Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс

ведут себя все нормальные люди? Возьми ее, взвесь на ладони. Рассмотри ее – нет ли в ней каких-нибудь изъянов? Тебе не кажется, что она светится, как волна прибоя, озаренная солнцем?

Шимрод взял коробочку и осторожно заглянул в нее:

– Никаких очевидных изъянов не видно. У нее какой-то злобный, завистливый блеск.

Меланкте не могла угомониться:

– Ну почему ты такой робкий? Рассмотри ее со всех сторон! Ведь все, что я хочу, – это узнать, что ты на самом деле о ней думаешь!

Шимрод неохотно приготовился было вынуть жемчужину из коробочки, но его схватил за локоть румяный парень с копной соломенных волос:

– Один момент! Хотел бы вам кое-что напомнить!

Шимрод положил коробочку на прилавок и отошел в сторону с крестьянским парнем. Тот раздраженно сказал:

– Разве я не предупреждал тебя, что нельзя выполнять просьбы Меланкте? Не прикасайся к жемчужине! Это средоточие порока, больше ничего.

– Конечно! – Шимрод хлопнул себя по лбу. – Теперь припоминаю! Тристано рассказывал об этой жемчужине. Но ведь Меланкте ничего не может об этом знать?

– Надо полагать, кто-то ей что-то нашептывает… Идет Тамурелло; я не хочу, чтобы меня узнали. Допроси его о новостях, полученных от Висбьюме, не позволяй ему увиливать! И ни в коем случае не прикасайся к жемчужине! – Крестьянин смешался с толпой.

Пристыженный, Шимрод вернулся к Меланкте и сказал ей на ухо:

– Этот субъект разбирается в жемчуге и говорит, что это не может быть настоящая жемчужина; настоящий жемчуг никогда не бывает зеленым. И теперь я вспоминаю слухи, ходившие об этой драгоценности. Не прикасайся к ней, если тебе дорогá твоя душа; она не только ничего не стóит, она склоняет владельца к разврату, преступлениям и гибели.

– Но на меня никогда ничто так не действовало! – возмущенным контральто возразила Меланкте. – Она поет мне, я слышу музыку, которую невозможно забыть!

– И все же, даже если ты никогда раньше мне не верила, поверь на этот раз. Несмотря на все твое предательство, я не хотел бы, чтобы ты погибла.

Йосип, продолжавший стоять за прилавком, величественно объявил:

– Я оценил стоимость этой невиданной жемчужины: ровно сто золотых крон!

Шимрод резко сказал:

– Леди Меланкте не желает ее покупать ни за какую цену. Немедленно верни деньги.

Меланкте поникла; уголки ее губ опустились, она молчала. Когда Йосип, бросив злобный взгляд на Шимрода, отсчитал пять золотых монет, она рассеянно опустила их в кошелек, продолжая смотреть в пространство.

Тамурелло, в том же обличье, что и накануне, остановился рядом и вежливо поздоровался с Шимродом:

– Не ожидал встретить тебя так далеко от Трильды! Неужели ты потерял всякий интерес к моим делам?

– Время от времени приходится обращать внимание на другие дела, – ответил Шимрод. – В настоящий момент я хотел бы поговорить с Висбьюме. Ты его видел вчера вечером – где он?

Тамурелло улыбнулся и покачал головой:

– Он сам выбирает свой путь, так же как и я – свою дорогу. Не могу ничего сообщить о его нынешнем местонахождении.

– Почему бы не изменить старым привычкам и хотя бы раз в жизни выразиться откровенно? – спросил Шимрод. – В конце концов, правду не обязательно говорить только тогда, когда не остается другого выхода.

– А, Шимрод! Ты составил обо мне неправильное мнение! А в том, что касается Висбьюме, мне нечего скрывать. Я говорил с ним вчера вечером, и мы расстались. Его дальнейшие планы мне неизвестны.

– Что он тебе сказал?

– Гм! Ха! Боюсь, что я не вправе раскрывать чужие тайны. Тем не менее могу сказать следующее. Висбьюме сообщил, что он только что вернулся из Танджектерли – мира, входящего в декадиаду Твиттена, как тебе, скорее всего, известно.

– Да, о чем-то таком я слышал. Он не упоминал, случайно, принцессу Глинет? Что он о ней рассказывал?

– В этом отношении Висбьюме был уклончив – однако, насколько я понял, ей не посчастливилось. Танджектерли – жестокий мир.

– Никаких конкретных сведений он не сообщал?

– Его манеру выражаться трудно назвать конкретной. По сути дела, он старался рассказывать как можно меньше.

– По каким причинам, полностью выходящим за рамки моих представлений, Висбьюме решил снять всю свою одежду в твоем присутствии?

– На каком основании ты делаешь такое невероятное предположение? – с невинным укором развел руками Тамурелло. – Оно вызывает в воображении картины, достойные сожаления!

– Странно! Вчера вечером я нашел его одежду у дороги, рядом с трактиром.

Тамурелло недоуменно покачал головой:

– Нередко в случаях такого рода упускают из вида самое простое объяснение. Вероятно, Висбьюме всего лишь решил сменить грязную одежду на что-нибудь поприличнее.

– И при этом оставил вместе с грязной одеждой бесценный экземпляр «Альманаха Твиттена»?

Застигнутый врасплох, Тамурелло язвительно поднял брови и погладил аккуратную черную бородку:

– Висбьюме всегда отличался рассеянностью и неожиданными причудами. Откуда мне знать, какая сумасшедшая прихоть заставила его это сделать? А теперь я хотел бы закончить этот разговор.

Тамурелло повернулся к Меланкте:

– Ты нашла то, что искала?

– В этой лавке мне продали мои цветы, но другие цветы увяли, и я уже никогда не смогу насладиться их очарованием.

– Жаль! – бросив взгляд на прилавок, Тамурелло заметил зеленую жемчужину. Он тут же застыл, после чего стал медленно, шаг за шагом, приближаться к прилавку, не отрывая глаз от жемчужины, и нагнулся над коробочкой.

– Великолепная зеленая жемчужина, других таких нет! – возбужденно комментировал Йосип. – И, представьте себе, она ваша всего лишь за сто золотых крон!

Тамурелло не слышал сильвана. Он стал опускать руку в коробочку, его пальцы уже приготовились взять жемчужину. Из-под прилавка высунулась голова черной змеи с желтыми глазами и зеленым узором на спине. Молниеносным броском змея схватила жемчужину пастью и сразу проглотила ее. Судорожно извиваясь, змея прошуршала по прилавку, упала на землю и быстро поползла к лесу.

Тамурелло издал сдавленный возглас, побежал вслед за змеей и успел заметить, что она заползла в нору между корнями старого искореженного дуба, растущего за лавкой Зука.

Сложив ладони и скрестив пальцы, Тамурелло выкрикнул шестисложное заклинание и превратился в длинного серого горностая; горностай подбежал к норе между корнями дуба и скрылся в ней.

Послышались приглушенные отголоски схватки – шипение и писк, – после чего наступило молчание.

Через минуту из норы появился горностай с зеленой жемчужиной в зубах. Бросив быстрый взгляд горящих красных глаз на ярмарочный луг, горностай прыжками помчался прочь.

Но румяный крестьянский парень с соломенными волосами уже преградил ему путь. Он ловко накрыл горностая большой склянкой, подсунул под нее крышку, перевернул склянку и плотно завинтил крышку. Горностай скорчился внутри, уткнувшись длинным носом в брюхо и задрав задние ноги выше ушей, но