Репортер - Михаил Дегтярь

– Михаил, – весомо сказал мне первый секретарь, – мы даем вам возможность пригласить для реализации вашего сценария любую звезду Советского Союза. Хотите Пугачеву? Пишите Пугачеву. Хотите Кобзона? Будет Кобзон!

Всю ночь мы с Гришкой писали, пили чай и ели бутерброды. Машину так и не задействовали. Утром в кабинет ворвался Юлий Гусман, схватил текст, пробежал глазами…

– Подходит! – улыбнувшись, сказал он. – Теперь едем в «Гюлистан».

Естественно, Юлий стал режиссером этого значительного в политической и культурной жизни Азербайджана события.

На Аллу Пугачеву и Иосифа Кобзона я замахиваться не стал. Но поскольку мне дали карт-бланш, в сценарии я прописал участие всех тогдашних звезд Азербайджана – Муслима Магомаева, ансамбля «Гая», народной певицы Зейнаб Ханларовой… И все они пели! Отказаться от участия в таком вечере было невозможно.

Праздник прошел на ура!

Я получил бешеные по тем временам деньги – 600 рублей. Достаточно сказать, что на моей основной работе – а я тогда уже работал мастером Бакинского участка водоснабжения – мне платили 150 рублей в месяц.

Затем в нашей с Гришей Гурвичем жизни случилась забавная история с грустным для меня результатом.

В 1980 году я стал корреспондентом республиканской молодежной газеты «Молодежь Азербайджана». Хорошая была газета, многие ее тогдашние сотрудники сегодня очень активно работают в Москве на высоких журналистских должностях. Достаточно вспомнить Рустама Арифджанова, Рафаэля Гусейнова, Алексея Ганелина…

И вот придумали мы выпускать в этой газете страницу юмора и сатиры – естественно, под влиянием 16-й полосы «Литературной газеты». Назвали страницу «Караван». Мы писали в «Караван» небольшие юмористические рассказы, стихи, – в общем, реализовывали свои зарождающиеся литературные способности.

Хочу привести здесь свой рассказ «Деталь», опубликованный в 1980 году в газете «Молодежь Азербайджана». Удивительно, что его напечатали в те застойные годы, – ведь это было так давно, что даже Брежнев еще был жив. Написан он был изначально как реальный рассказ об интеллигентном токаре, который вдруг осознал бессмысленность своей работы. Чтобы опубликовать рассказ, мне пришлось переписать его в виде новогодней сказки для взрослых:

ДЕТАЛЬ

Жил-был на свете токарь Кай Окаевич. В своем тридевятом царстве он был едва ли не самым крупным специалистом токарного дела.

Достаточно сказать, в своей специальности он разбирался лучше, нежели в игре в домино, что, как известно, среди токарей тридевятого царства явление чрезвычайно редкое, если вообще не беспрецедентное.

Такое бывает, конечно, только в сказках, но Кай Окаевич совершенно не играл в домино.

Мало того, он обходил стороной пивные ларьки и категорически отказывался соображать на троих, за что был презираем и отвергнут своими же коллегами. Они также не могли простить Каю Окаевичу его желания всегда работать в белоснежном костюме…

Кая Окаевича же интересовало другое: коллекционирование марок, камерная музыка, зарубежная литература…

И все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство: Кай Окаевич мечтал о настоящей работе.

Вознесшись в своей профессии, он мечтал покорить весь мир, чтобы во всех царствах знали о Величайшем Токаре.

Короче, его исключительные способности нуждались в великом применении.

Но жизнь проходила, а настоящей работы не было. «Впустую живу», – думал по вечерам Кай Окаевич, и все чаще звучал в его комнате реквием Берлиоза…

И вот однажды новогодней ночью к дому Кая Окаевича подкатила роскошная машина.

Токаря попросили срочно собраться и прибыть к месту службы для выполнения дела царской важности. Сердце Кая Окаевича дрогнуло. «Вот оно, дело, – думал он, судорожно собираясь. – Вот оно. Началось!»

По дороге ему рассказали, что вечером на завод привезли чертеж невероятной Детали!

Конструкция выходила вон из ряда знакомых, была загадочна, как сфинкс, и бесформенна, как уборщица волшебного цеха тетя Ая.

Никто не мог понять назначение Детали! На чертеже стоял гриф «Совершенно секретно».

