Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

упрямый министр финансов мог сохранять свое положение только до тех пор, пока пользовался уверенной поддержкой императора, а эта поддержка по вышеуказанным причинам подвела его в критический момент. В то время как его труды были еще не закончены, ему пришлось внезапно оставить свой пост и занять положение, при котором, по общему мнению, он уже не будет иметь большого влияния на администрацию.

Так пал русский Кольбер-Тюрго или как вам угодно его назвать. Помешают ли ему будущие финансовые трудности вернуться на пост министра финансов, пока неизвестно; но в любом случае его труды невозможно повернуть вспять. Он поднял промышленность на неслыханную высоту, а промышленность на капиталистических началах всегда создает промышленный пролетариат, и, как это предвидел г-н Плеве, он уже дал революционерам новое поле деятельности. Поэтому я вернусь к вопросу развития революционного движения, чтобы рассказать о его современных этапах.

Глава 26. Новый этап революционного движения

Развитие промышленности на капиталистических началах и последующее образование массового промышленного пролетариата, естественно, вызвали большое разочарование среди многочисленных теоретиков, веривших, что Россия так или иначе избежит «гноящихся язв западной цивилизации». Опыт доказал, что эта вера оказалась иллюзией, а те, кто пытался остановить естественный ход промышленного прогресса, были вынуждены признать тщетность своих усилий. Крупные фабрики росли в размерах и в числе, а кустарные промыслы исчезали или попадали во власть посредников, артели не продвинулись ни на шаг в ожидаемом развитии. Фабричные рабочие, все бывшие крестьяне, теряли связь с родными деревнями, покидали свои наделы общинной земли. Словом, они превращались в наследственную касту городского населения, и славянофильская мечта о том, чтобы каждый фабричный рабочий имел дом в деревне, уже не имела шансов осуществиться. Не было и никаких надежд на перемены к лучшему в далеком будущем. С усилением конкуренции среди заводчиков выкорчевывание мужика из почвы должно происходить все быстрее и быстрее, потому что работодателям требуется все больше квалифицированных рабочих, готовых стабильно трудиться круглый год.

Такое положение дел оказало любопытное действие на ход революционного движения.

Позвольте очень кратко напомнить, через какие последовательные этапы уже успело пройти движение. Как мы видели, первыми были нигилисты, горячие юноши периода «бури и натиска», которые отвергали и высмеивали уважаемые традиции и принципы прошлого и охотно принимали и искажали новейшие идеи Западной Европы. Подобно большинству образованных соотечественников, они верили, что в гонке прогресса Россия вот-вот догонит и опередит западные народы и что этого вожделенного результата можно достичь, если обнулить существующие институты и перестроить общество по планам Прудона, Фурье и других авторов ранней социалистической школы.

Когда нигилисты растратили все свои силы и истощили терпение публики философствованием и многословием, устным и письменным, на сцену вышла партия действия. Подобно нигилистам, они стремились к самым радикальным политическим, социальным и экономическим реформам, но считали, что их нельзя осуществить силами одних только образованных классов, и решили призвать к сотрудничеству народ. Для этого они пытались обратить массы в евангелие социализма. Сотни их стали миссионерами и «ушли в народ». Но необразованные массы так и не сумели понять евангелия социализма, и самые ревностные и неосторожные из проповедников попали в руки политической полиции. Те, кому удалось спастись, осознали свои ошибки, но все еще цеплялись за надежду осуществить политическую, социальную и экономическую революцию и с этой целью решили изменить тактику. Освобожденный крепостной показал, что неспособен к «длительной революционной деятельности», однако были основания полагать, что он, как и его предки во времена Стеньки Разина и Пугачева, способен восстать и расправиться со своими угнетателями. Поэтому его нужно использовать для уничтожения государственной власти и бюрократии, и тогда будет легко организовать общество на основе всеобщего равенства и принять долговременные меры против капитализма и создания пролетариата. Это была вторая фаза движения.

Надежды агитаторов оказались столь же обманчивыми, как и надежды пропагандистов. Мужик остался глух к их подстрекательствам, и полиция вскоре положила конец их стараниям. Таким образом, недопеченные радикальные реформаторы встали перед дилеммой. Либо им нужно на время отказаться от своих планов, либо немедленно нанести удар по своим гонителям. Как мы знаем, они выбрали второй вариант и после тщетных попыток запугать правительство терактами против ретивых чиновников убили самого царя; но, прежде чем они успели продумать конструктивную часть своей задачи, самодержавная власть и бюрократия сама разгромила их организацию, а тем, кто избежал ареста, пришлось искать спасения в эмиграции в Швейцарии и Париже. Так закончился третий этап.

Тогда со всех сторон от побежденных, раздавленных революционеров раздался крик: «Что делать?» Кто-то считал, что поверженную организацию следует восстановить, и с этой целью из Швейцарии последовательно приехал ряд секретных агентов. Но все их усилия, как они признавались сами, оказались бесплодны, и, по всей видимости, все, кроме немногих фанатиков, погрузились в уныние, как вдруг раздался голос, призвавший беглецов сплотиться под новым знаменем и повести борьбу совершенно новыми методами. Голос исходил от (если можно так выразиться) революционолога незаурядного таланта – г-на Плеханова, поселившегося в Женеве с небольшим кругом друзей, называвших себя группой «Освобождение труда». Его взгляды изложены в ряде небезынтересных публикаций, первой из которых была брошюра «Социализм и политическая борьба», изданная в 1883 году.

По мнению г-на Плеханова и его учеников, революционное движение до сих пор шло по совершенно ложному пути. Все прежние революционные группы исходили из того, что политическая революция и экономическая реорганизация общества должны осуществляться одновременно, и поэтому с презрением отвергали любые реформы чисто политического характера, даже самые радикальные. Эти реформы, как я говорил в предыдущей главе, считались не только бесполезными, но и прямо вредными для интересов рабочего класса, ибо так называемые политические свободы и парламентское правление неизбежно упрочат господство буржуазии. Да, допускали революционеры нового толка, таково обычное действие парламентских учреждений, но из этого не следует, что надо противодействовать созданию таких учреждений. Наоборот, их следует приветствовать не только потому, что, как уже указывали некоторые, пропаганду и агитацию легче вести при конституционном строе, но и потому, что конституционализм, безусловно, является наиболее удобным и, может быть, единственным путем, которым в конце концов можно прийти к социалистическому идеалу. Это звучит довольно туманно, но станет яснее, когда я объясню вторую ошибку, в которую, по мнению новых апостолов, впали их предшественники.

Этой второй ошибкой было то предположение, что все истинные друзья народа, будь то консерваторы, либералы или революционеры, должны всеми силами противодействовать развитию капитализма. В свете открытий Карла Маркса в экономической науке каждый должен признать это вопиющим заблуждением. Говорилось, что этот великий авторитет доказал,