Моя жизнь. Записки суфражистки - Эммелин Панкхёрст

законопроект о женском избирательном праве, достигший второго чтения, и потому пришли в движение и исполнились ожиданий не только наши ряды, но и все старые общества суфражисток. Стали устраиваться митинги, собирались подписи под петициями. Когда настал день, назначенный для обсуждения нашего билля, кулуары Палаты не могли вместить громадную толпу женщин всех классов, богатых и бедных, стекшихся со всех сторон в Палату Общин. Больно было видеть тот луч надежды и радости, который светился на лицах многих из этих женщин. Мы знали, что наш проект имеет ничтожные шансы на принятие. Первым в порядке дня стоял билль о том, чтобы экипажи всякого рода, проезжающие ночью по дорогам общего пользования и улицам, были снабжены сзади и спереди фонарями. Мы пытались уговорить инициаторов этой незначительной меры снять с очереди свой проект в пользу нашего билля, но они отказались это сделать. Мы также пытались убедить консервативное правительство обеспечить всестороннее обсуждение нашего законопроекта, но и здесь встретили отказ. И вот, как мы и предвидели, авторам законопроекта о фонарях было предоставлено «заговорить» наш билль. Они сделали это, пересыпая прения анекдотами и бессмысленными шутками. Депутаты со смехом и аплодисментами следили за этим оскорбительным представлением.

Когда весть о происходящем дошла до женщин, ждавших в кулуарах Палаты, толпой овладело чувство возмущения и неописуемое возбуждение. Увидев такое настроение, я решила, что настал момент для демонстрации, какую еще никогда не пытались устроить суфражистки старого типа. Я пригласила присутствующих следовать за мной на улицу, чтобы устроить под открытым небом митинг протеста против правительства. Мы бросились из здания Палаты, и мистрисс Уолстенхолм-Элми, одна из старейших деятельниц женского движения в Англии, начала говорить. Немедленно вслед за тем полиция устремилась на толпу женщин, расталкивая их и приказывая разойтись. Мы отошли к статуе Ричарда Львиное Сердце, стоящей перед входом в Палату Лордов, но полиция вновь обрушилась на нас. В конце концов полиция согласилась допустить наш митинг в ближайшем соседстве к воротам Вестминстерского аббатства. Здесь, после нескольких речей, мы приняли резолюцию, осуждающую правительство за то, что оно позволило ничтожному меньшинству провести обструкцию против нашего билля. Это было первое милитантское выступление Женского социально-политического союза. Оно возбудило различные разговоры и даже произвело некоторый шум, но полиция удовлетворилась тем, что записала наши фамилии.

Наступившее затем лето было посвящено нами агитации под открытым небом. В это время в союз вступило несколько ценных членов, и к нам начали поступать денежные средства. Среди новых членов оказалось лицо, которому предназначено было играть значительную роль в развертывающейся драме милитантского движения. По окончании одного из наших митингов в Олдеме ко мне подошла и представилась в качестве решительной сторонницы женского избирательного права и фабричная работница Энни Кенни. Она хотела подробнее узнать о нашем Обществе и его целях, и я пригласила ее вместе с ее сестрой Дженни, школьной учительницей, нa чашку чая на завтра. Они пришли и вступили в союз, причем этот шаг вызвал резкий перелом во всей жизни мисс Кенни и дал нам одного из самых выдающихся вождей и организаторов. С ее помощью мы проникли со своей пропагандой в совершенно новые круги.

В Ланкашире существует своеобразное учреждение – странствующие ярмарки со всякого рода каруселями, балаганами, забавами и зрелищами, с лавками и ларями, где продаются самые различные предметы. В каждой деревушке за лето или осень побывает такая ярмарка. Армия Спасения, пропагандисты трезвости, продавцы всяких шарлатанских лекарств, разносчики не упускают этого случая обратиться со своей пропагандой к готовой аудитории – собравшемуся на ярмарку населению деревни. По совету Энни Кенни мы, следуя за ярмаркой, обошли одну за другой деревни Ланкашира, всюду произнося речи об избирательном праве женщин. Наша популярность скоро затмила Армию Спасения и даже врачевателей зубной боли и продавцов чудодейственных лекарств.

Только после двух лет существования Женскому социально-политическому союзу представился случай развернуть свою деятельность в национальном масштабе. Создавшееся осенью 1905 г. политическое положение, как нам казалось, сулило радужные перспективы делу политического освобождения женщин. Близилась к концу жизнь старого Парламента, находившегося около двадцати лет в руках консервативной партии, страна была накануне общих выборов, которые, как надеялись либералы, должны были поставить их у власти. Вполне естественно, что либеральные кандидаты обращались к стране с горячими обещаниями всевозможных реформ. Они убеждали избирателей голосовать за них как за сторонников и защитников истинного демократизма, и обещали, что их правительство будет стоять на страже прав народа против враждебных сил привилегированной аристократии.

Неоднократно проделанный опыт научил нас тому, что единственный путь добиться распространения избирательных прав на женщин – это привлечь на сторону реформы правительство. Другими словами, обязательства поддержать реформу, даваемые кандидатами, очевидно, бесполезны. Они не имеют никакой цены. Единственно, чего следует добиваться, это обязательства со стороны ответственных партийных руководителей, что новое правительство включит женское избирательное право в свою официальную программу. В соответствии с этим мы решили обратиться к тем лицам, которые, по всей вероятности, должны были войти в состав либерального кабинета, и потребовать от них объяснений, включают ли их реформы справедливое отношение к женщинам.

Мы задумали начать эту кампанию на большом митинге в Манчестере, где главным оратором должен был выступить сэр Эдуард Грей. Мы предполагали достать места на галерее, прямо против трибуны, и приготовили большое знамя с надписью: «Намерена ли либеральная партия дать женщинам право голоса?». Мы хотели спустить это знамя с галереи в тот именно момент, когда поднимется наш оратор и задаст свой вопрос сэру Эдуарду Грею. Однако в последнюю минуту нам пришлось изменить свой план, потому что оказалось невозможным достать на галерее те места, какие были нам нужны. Никак нельзя было использовать наше большое знамя и потому, уже перед самым митингом, мы сделали небольшое знамя с надписью: «Избирательное право для женщин». Таким образом, совершенно случайно появилось нынешнее знамя женского движения, развевающееся теперь по всему миру.

Энни Кенни и моей дочери Кристабель было поручено задать вопрос сэру Эдуарду Грею. Они все время сидели спокойно; к концу митинга публике было предложено задавать вопросы. Несколько вопросов было задано мужчинами, и на них последовали вежливые ответы. Тогда поднялась Энни Кенни и спросила: «Если либеральная партия окажется у власти, предпримет ли она шаги для распространения на женщин избирательных прав?» В это время Кристабель стала размахивать флагом, чтобы все присутствующие могли понять смысл вопроса. Эдуард Грей ничего не ответил, а мужчины, сидевшие около Энни, грубо заставили ее сесть, а распорядитель митинга заслонил ее лицо своей шляпой. Со всех сторон зала послышались крики, мяуканье, протесты.

Как только порядок был восстановлен, Кристабель поднялась в свою очередь