Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Тут Гуннерих соизволил улыбнуться, и вся его свита с готовностью принялась хохотать – ну, как же, господин так удачно пошутил!

Впрочем, наследник тут же нахмурился – веселость и жизнерадостность вовсе не входили в число его добродетелей. Смех свиты оборвался так же резко, как и начался. Все снова поклонились. Сопровождаемый воинами Гуннерих исчез под гулкими сводами дворца, куда, чуть выждав, потянулись и остальные.

– Манций, друг мой, – Саша ухватил едва не ускользнувшего чиновника за рукав туники. – Надеюсь, ты все же введешь меня в курс дела.

– А что тут вводить-то? Наследник выпишет тебе грамоту – с нею и поплывешь. В Гиппоне отыщешь таверну, называется – «Скользкий угорь», спросишь одного человека – то ли его владельца, то ли компаньона, то ли просто прислужника, зовут его Гелевк, Гелевк Умбонец.

Гелевк Умбонец! Знакомое имя. Да и таверна – знакомая…

Кстати, в Гиппоне как раз сейчас находился королевский двор Гейзериха, о чем не преминул напомнить Манций, добавив, что правитель устраивает там смотр всему своему флоту.

– Думаю, красивое зрелище, можешь сходить, посмотреть.

– Всенепременнейше!

– И кто тут говорит о флоте? – ага, ну, конечно же, Эвдальд-Корабельщик уж никак не мог пройти мимо. Флот – точнее, снабжение оного – это была его тема!

Современные люди часто представляют себе варварский флот как нечто стихийное, вроде урагана или снежной бури: этакая казацкая вольница, где, кто смел – тот и съел, и каждый – сам себе хевдинг. А вот и нет! Прежде всего, любому флоту нужна гавань, порт – даже в те времена сложное техническое сооружение с молами, волноломами, пирсами, подъемными механизмами, доками, системой складов и отвода воды – за всем этим хозяйством нужно тщательно следить, обслуживать, ремонтировать, строить… Чем и занимался Гейзерих, который контролировал и содержал множество гаваней, и именно поэтому – а не только благодаря мощному флоту и его разбойничьим рейдам – Средиземное море тогда и прозвали морем Вандалов.

– Почти весь наш флот зимует в Карфагене, друзья мои, – важно усмехнулся Эвдальд. – А в Гиппоне – лишь корабли, вернувшиеся недавно с зимовки у испанских берегов. Впрочем, скоро туда отправится еще один корабль… всем кораблям корабль… О, настоящий Левиафан, о котором сказано в Библии! Но, тсс!!! Это страшная тайна!

– Да что за корабль такой? – все же не удержался, спросил Александр.

– Говорю ж тебе – тайна! – раздраженно (видимо, обозлился на себя же за болтливость) отозвался Эвдальд. – И никому, слышите – никому! – не советую совать туда свой нос. Иначе с ним будет то же, что и с носом опальной супружницы нашего славного Гуннериха!

Саша поморщился: все во дворце хорошо знали, что нос умнющей жене наследника был отрезан по личному указанию Гейзериха – чтоб не совала его, куда не следовало!

Сразу после обедни официально нанятая Александром небольшая ладья-галея – пять пар весел и косой парус, – зарегистрировавшись на таможне, вышла из Карфагенской гавани и взяла курс в открытое море. А там повернула не на запад, в Гиппон, а совсем в противоположную сторону, на восток, в… гм… одно место. По пути быстро провели по краю борта синюю полосу, приготовили несколько специально прихваченных амфор с вином.

Ветер оказался попутным, и плыли недолго – уже часа через три забравшийся на мачту Элька закричал, указывая на близкий берег рукой:

– Вон она, вон! Та самая скала, хевдинг.

– Сворачиваем!

Словно уж, узкое суденышко проскользнуло в небольшую бухту… ту самую. Ну, точно в ту самую. Все было – и узкая полоска пляжа, и остовы шатров, и дубрава… Вот только «Тремелуса» не было! Не было «большого черного корабля»!

– Вот те на! – разочарованно свистнул подросток. – Да куда же он, черт побери, делся?!

Глава 19. Скользкий угорь

Тут воин гаутский

стрелой из лука

пресек…

жизнь…

«Беовульф»Весна 455 г. Гиппон

Гиппон! «Тремелус» точно ушел в Гиппон, может быть, еще вчера или сегодня утром, даже – сейчас. Траулер, конечно же, взял мористее, ему совсем ни к чему притираться к берегу, как какой-нибудь утлой лодчонке.

Саша вспомнил слова Эвдальда-Корабельщика – точнее не скажешь. Что ж, осталось лишь ухмыльнуться – в конце концов, именно в Гиппон, Гиппон Регий, и нужно было плыть «господину королевскому графу».

– Суши весла! Разворачиваемся. Курс – на Гиппон!

