Сокровище - Трейси Вульф

индюшачья ферма? – так же громко ору на него я.

Он отшатывается, и при этом у него делается невероятно обиженный вид.

– Какого черта, Грейс? Я же просто пытался помочь.

– Да, знаю. – Я делаю глубокий вдох и медленный выдох. Могу я спросить, почему он в чем-то обвиняет меня, если это он во все горло вопит об индейках?

Но, обвинив его, я не решу эту проблему, поэтому я делаю еще один глубокий вдох и самым милым своим голоском спрашиваю:

– Что именно мне нужно знать об этой индюшачьей ферме, Флинт?

– На ней пожар. А сейчас ноябрь.

Поначалу я не понимаю, почему так важно, какой сейчас месяц, но затем до меня доходит – ведь в ноябре День Благодарения. Я по-прежнему не считаю, что из-за этого стоило поднимать шум, ведь ООН как раз сейчас пытается принять важную резолюцию по климату, но я не спорю.

И вместо этого пишу:

– Пожар на индюшачьей ферме в… – Я поднимаю голову, чтобы спросить его, но он уже стоит рядом и читает мои записи, заглядывая через плечо.

– В Миннесоте, – подсказывает он.

– Спасибо, – говорю я и записываю название штата. – Что-то еще, что мне нужно знать?

– Нет, на этом все. – Он расплывается в улыбке. – Похоже, ты записала это, Грейс, так что я переключусь на Азию.

– Фантастика! – Я вздыхаю с облегчением.

– Фантастика, – тихо бормочет Хадсон.

Несколько секунд спустя Флинт начинает психовать снова, на этот раз из-за закрытия крупной сети суши-ресторанов в Японии.

– Это моя любимая сеть, – стенает он, тыча пальцем в экран, на котором окна в одном из этих ресторанов забивают досками. – Ты же записываешь это, да, Хадсон?

– Само собой, – отзывается Хадсон, не отрывая глаз от одного из экранов, изображение на котором стало цветным.

– Что-то не похоже, что ты записываешь это. – В тоне Флинта звучат обвинительные нотки.

Хадсон закатывает глаза.

– Я записываю это.

– Потому что это сверхважно. Так творится история суши.

– Да, ты мне это уже говорил. – Хадсон переключает внимание на экран, который показывает рождение ребенка в Китае.

– Ты уверен, что записываешь это? – В голосе Флинта звучит еще большее сомнение. – Потому что, по-моему, у них нет ресторанов в Китае.

– А по-моему, есть, – спокойно отвечает Хадсон, продолжая писать.

– А вот я в этом не уверен. – Флинт подозрительно щурится, глядя то на Хадсона, то на телевизионный экран. – Кстати, как, по-твоему, называется сеть ресторанов, о которой я говорю?

Хадсон не удостаивает его вниманием.

– Не бойся произнести ее название неправильно. Я знаю, что ты не говоришь по-японски.

Хадсон все так же ничего не говорит.

– Если только дело не в том, что ты не знаешь ее названия… потому что не пишешь о ее закрытии. – Флинт с обвиняющим видом тычет в Хадсона пальцем, и мы с Джексоном теряем несколько драгоценных секунд, чтобы повернуться на наших стульях и нервно переглянуться.

Обычно Хадсону не нравится, когда на него указывают пальцем.

Но он только вздыхает.

– Я сказал, что запишу это, Флинт.

– Нет, ты сказал, что уже это записываешь. А это не одно и то же.

Хадсон громко щелкает зубами, и при обычных обстоятельствах, услышав это, я бы встала между ним и тем, кому это адресовано. Но на заводе в Уако случилась утечка какого-то ядовитого газа, и мне необходимо записать эту информацию.

Однако Флинт, похоже, не замечает этого предостерегающего щелканья – или же ему просто плевать. Как бы то ни было, он не унимается.

– Так как же называется эта сеть ресторанов, Хадсон?

Когда Хадсон не отвечает, он спрашивает опять:

– Как называется…

– Иди в жопу! – рычит Хадсон. – Эта твоя сеть ресторанов называется иди в жопу.

– Полегче, чувак! – Флинт шокирован. – Какая муха тебя укусила?

– Никакая муха меня не кусала, чертов ты придурок. Но если ты сейчас же не уберешься от меня подальше, мать твою, я выпью из тебя всю кровь и выкину твой жалкий труп в сад, чтобы тобой могли полакомиться муравьи, крысы и прочие твари, которым может захотеться сожрать кусок твоего гребаного мяса.

Он произносит каждое из этих слов тихим спокойным голосом, который, однако, постепенно становится все более и более грозным, – и улыбается такой холодной улыбкой, что в Александрии вдруг становится так же зябко, как на Динейли. И это еще до того, как я замечаю его клыки, поблескивающие на фоне нижней губы.

– А если ты мне не веришь, – продолжает он, – то почему бы тебе еще один гребаный раз не задать мне вопрос о названии этой сраной сети ресторанов?

В обычных обстоятельствах такая угроза заставила бы Флинта ринуться в бой, но, видимо, он понимает, что сейчас Хадсон, обыкновенно такой невозмутимый, настолько разъярен, что уже прошел точку невозврата и лучше его не провоцировать.

Потому что под настороженным взглядом Джексона Флинт делает два больших шага назад, затем щурит глаза и говорит:

– Ну ладно. Пойду-ка я лучше к Иден, чтобы посмотреть, не нужна ли ей высококвалифицированная помощь.

Глава 88

Ее история – это общая история

Иден застывает и, повернувшись ко мне, широко раскрывает глаза.

– Нет, нет, нет, – произносит она одними губами, одновременно мотая головой.

Я просто пожимаю плечами и улыбаюсь ей одной и моих самых обаятельных улыбок, потому что иногда нужно делиться удачей – и сейчас как раз такой случай. В основном потому, что если Флинт донимает Иден, то он не станет донимать меня… или Хадсона. А судя по тому, что Хадсон только что переломил одну из ручек Куратора надвое, просто взяв ее в руку, можно предположить, что ему не помешала бы передышка.

Я знаю, что мне бы она точно не помешала.

– Знаешь, Флинт, – начинает Иден, чтобы предупредить новые комментарии, – сейчас мне не нужна помощь. В Южной Африке происходят замечательные вещи – они приняли несколько решений, направленных против браконьерства, и там открывается огромный музей. Я и сама со всем справляюсь. Может, тебе лучше сходить к Хезер, чтобы посмотреть, как она там?

– Ты что, шутишь? – Флинт садится рядом с ней за стол и закидывает на него ноги. – На твоей стене сотни телевизоров. Ну и как ты собираешься смотреть их все?

– Пока что у меня все идет нормально, – бормочет Иден. Я не могу посмотреть сейчас на выражение ее лица, потому что только что в Португалии поезд сошел с рельсов и идет героическая спасательная операция, но в ее голосе не слышно энтузиазма.

– Нормально – это еще недостаточно хорошо, – парирует Флинт. – Вместе мы проделаем эту работу лучше,