди: зачем прислал тебя ко мне вождь язычников Монте?

К р и с т и н а. Он меня не посылал.

С а х с е. Лжешь!.. Ты хочешь обмануть меня, шпионка! Распутница!

К р и с т и н а. Я рассказала тебе все, что знала… Все говорили, что войско уходит на юг… Отдайте мне ребенка и отпустите меня назад в Магдебург.

С а х с е. Магдебурга ты больше никогда не увидишь. Ты останешься здесь.

К р и с т и н а. Если у вас есть сердце, верните мне сына! (Становится