Моя жизнь. Записки суфражистки - Эммелин Панкхёрст

в правильности нашей тактики или предлагает так или иначе видоизменить ее, они немедленно исключаются из союза. Самодержавие? – Совершенно правильно. Вы возразите, пожалуй, что организация, стремящаяся к расширению избирательного права, должна быть построена демократически. На это скажу, что члены ЖСПС не согласны с вами. Мы не считаем нужным придумывать уставы, разные правила и пр.; мы не устраиваем общих годовых собраний, не производим выборов должностных лиц. Наш союз – это армия суфражисток на поле битвы. Армия добровольцев. И никого не заставляют оставаться в ее рядах.

Основа нашей политики – оппозиция правительству, которое отказывается дать женщинам избирательные права. Поддерживать словом или делом правительство, враждебное равноправию женщин, значило бы поощрять эту враждебность. Мы боремся с либеральной партией, потому что она у власти. Но мы также боролись бы с юнионистским правительством, если бы оно, очутившись у власти, высказалось против распространения права голоса на женщин. Мы говорим женщинам, что, оставаясь в рядах либеральной партии, они молчаливо одобряют антисуфражистскую политику правительства. Мы говорим членам Парламента, что поддерживая правительство, они вместе с тем молчаливо одобряют антисуфражистскую политику. Мы приглашали всех искренних суфражисток и суфражистов уйти из либеральной партии, пока женщины не получат право голоса наравне и на одинаковых условиях с мужчинами. Мы приглашаем всех избирателей голосовать против либеральных кандидатов, пока либеральное правительство не проявит справедливости по отношению к женщинам.

Не мы придумали эту тактику. Более 35 лет тому назад весьма успешно применял ее Парнелл в своей борьбе за гомруль. Эта тактика заставила Гладстона внести в Палату правительственный билль о гомруле. В самое последнее время та же тактика привела к тому, что Палата Общин приняла соответствующий билль.

Суфражистки старого, типа, равно как политические деятели, всегда утверждали, что соответствующим образом воспитанное общественное мнение, в конце концов, даст женщинам избирательное право, делая излишним особенное давление для осуществления этой реформы. Мы согласны с тем, что общественное мнение надо подготовить, но утверждаем, что даже оно бесполезно, если оно энергично не подталкивается. В 1906 г. в общественном мнении преобладало настроение в пользу женского избирательного права. Но какая была от этого польза? Мы требовали от общества гораздо большего, чем простого сочувствия. Мы хотели от него, чтобы оно потребовало у правительства уступки общественному мнению и наделения женщин избирательными правами. И мы заявили, что отважимся на объявление войны не только всем антисуфражистским силам, но и всем тем, кто будет держаться нейтрально и бездеятельно. Каждый мужчина, обладающий избирательным правом, признавался нами врагом женского избирательного права, если он не проявлял готовности быть деятельным соратником.

Это не значит, что мы считали нужным отказаться от воспитательной деятельности. Напротив, мы сознавали, что ее следует продолжать, и с гораздо большей силой, чем когда-либо прежде. И прежде всего мы затеяли кампанию сенсационных выступлений, чтобы заставить общество понять всю важность вопроса о женском избирательном праве, заинтересовать его в наших планах и побудить правительство сдаться. Я полагаю, мы можем похвалиться, что в этом отношении наш успех не заставил себя ждать и оказывался неизменным. Сначала, когда нас было еще совсем мало и касса наша была очень скудна, мы напоминали обществу о движении в пользу избирательного права женщин способами, до того никогда не применявшимися. Мы усвоили приемы Армии Спасения и вербовали приверженцев на улицах. Мы отбросили все условности относительно того, что «прилично» и что «не принято», руководствуясь при выборе средств лишь одним критерием: «поможет ли это делу?»

Мы напечатали большое количество суфражистской литературы, и день изо дня члены нашего союза ходили по улицам, устраивая митинги. Уже скоро после начала нашей кампании достаточно было звука колокольчика, чтобы стекалась толпа и чтобы кругом стали раздаваться возгласы: «Вот суфражетки! Идите сюда!» Кроме таких уличных собраний, мы устраивали также много митингов в закрытых помещениях, причем никогда не могли пожаловаться на малочисленность аудитории. Нашему делу служила и пресса, которая при применении старых суфражистских методов никогда не уделяла женскому движению так много внимания.

Мы предполагали добиться внесения как можно скорее правительственного билля о распространении избирательных прав на женщин, и весной 1906 г. отправили депутацию, состоящую из тридцати членов, нашего союза, к премьер-министру. Нам заявили, что его нет дома; через несколько дней к нему явилась вторая депутация. На этот раз лакей согласился доложить министру о желании явившихся видеть его. К терпеливо ждавшим на улице женщинам вышли вдруг два человека. Один из них обратился к главе депутации, грубо приказывая ей и ее спутницам уходить.

– Мы послали премьер-министру заявление о желании побеседовать с ним, – сказала она, – и ждем ответа.

– Никакого ответа не будет – последовала резкая реплика, и двери захлопнулись.

– Ну, нет, ответ будет дан – воскликнула руководительница депутации, схватила дверной молоток и стала стучать им. Немедленно вновь появились два человека и один из них крикнул стоящему поблизости полисмену: «Арестуйте эту женщину!» Приказание было исполнено, и мирной депутации пришлось видеть, как ее главу увели на полицейский пост.

Остальные женщины немедленно стали энергично протестовать. Энни Кенни обратилась с речью к собравшейся толпе, а мистрисс Драммонд оттолкнула швейцара и проникла в святилище первого министра Британской империи. Она и Энни Кенни были вслед за тем арестованы. Через час всех трех арестованных отпустили, причем от имени министра им было заявлено, что он не намерен возбуждать против них преследование и что, напротив, он готов принять депутацию союза, а также, если они того пожелают, и других женских организаций.

Все суфражистские организации стали немедленно готовиться к этому великому событию. В то же самое время двести членов Парламента обратились к премьер-министру с петицией, прося его принять их представителей, которые должны были выяснить ему всю необходимость внесения правительством законопроекта об избирательном праве женщин. Сэр Генри назначил 19 мая днем приема соединенной депутации.

Женский союз решил обратить внимание широких общественных кругов на происходящее и принял меры к организации процессии и демонстрации. В назначенный день мы собрались у Вестминстерского моста и направились к зданию Министерства Иностранных Дел. Во время приема депутации говорило восемь женщин и Кейр Харди, выступавший от имени депутатов. По поручению ЖСПС говорила я, требуя немедленно политического раскрепощения женщин.

И что же ответил нам Кэмпбелл-Баннерман? Он заверял нас в своем сочувствии нашему делу, заявил, что признает справедливость его и нашу подготовленность к участию в выборах. А затем он убеждал нас иметь терпение и ждать; он сам ничего для нас не в состоянии сделать, ибо некоторые из его коллег по кабинету против нас. На этом закончился прием.

В тот же день мы устроили митинг протеста и постановили продолжать нашу агитацию с удвоенной энергией.

Мы решили продолжать