Моя жизнь. Записки суфражистки - Эммелин Панкхёрст

заявляли газеты, что «эти сумасшедшие женщины» не смогут завоевать ни одного голоса. Однако выборы показали противное: либеральный кандидат провалился, хотя на общих выборах, год с небольшим перед тем, либералы получили здесь большинство в 655 голосов. На этот раз оказался избранным кандидат юнионистов, получивший большинство в 609 голосов.

И хотя либеральная пресса заявляла, что поражение в Коккермузе не имеет значения и, во всяком случае, объясняется отнюдь не деятельностью суфражисток, тем не менее, вожди либералов рвали и метали против ЖСПС. Многие из членов нашего союза принадлежали к либералам, и мужчины считали этих женщин изменницами. Вместе с тем либералы утверждали, что они делают ошибку и вредят самим себе, ибо избирательное право может быть получено женщинами только от либералов. И неужели они могут думать, что либеральная партия согласится дать право голоса своим явным и непримиримым врагам? Эти мудрые доводы преподносились нам также сторонницами либералов и конституционно настроенными суфражистками. Они убеждали нас, что единственно правильный путь – это работать в пользу партии. Мы возражали, что без всякого успеха делали это уже слишком много лет, и настаивали на правильности своего метода.

Все лето и осень мы посвятили работе в связи с различными дополнительными выборами, в некоторых случаях добившись поражения либеральных кандидатов, в других – уменьшения полученного ими большинства голосов, всюду вызывая огромное возбуждение и приобретая нашему союзу сотни новых членов. Почти в каждом местечке, которое нам приходилось посещать, мы оставляли после себя отделение союза, так что еще до истечения года по всей Англии и во многих местах Шотландии и Уэльса мы имели свои организации.

23 октября Парламент собрался на осеннюю сессию, и мы отправили в Палату Общин новую депутацию. Ввиду полученного полицией предписания, только двадцать человек из нашей среды были допущены в здание. Мы вызвали главного «загонщика» либералов и попросили его передать премьеру наше обычное требование – дать женщинам избирательное право в эту же сессию; вместе с тем мы спрашивали премьер-министра, намерен ли он включить внесение в избирательные списки обладающих соответственным цензом женщин в билль, отменяющий множественные голоса, который тогда обсуждался палатой. Либеральный «загонщик» вернулся с ответом, что в эту сессию ничего не может быть сделано для женщин.

«Не надеется ли премьер-министр, – спросила я, – сделать что-нибудь для женщин в одну из сессий настоящего Парламента или вообще когда-нибудь в будущем?» Наш собеседник ответил: «Нет, мистрисс Панкхёрст, министр не надеется».

Нам не оставалось ничего другого, как тут же на месте устроить митинг протеста. Газеты в своих отчетах обвиняли нас в устройстве недостойных сцен в кулуарах Палаты Общин, но я думаю, история иначе отзовется о происшедшем. Одна из женщин вскочила на диванчик и обратилась с речью к присутствующим. Не прошло минуты, как ее стащили на пол, но сейчас же ее место заняла другая, которую постигла та же участь; так одна за другой выступали женщины, пока не было дано распоряжение очистить помещение и пока нас не вывели из здания.

В давке я была сбита с ног и больно ушиблена. Женщины, думая, что я получила серьезное повреждение, столпились вокруг меня и отказались двинуться с места, пока я не буду в состоянии подняться. Это рассердило полицейских, которые еще больше вышли из себя, узнав, что демонстрация продолжается на улице. Было арестовано одиннадцать женщин, в тем числе и наш казначей, мистрисс Петик Лоуренс, мистрисс Кобден Сандерсон, Энни Кенни и еще три из числа наших организаторов. Все они были приговорены к 2-месячному заключению и посажены в Холлоуэйскую тюрьму. Но сила нашего движения сказалась в большом числе добровольцев, немедленно явившихся для того, чтобы продолжать их дело. В это именно время в союз вступила мистрисс Тьюк, нынешний почетный секретарь организации. Властям не приходило в голову, что их образ действий принесет такие плоды. Они рассчитывали одним ударом разрушить наш союз, но на самом деле дали ему могучий толчок. Руководительницы ранее возникших суфражистских организаций на время забыли свое несогласие с нашими методами деятельности и вместе с писательницами, врачами, артистками, художницами и другими выдающимися женщинами возмущались варварским поведением правительства.

Еще одно не приняли власти в расчет. Общеизвестно, что условия жизни в английских тюрьмах весьма плохи, но когда две из наших коллег заболели в Холлоуэй настолько серьезно, что их пришлось немедля освободить, политики начали беспокоиться за свою репутацию. В Парламенте был поднят вопрос, не следует ли относиться к суфражисткам не как к уголовным арестанткам, а признавать их политическими преступницами и сообразно с этим содержать их в первом разряде. Герберт Гладстон, министр внутренних дел, ответил на этот вопрос, что он не вправе вмешиваться в распоряжения судей и ничего не может сделать в связи с карами, которым подвергаются суфражистки. Не мешает запомнить это заявление Герберта Гладстона, ибо впоследствии мы смогли доказать, что это была сознательная ложь; впрочем, лживость его обнаружилась уже тогда, когда по распоряжению правительства осужденные были освобождены из тюрем до истечения сроков их заключения. Сделано это было ввиду предстоящих в Северной Англии важных дополнительных выборов. Мы распространили по всему избирательному округу листки, в которых рассказали избирателям, что девять женщин – и в числе их дочь Ричарда Кобдена – содержатся в тюрьме, как уголовные преступницы, либеральным правительством, приглашающим голосовать в его пользу.

Я повезла группу освобожденных узниц в Хаддерсфилд, где они на собрании поведали об условиях заключения в тюрьме, в результате чего либеральное большинство упало до 540 голосов.

Между тем, перед зданием Палаты Общин происходили дальнейшие демонстрации, и на Рождество в тюрьме Холлоуэй находилась уже 21 суфражистка, хотя они не совершили никакого преступления. Правительство делало вид, что остается невозмутимым, а члены Парламента подсмеивались над «самодельными мученицами». Однако значительная группа депутатов, на которых сильное впечатление произвели страстность и неостывающий пыл этого нового ордена суфражисток, собралась перед Новым Годом и образовала комитет, поставивший себе задачей убедить правительство в необходимости дать женщинам избирательные права еще до истечения полномочий данного состава Парламента. Комитет постановил, чтобы его члены старались воздействовать на широкие общественные круги в пользу женщин, отстаивал распространение избирательного права на женщин, на собраниях в своих округах, пользоваться в соответствующем духе всеми поводами, представляющимися в Парламенте…

Первый год нашей деятельности в Лондоне принес удивительные плоды. Из кучки женщин, которую газеты в насмешку окрестили «семейной партией», мы превратились в сильную организацию с разветвлениями по всей стране, с постоянным штабом в Клементс-Инн; мы встретили солидную денежную поддержку и, что важнее всего, создали в Палате Общин комитет в пользу избирательного права женщин.

Часть II

Пять лет мирного милитантства

Глава I

Кампания 1907 г. была