Началась паника. Был разбужен директор завода и все его семь заместителей. Задымились сигареты, запенилась минеральная, закручинились головы, но, как всегда, ни одному из выступивших не удалось в прениях по докладу внести что-нибудь решающе-конкретное в существо вопроса.

Зависла тишина…

– Нужен хороший токарь! – сказал наконец директор.

Все облегченно вздохнули. Конечно, как они сразу не догадались!

Но такую Деталь каждому не поручишь.

Проголосовали, и большинством голосов выбор пал на Кая Окаевича.

Хороший семьянин, сдержанно выдержан, морально устойчив. Должен справиться!

А в это время на заводе, несмотря на новогоднюю ночь, все кипело.

Как-то проникли пронюхавшие про такое дело журналисты. Вспышки освещали цех яркими всполохами, вырос лес телескопических антенн, во дворе шумно разворачивались телевизионные машины.

Пока ни в чем не разобравшись, корреспонденты брали интервью друг у друга.

Наискосок от станка готовили свои мольберты художники. Токарь нужен им был в профиль и, желательно, в промасленной куртке, о чем своим ходом шла договоренность с начальством.

Звучала жизнеутверждающая музыка.

Наконец привезли Кая Окаевича, показали ему чертеж, объяснили суть дела и ответственности, после чего он задумался.

Предчувствие не обмануло Кая Окаевича. Это была настоящая работа!

Внесли материал, редкость которого была того же порядка, что и его стоимость.

От промасленной куртки Кай Окаевич отказался, несмотря на протесты художников, и работал, как обычно, в белом костюме.

Закрутился вал, затвердел ловимый художниками профиль, заструилась стружка.

Даже электронный штангенциркуль не обеспечил бы нужную по заданию точность. Глаз Кая Окаевича обеспечивал.

Два ассистента, стоя сзади, промокали ему лоб и поили через трубочку высококалорийными соками.

Так прошла ночь, и где-то далеко, в деревнях, запели петухи, с первыми трелями которых Кай Окаевич выключил станок, сделал шаг назад и встряхнул головой.

Ассистентам не удалось удержать последнюю каплю пота, которая победно зашипела на Детали.

Раздались бурные продолжительные аплодисменты.

Неизвестно откуда взявшиеся в столь ранний час девочки в бантиках и мальчики в коротких штанишках подносили Каю Окаевичу цветы.

Все обнимались и целовались.

Вдруг появились люди в черных плащах. Все они были вооружены автоматами. Деталь погрузили в ящик из красного дерева и унесли в неизвестном направлении…

В торжественной обстановке Каю Окаевичу дали день отгула, и он, радостный и просветленный, поехал домой, где сразу заснул.

Впервые за последнее время ему снились море и солнце. Море, на берегу которого стоял почему-то орган Домского собора.

Кай Окаевич сидел у клавиатуры и переключал регистры…

«Вот что такое счастье», – подумал он, проснувшись.

Встав, Кай Окаевич заварил себе кофе по-восточному, поставил на проигрыватель пластинку с легким возносящим концертом Вивальди и, взяв лупу и кляссер, удобно уселся перед телевизором.

Передавали новогодний репортаж.

Вокруг ярко украшенной елки кружились девочки в бантиках и мальчики в коротких штанишках.

И внезапно Кай Окаевич увидел свою Деталь.

Именно на ней была установлена новогодняя елка.

Кай Окаевич встал, отбросил кляссер, выключил музыку и телевизор.

Затем он спустился во двор и подошел к мужикам, с треском забивавшим «козла».

С удивлением ему позволили занять очередь, и уже через несколько минут он с неведомой ранее страстью вбивал верные костяшки в рыхлую поверхность стола.

В мае 1980 года в Баку с концертами приехали Аркадий Арканов, Александр Иванов и Лион Измайлов.

Александр Иванов был тогда неимоверно популярен! Помимо того, что он был самым известным стихотворным пародистом СССР и тесно сотрудничал с «Клубом 12-стульев» «Литературной газеты», Александр Александрович еще и бессменно вел на Центральном телевидении программу «Вокруг смеха», в которой как-то сказал одну из своих легендарных фраз: «Если вам кажется, что я слишком высокий и тощий, у вас проблемы с телевизором. Обратитесь в телеателье – там подрегулируют».