До Гиппона добирались три дня, погода стояла не слишком благоприятная – то ветер дул не туда, то волны казались слишком большими, большую часть времени шли на веслах, измотались, и как же все были рады, когда взобравшийся на мачту Эльмунд закричал, наконец:

– Гиппон! Гиппон!

Да Александр и сам уже видел величественные, еще римские стены, белоснежные портики и красные крыши домов, мощные желтовато-серые базилики и рвущиеся к небу древние храмы. Гиппон, Гиппон Регий, родина великого Августина… сколько воспоминаний связано с этим городом! Именно здесь Саша впервые почувствовал себя человеком, осознав, что может все изменить, именно здесь он встретил Катю – Арнику из терм. А во-он они, термы, там, на холме, за соснами-пиниями…

Эх, Катя, Катерина… Но куда же, интересно, злодеи смогли спрятать «Тремелус»? Куда ушли?

Да куда угодно! Встали чуть дальше, вот так же, в какой-нибудь маленькой уютной бухточке, и теперь дожидались подхода основных сил королевского флота.

– Смотрите, смотрите! – восторженно воскликнул Эльмунд. – Сколько кораблей в бухте!

Действительно, много, сотни две, целый лес мачт, куда больше, чем обычно, что и понятно – сезон мореплавания вот-вот должен был начаться, а зиму многие моряки коротали именно здесь, оставляя алчным портовым кабатчикам всю звонкую монету и долги.

Осторожно лавируя меж судами, галлея пробиралась к главному пирсу, сплошь заставленному узкими снеккьями – «драконами моря». Эти хищные корабли с изящными обводами и гордо задранными носами, ничтоже сумняшеся, презрительно оттеснили в сторону «круглые» купеческие суда, даже самые большие четырехмачтовые скафы, обиженно жмущиеся друг к другу. Да, судя по всему – значительная часть пиратского флота зимовала именно здесь.

Хевдинг привстал и, держась рукою за борт, вытянул шею – а вдруг? А вдруг «Голубой дельфин» тоже здесь? Может быть, во-он там, за той юркой актуарией? Или – за той крутобокой корбитой? Во-он, торчит мачта… Керкур! Точно – керкур, быстроходный торговый парусник и разведчик… Керкур, да, но не «Голубой дельфин», да разве и разглядишь здесь, в таком множестве, где в корабельных мачтах запросто можно заплутать, словно в дремучем лесу!

Ладно… строиться, затем послать на причалы Эльку. Сказать, какое судно искать – пусть глянет. Да и самому пройтись по тавернам… кстати, в таверну-то как раз и надобно – в «Скользкий угорь». Вот туда как раз и пойти, зачем откладывать? Или все же сначала отыскать постоялый двор? Ну да, немного отдохнуть, переодеться.

Галлея мягко притерлась бортом к причалу, один из гребцов тут же выпрыгнул, принял конец, завязав на кнехте мудреным узлом. Хевдинг расправил плащ и улыбнулся: ну, наконец-то приплыли.

Первым делом он направился в старую имперскую таможню, где располагалась портовая стража – угрюмое приемистое здание, сложенное из желто-серого кирпича. Оставив Маргона и Эльку дожидаться на улице, толкнул низкую дверь, вытаскивая из-за пазухи грамоту Гуннериха… при виде которой начальник стражи – добродушного вида толстяк в дорогом зеленом плаще – вмиг сделался сама любезность.

– Нужна ли тебе помощь, господин? Если что – мои воины почтут за честь…

Александр милостиво махнул рукой:

– Пока не нужно. Подскажи-ка лучше какой-нибудь постоялый двор, где не стыдно будет остановиться.

– «Черный носорог», – подумав, посоветовал страж. – Это рядом с рынком, бывшим невольничьим, на котором сейчас что только не продают. Я пошлю с вами слугу, показать дорогу.

– Не надо, я знаю, где рынок.

Попрощавшись, Александр вышел, едва не столкнувшись в дверях с молодым человеком лет двадцати, чуть худощавым и приятным на вид, одетым в изящный римский доспех лорика-сегментата, начищенный почти до зеркального блеска. Висевший на поясе меч и весь общий облик свидетельствовали о том, что сей юноша – не просто стражник, а, скорее, помощник толстяка. Впрочем, черт с ними, с обоими…

Саша махнул рукой своим:

– Пошли, парни.

А молодой человек так и стоял у дверей таможни, провожая хевдинга долгим испуганно-удивленным взглядом, словно бы вдруг увидал привидение.

Начальник стражи не выдержал, позвал:

– Эй, что ты там встал, Авл Нумиций?

– А?

Это был выросший сын того самого рабовладельца, у которого когда-то Саша был поваром, рабом… еще тогда… Узнал ли он хевдинга? Скорее всего – да. Ну, и что же? Были здесь, в Гиппоне, люди, встречаться с которыми Александру и вовсе не хотелось бы. Вот хоть тот же Гундмунд… тоже – королевский граф.