История Франции - Марк Ферро

пруссаков при городе Садова, одержанная неожиданно быстро, оставила горький привкус французской дипломатии. В обмен на свой нейтралитет Наполеон III хотел бы получить «компенсацию», «чаевые», как сказал Бисмарк; это словцо приобрело известность. Министр иностранных дел Франции Грамон втайне высказался о претензиях на Люксембург. Не может быть и речи об уступке земли, входящей в Германский союз, велел ответить Бисмарк. Он дал понять, что Франция могла бы кое-что получить в Бельгии, но тогда возмутилась обеспокоенная Великобритания…

Утратив поддержку Великобритании, Италии (из-за римского вопроса) и Австрии, французская дипломатия неожиданно столкнулась с новым вызовом — кандидатурой принца Леопольда Гогенцоллерна на испанский трон.

Переговоры велись Бисмарком с Хуаном Примом, председателем Совета министров Испании, и дело должно было быть представлено как сугубо семейное. Бисмарк даже скрывал его от собственного короля. Но секрет был раскрыт, и, естественно, Франция выступила против того, чтобы восстанавливалась «империя Карла V». Устами Грамона Франция заявила, что рассчитывает «на мудрость немецкого народа и на дружбу народа испанского», чтобы предотвратить подобное, — «в противном случае она исполнит свой долг без колебания и слабости». В результате глава семейства Гогенцоллернов — Антон, отец Леопольда, заявил об отказе сына от испанского престола.

Дипломатическая победа Франции была неполной, так как отступил не король Пруссии, а Антон Гогенцоллерн, его дальний родственник и бывший премьер-министр. Наполеон III и Грамон потребовали в мягкой, а затем в жесткой форме от прусского короля гарантий на будущее: они желали, чтобы отказ исходил не только от Леопольда, но и от короля Пруссии. Добиваться этого поручили послу Бенедетти; король в устной форме ответил, что не имеет к этой затее никакого отношения. Ввиду настойчивости Бенедетти, который действовал согласно предписаниям из Парижа, король ответил, что находится на отдыхе в Эмсе, и поручил позаботиться о письменном ответе Бисмарку. Последний придал этому ответу, так называемой «Эмсской депеше», оскорбительную форму: «Его Величество отказался вновь принять посла и приказал передать через своего адъютанта, что Ему более не о чем тому сообщить».

Это означало войну.

В Законодательном корпусе[137] Тьер, подвергаясь оскорблениям, разобщенный со всеми, оказался единственным, кто заявил, что «принято решение пролить потоки крови ради сугубо формального вопроса».

Но возбуждение в собрании достигло такой степени, что депутаты, за исключением одиннадцати, кто выступил «против», и пяти воздержавшихся, проголосовали за военные кредиты, а глава правительства Эмиль Оливье провозгласил, что «объявляет войну с легким сердцем».

Франция была готова к войне, но мобилизация и сосредоточение войск проводились одновременно, что стало источником невероятной путаницы. «Одно из подразделений 53-го полка 18 июля отбыло из Лилля, 28 июля прибыло в полковое депо в Гап и 30 августа было отправлено в Лион… Один генерал, прибыв в Бельфор, телеграфировал: “Не нашел своей бригады, что делать?”» — отмечал историк Шарль Сеньобос.

Уже с самого начала на этой войне можно было, так сказать, ставить крест. Битвы — при Вейсенбурге, на Шпихернских высотах, при Вёрте, несмотря на блестящую атаку кирасир («Ах, что за храбрецы!» — якобы вскричал прусский король Вильгельм I, увидев их) при Рейхсхоффене — были доблестно проиграны, армия Базена блокирована в Меце, и армии императора пришлось капитулировать в окруженном Седане.

Ничто больше не могло остановить марш пруссаков на Париж, где 4 сентября Законодательный корпус объявил о низложении Наполеона III, затем провозгласил Республику и начал — в Париже под руководством генерала Трошю, а в провинции под руководством Гамбетты — приготовления к продолжению борьбы. Три генерала, Федерб (на севере), Орель-де-Паладин и Шанзи (на Луаре), готовились выступить на помощь Парижу, тогда как генерал Бурбаки пытался, впрочем безрезультатно, разрезать прусские коммуникации действуя в тылу наступавшей на Париж армии.

КОММУНА 1871 ГОДА: МИФ И ИСТОРИЯ

Парижская коммуна — повстанческое и патриотическое движение, подавленное обосновавшимся в Версале правительством Адольфа Тьера, — виделась Карлу Марксу в качестве «славного предвестника нового общества»; он считал, что она могла бы стать примером «не парламентарной, а работающей корпорации, одновременно и законодательствующей, и исполняющей законы». Для Михаила Бакунина, наоборот, Коммуна «была смелым, ясно выраженным отрицанием Государства»; он отмечал в ней признаки атеистичности и федерализма. Приблизительно полвека спустя Ленин повторил мысль Маркса, увидев в Коммуне предвестницу Октября 1917 г., а в Советах — ее возрождение. Такое понимание сущности и исторической роли Коммуны укоренилось в сталинской традиции, и мы можем видеть, что в фильме Козинцева и Трауберга «Новый Вавилон» показаны два противостоящих друг другу мира, старый и новый, т. е. буржуазия и трудящиеся…

На звание наследников Коммуны претендуют социалисты, коммунисты и анархисты, память о Парижской коммуне связана с жестокими репрессиями, двадцатью тысячами расстрелянных, напоминанием о которых является кладбище Пер-Лашез со Стеной федератов. Коммуна просуществовала с 26 марта по 28 мая 1871 г.

История Парижской коммуны уходит корнями в отдаленное революционное прошлое, вновь заявившее о себе с возрождением сильной республиканской партии в последние годы Второй империи и созданием Бельвильской программы реформ. Революционные устремления усилились благодаря развитию рабочего движения, которое, будучи прудонистским по происхождению, устами революционера Варлена заявляло: «Ничто не может быть осуществлено посредством реформ, пока не уничтожено старое политическое государство». Эта связь дает о себе знать в большинстве крупных городов, переживающих приход в них сельского населения и прирост трудовых и «опасных» классов. Там происходят мощные стачки — в Ле-Крезо, Лионе, Марселе, Руане. Можно сказать, что в период Второй империи существует республика городов, которая торжествует на выборах 1869 г., в частности в Париже.

Но эти города — «всего лишь острова в океане деревень». Большинство населения сельской местности как раз приветствовало объявление войны Пруссии 19 июля и уничтожение империи 4 сентября, после разгрома под Седаном и пленения Наполеона III. По предложению Жюля Фавра провозглашена Республика и создано правительство националы ной обороны, председателем которого становится генерал Трошю, столичный губернатор. Париж бросается в войну и проводит мобилизацию в свою Национальную гвардию, в то время как Гамбетта восстанавливает армию в провинции. Как и в 1792 г., создается Коммуна, которая вовсе не стремится создать конкуренцию правительству, как предполагает уже знакомый нам миф 1917 г., а желает