История Франции - Марк Ферро

Англии, предоставив ей свободу рук в Египте. Испании он дал согласие на оккупацию Рио-де-Оро[150]. Оставалась Германия.

Конфликт с последней оживился перед 1906 г., до конференции в Альхесирасе; он резко обострился в 1911 г., когда по приказу Вильгельма II германская канонерская лодка встала на рейде у города Агадир. Визит Вильгельма в Танжер[151] на полстолетия обеспечил Германии симпатии арабов, поскольку кайзер представлял великую державу, которая не имела колоний и которая противостояла империалистическим аппетитам французов и англичан.

Франция в Индокитае: двойная компенсация

В середине XIX столетия Великобритания в ходе Первой опиумной войны (1840–1842) открыла для себя китайский рынок: она обеспечила себе базу в Гонконге (1842), а затем открытие китайских портов, чего, в свою очередь, вскоре добилась и Франция. Тогда же капитан Геннадий Невельской именем русского царя объявил о присоединении к России устья Амура, поставив Пекин перед свершившимся фактом, — это приобретение было признано Айгунским договором. Тем временем Кульджинский договор открыл для русской торговли Синцзян, став первым в серии неравноправных договоров, навязанных Россией Китаю.

В этот самый момент французский военно-морской флот, все еще не смирившийся с потерей Индии, «проявляет интерес» к Индокитаю, где «вопреки договорам» были перебиты миссионеры.

В действительности французскую интервенцию в Индокитай вдохновляли три фактора. Хронологически первым было христианизаторское рвение, активное на протяжении всего XIX столетия. Затем — англофобия офицеров флота, таких, как Франсис Гарнье, стремившийся создать для Франции колониальную империю на Дальнем Востоке — равную британской, протянувшейся от Бирмы до Сиама. Наконец, играли роль деловые интересы французских текстильщиков и поставщиков оружия, вдохновляемых купцом Жаном Дюпюи, а также лионскими фабрикантами шелковых тканей. Они стремились занять Тонкин и поставить под свой контроль Красную реку (Хонгха), которую они считали путем на китайский рынок, — великий миф XIX в. Именно в этом контексте Гарнье в результате ряда инцидентов захватывает в 1873 г. Ханой и позднее погибает в сражении с «Черными флагами» (китайскими отрядами, направляемыми во Вьетнам), тогда как его преемник Поль Филястр заключает Сайгонский договор (1874), добившись от вьетнамского императора Ты Дыка отказа от Кохинхины (Южного Вьетнама), согласия на установление протектората над Аннамом (Центральным Вьетнамом), передачи трех фортов в городе Хайфон и открытия Красной реки для торговли.

«Проникновение в Тонкин — это вопрос жизни и смерти для будущего нашего господства на Дальнем Востоке», — считают торговцы и сайгонские адмиралы. А Гамбетта в 1872 г. видит в Красной реке второй Суэц, «путь для всемирной торговли».

Новые инциденты приводят к тому, что майору Анри Ривьеру поручается полностью занять Тонкин, богатства которого уже подсчитаны в Париже и представлены на карте, распространяемой среди депутатов друзьями Жана Дюпюи, который только что создал Общество тонкинских копей. Майор Ривьер погибает, причем в том же самом месте, где несколькими годами ранее пал Гарнье. Его тело обезглавлено. Историк Шарль Фурньё пишет: «Вызванная смертью Ривьера, патриотическая реакция обернулась получением Дюпюи крупных золотых самородков».

«По-настоящему переговоры с китайцами, — писал Жюль Ферри, в ту пору глава правительства, — нужно вести посредством мощных и исправных пушек». Но правительство недооценивало противника и направляло в Индокитай войска «небольшими партиями». Тем не менее в конечном итоге, имея под началом 25 тысяч человек, адмирал Амедей Курбе добился ряда успехов, и Китай подписал мирный Тяньцзинский договор (1885), предполагавший вывод китайских войск из Тонкина.

Однако французские войска, попытавшиеся занять город Лангшон, были вынуждены отступить. Эта неудача вызывает панику, растерянность, политический кризис в Париже, и сразу же по сигналу Клемансо начинается травля Жюля Ферри. В действительности китайцы уступили Лангшон, но, так как соглашение еще хранится в секрете, Ферри вынужден подать в отставку (1885). Однако Индокитайская конфедерация родилась, в нее вошла одна колония, Кохинхина, и четыре протектората — Тонкин, Аннам, Камбоджа и Лаос.

Так для вьетнамцев пробил час начала сопротивления, но понадобится еще несколько десятилетий, прежде чем они смогут проявить его открыто. В конце XIX столетия взаимодействие развивающихся финансовых и промышленных групп, с одной стороны, и государства — с другой, все более разжигают аппетиты промышленно развитых наций, ищущих рынки для сбыта продукции и вложения капиталов. Колониализм становится одной из форм такой экспансии, однако захват территорий, который кажется наиболее надежной ее формой, не считается наиболее выгодным во всех случаях, и, скажем, во Франции между 1870 и 1914 гг. предпочтение отдается финансовой экспансии за рамками колониальной империи. Ее объектом становится в первую очередь Османская империя (до 1882 г.) и особенно Россия (после 1891 г.). Это не исключает также — если позволяют обстоятельства — полуколониального господства (или мысли о нем), которое проявляется во время египетского кризиса 1881–1882 гг., финансового кризиса в Тунисе в 1882 г., при разделе Османской империи в 1918 г. и в проекте раздела России на «сферы влияния» во время Гражданской войны и иностранной интервенции (1918–1920).

Хотя абсолютной корреляции между политическими действиями Франции за морем и кривой французской коммерции не существует, мы все же можем наблюдать обратную корреляцию, существующую между долей экспорта товаров в колониальную империю и снижением экспорта в целом.

Таким образом, став для Франции компенсацией за ее неудачи после 1871 г., колониальная экспансия в равной степени обеспечила ее экономическое благополучие и в этом смысле также сыграла компенсирующую роль.

ОТ ПАТРИОТИЗМА ПОРАЖЕНИЯ К НАЦИОНАЛИЗМУ РЕВАНША

Разгром французских войск армией короля Пруссии, этого «малого государства», унижение, испытанное после Седана от капитуляции Базена в Меце и в особенности утрата Эльзаса и Лотарингии — вот что породило патриотический подъем, который вскоре вылился в национализм и разделил французов — чтобы вновь объединить их в 1914 г.

Проклятие, адресованное победителям, — вот что подпитывало французскую литературу после 1871 г. Примером этого служит стихотворение Виктора де Лапрада «Святая ненависть».

Как описать