Когда отцветает камелия - Александра Альва

господина Призрака.

– Завтра мы можем столкнуться с опасностью, – сказала Эри, не сводя глаз с маски Юкио. – То существо пропитало весь остров скверной, и у меня плохое предчувствие.

– Знаю.

– И твоё проклятие…

Она коснулась волос Юкио, по которым до сих пор стекали капельки воды, убегая под белое кимоно, и закусила губу, не представляя, как выразить, что у неё на душе.

– Сможешь ли ты выдержать такое испытание? – прошептала Эри, проведя пальцами по краю лисьей маски. – Ты слишком далеко от дома.

Через промокший нагадзюбан уже просвечивали чёрные вены – знак того, что проклятие вновь пробуждалось, хотя прошёл всего один день вне святилища Яматомори.

– Я так просто не умру, – повторил когда-то сказанные слова Юкио, но Эри показалось, что в этот раз его голос дрогнул. – Богиня прокляла меня много лет назад, но я до сих пор жив.

Акамэ вздохнула и сложила ладони вместе, коснувшись пальцами своих губ. Она искала способ успокоить нарастающую тревогу, которая разъедала изнутри и натягивала невидимые струны её души до предела. Воспоминания о Юкио были прекрасны, но вместе с ними пришло пугающее чувство потери из прошлой жизни: Эри боялась, что одному из них вновь придётся исчезнуть.

Словно прочитав эти беспокойные мысли, хозяин святилища взял её руки в свои и сказал:

– Поверь, я не позволю повториться тому, что случилось когда-то. Ты ведь именно об этом думаешь с самого прибытия на Окинаву?

– Надеюсь, наша судьба не заключается в том, чтобы умирать каждый раз, когда мы находим друг друга.

Болезненный смешок вырвался из груди Эри, и она будто почувствовала горечь на языке.

– Не бойся. Я никогда не видел божества, которое писало бы судьбы людей и ками, зато знаю о красной нити – она не позволит нам расстаться надолго.

Эри приподняла левую руку, и монетка на её запястье сразу нагрелась, слегка подрагивая.

– Когда-то давно я отдал тебе часть своей души, и теперь мы связаны. Где бы ты ни была, я найду тебя.

Слова продолжали звучать в ушах даже после того, как в комнате вновь стало тихо. Его лицо совсем рядом, взгляд Юкио – пристальный и в то же время нежный, его дыхание – громкое и чуть сбившееся, а руки уже опустились с влажных волос Эри на плечи. Если бы не проклятая маска…

Она хотела её снять! Пальцы уже нащупали завязки на затылке, но тут Юкио прошептал:

– Подожди.

Поднявшись, он бесшумно прошёл к сложенной в углу одежде и взял длинную ткань, завёрнутую аккуратным треугольником и служившую поясом для гостевых кимоно. Эри заворожённо наблюдала, как Юкио расправил находку и вернулся обратно, присаживаясь напротив.

– Закрой глаза, – сказал он тихо, но от твёрдости его голоса тело акамэ напряглось, а затылок и шея запылали.

Она послушалась и почувствовала, как нежная шёлковая ткань легла на переносицу, а лицо Юкио вновь оказалось слишком близко, но только затем, чтобы он смог дотянуться и завязать ленту на затылке. Не будь между ними лисьей маски, Эри смогла бы почувствовать тёплое дыхание хозяина святилища, и от таких мыслей её ещё больше бросило в жар.

Перед глазами теперь стояла кромешная тьма, подобная той, в которую Эри погружалась во время своих видений. Знакомое ощущение беспомощности пульсировало где-то на задворках сознания, но она отбросила его, полностью доверившись Юкио. Вместо страха в груди разливалось томительное предвкушение.

Послышался шорох и глухой стук, будто что-то лёгкое ударилось о циновки. Маска! Он снял маску! Дыхание стало прерывистым, а темнота вокруг озарилась высвобожденной светлой аурой, которую Эри не видела, но чувствовала каждой своей клеточкой. Лицо Юкио источало божественное сияние, согревающее и приносящее людям облегчение страданий.

– Ты и правда божество, – выдохнула акамэ, откинув голову назад и наслаждаясь умиротворением и тёплой энергией, что растекалась по комнате.

Эта аура напоминала солнечные лучи в летний день, прохладный ветер, несущий сладкие ароматы цветов, и мягкий пар, поднимающийся от горячих источников. Свет ками казался настолько прекрасным, что по щекам Эри потекли слёзы.

– Ты сомневалась в моей божественности? – спросил Юкио, и его мелодичный голос зазвучал прямо рядом с её ухом.

Дыхание господина Призрака коснулось разгорячённой кожи, и Эри невольно издала похожий на стон звук и тут же закусила губу.

– Много лет никто не находился рядом со мной, когда я снимал маску.

– Кажется, я кое-что поняла. На самом деле проклят не ты, – произнесла она, повсюду ощущая сладостный аромат ауры Юкио. – Всё дело в этом лисьем артефакте.

Вместо ответа хозяин святилища взял её руку и приложил к своему лицу. Акамэ нащупала подушечками пальцев аккуратную тонкую бровь, маленькую горбинку на носу, веко с трепещущими ресницами. Каждая деталь казалась произведением искусства, и Эри невольно вспомнила старую картину, на которой впервые увидела лицо Юкио, – никого красивее ей в жизни встречать не доводилось.

– Конечно, богиня, как и я, не способна прикасаться к скверне и уж тем более насылать что-то подобное, – вновь заговорил он, и пальцы Эри задержались на чуть выступающей скуле. – Но Инари хитра, как и все лисицы. Она знала, что моя энергия во время перерождения в ками сосредоточилась в правом глазу, который когда-то был выбит, и потому одарила проклятой маской, подавляющей именно такую ауру. Если носить артефакт постоянно, то божественная сила будет копиться, не находя выхода, и станет смертельной для того, кто окажется под её прямым воздействием.

– А как же скверна? – спросила Эри, очерчивая пальцами идеальную линию его подбородка. Несмотря на мощный выплеск светлой энергии, в комнате всё ещё явно ощущались вкрапления тьмы.

– Как я и сказал, маска проклята, и она год за годом отравляла меня. Я тогда был глуп и не смел противиться наказанию богини, а когда скорбь по потерянной душе Цубаки стала не настолько всепоглощающей, проклятие Инари уже сработало так, как она и задумала. Стало слишком поздно пытаться что-то изменить: снаружи меня пожирала скверна, подбираясь всё ближе к сердцу, а внутри скопилась божественная энергия, способная убить любого человека, который взглянет на моё лицо.

Изобретательность богини поражала и в то же время пробуждала в Эри неконтролируемый гнев. Та самая Инари, которой она с детства молилась и которой доверяла свою жизнь, на самом деле пользовалась низкими трюками, чтобы заставить своих Посланников страдать. Неужели, как и предупреждала Амэ-онна, ками действительно заботились только о себе и в их сердцах спустя много веков существования не осталось места для сострадания?

– Ты не заслужил такой участи!

– Я ведь действительно нарушил правила, – горько усмехнулся Юкио и поцеловал ладонь Эри, лежащую на его щеке. – Но я бы всё отдал, чтобы между