История Франции - Марк Ферро

(памфлет «Наполеон Малый»), диатрибами[132] Жореса и Жюля Ферри («Фантастические подсчеты барона Османа»), Вторая империя почти не имела адвокатов, чтобы защищаться. По правде говоря, ни политический, ни литературный мир, будучи изгнанным из поля зрения Империи, ни деловые люди, ни светская публика, ни инженеры, друзья императора, не были склонны превозносить его память.

Таким образом, республиканская традиция затрагивает политический аспект режима, установленного Наполеоном III, провозгласившим себя императором год спустя после государственного переворота. С полным основанием эта традиция напоминает о том, что режим не избегал репрессивных мер, в числе которых была и практика предварительного разрешения на издание газет, «с уведомлением» и запретом в случае повторения провинности, и введение надзора за университетом и запрещение курсов современной истории, и установление присяги на благонадежность, обязательной для государственных чиновников, и проведение проскрипции (исключения) республиканских лидеров из органов власти, и правительственное назначение мэров, кандидатуры которых выдвигались сверху… Циркуляры, направляемые мэрам, могут представляют собой блестящие примеры делопроизводства.

«Господин мэр, голосование начинается завтра. Имею честь Вам напомнить, что Вам надлежит открыть его немедленно после первого богослужения, что на письменных столах у Вас будет находиться некоторое количество бюллетеней на имя г-на де Дальмаса (официального кандидата), и никаких других; важно, чтобы надежные и разумные люди с бюллетенями в руках на имя г-на де Дальмаса стояли у входа в мэрию и охраняли благонадежных избирателей ото лжи и ошибок.

Присутствуют три кандидата. Г-н де Дальмас, действующий в интересах кабинета императора, г-н Ле Безельм де Шансавен, г-н Дрео, зять г-на Гарнье-Пажеса, основателя республики 1848 г., одного из тех, кто издал указ о налоге в 45 сантимов, о чем вы помните. Г-н де Дальмас воплощает принцип преданности правительству; одного его положения достаточно для того, чтобы благоприятствовать решению многочисленных задач, стоящих перед округом».

В Конституции, сочетающей отдельные положения Конституции 1848 г. и наследие Первой империи, предусмотрено, что законодательная власть не может даже вносить поправки в законопроекты, исходящие от императора. Этот так называемый режим «авторитарной Империи» некоторым образом смягчился, когда, поддерживав Пьемонт в его борьбе против папы римского в процессе объединения Италии, Наполеон III оттолкнул от себя католиков и счел необходимым разрешить законодательной власти направлять ему «обращения», а затем добиваться выполнения закона. Республиканцы примкнули к режиму, как, например, Эмиль Оливье; затем мало-помалу представительная власть обрела некие реальные права: право голосовать за бюджет постатейно и — особенно — право выступать с законодательной инициативой.

В процессе преобразования этой авторитарной Империи в Империю либеральную, который продолжался десяток лет, оппозиция численно выросла; этот процесс поощрял монархист орлеанистского толка Адольф Тьер, требовавший, чтобы нации были переданы «необходимые свободы» (свобода личности, печати, смещения правительства). Он обрел огромную популярность, неустанно заявляя о неизбежности падения режима.

Подобное отторжение фигуры императора политическим классом отчасти объясняется его осознанием подлинной измены. Племянник Наполеона, независимо от наследия, которые он воплощал, демонстрировал особенности наследника Революции. Некогда он вступил в тайное общество карбонариев, воевал с папой в 1831 г., в Страсбурге в 1836 г. пытался свергнуть монархию, затем снова в Булони, в результате неудачного путча, попал в тюрьму, в форт де Ам, откуда бежал в 1846 г. Он написал «Преодоление пауперизма», текст, «единственная цель которого — благосостояние рабочего класса». Будучи решительным сторонником сен-симонистов, Луи Наполеон принадлежал к кругу социалистов и представлялся смелым реформатором. У него не было ничего общего со знатью эпохи Луи Филиппа… Гизо говорил о нем: «Быть одновременно воплощением национальной славы, гарантии революционных традиций и принципа авторитета — это много». Поскольку он был неважным оратором, то говорил мало и еще меньше откровенничал, усвоив привычки заговорщика, — за что и получил прозвище Сфинкс. Если не принимать в расчет эту черту характера, то резкий поворот в сторону антидемократизма, который характеризует его вступление во власть, выглядит как поведение изменника; полвека спустя точно такая же перемена произойдет с Муссолини, за исключением того, что фашистский лидер сделал резкую перемену во взглядах достоянием общественности, в то время как Луи Наполеон был человеком скрытным. Ради сохранения власти и из любви к славе он забыл о своих убеждениях.

Тем не менее резкая перемена в его взглядах и поведении не была абсолютной. Начиная с 1852 г. он способствовал развитию «обществ взаимопомощи», хотя и под своим надзором. Подавив забастовки, Луи Филипп отнял у законодательного корпуса процедуру голосования по закону о легализации забастовок (1864) при условии, что те не будут сопровождаться ни насилием, ни посягательствами на свободу труда. Это был важный поворот в истории рабочего движения. И хотя затея с подкупом трудящихся провалилась, пусть и частично, как о том свидетельствуют разного рода голосования, также следует констатировать, что, вопреки тому что долгое время утверждалось, «социальные законы, принятые в период Второй империи, не отставали от законов Пруссии или Великобритании» (Ален Плесси). И фактически на выборах мая 1870 г. около 7,3 миллиона голосов против 1,5 миллионов одобрили сенатус-консульт, устанавливавший парламентский режим; эта победа, возможно, облегчалась репрессиями оппозиции, однако и успехом императора, который «вновь добился результатов голосования 1851 г.».

Несомненно, важным было то, что Наполеон III стал первым монархом во Франции, да и в Европе, который, отталкиваясь от своих сен-симонистских идей, счел делом первостепенной важности экономическое развитие страны и обеспечение власти «производителей» (в доктрине Сен-Симона к производителям относились также рабочие), полагая, что именно здесь, а не в политическом представительстве сосредоточены жизненные силы страны. По совету экономиста Мишеля Шевалье он даже заставил промышленников ввести в 1860 г. свободный товарообмен, в результате которого территория Франции оказалась открытой для конкурентных английских товаров, а также обязал промышленников проводить модернизацию заводского оборудования. Для него важны были только эти проблемы, а не политика. Свой вялый интерес к ней Луи Филипп выразил в шутливой форме: «Императрица — легитимистка, наследный принц Наполеон — республиканец, герцог Морни — орлеанист, сам я — социалист, и только Персиньи (министр внутренних дел) — бонапартист, но он сумасшедший». Однако именно эти люди были его соратниками, его семейством.

Итак, самым главным для Наполеона III было развитие торговли, рост производства, банковское дело; рядом с ним чаще, чем депутатов парламента, видели дельцов-аферистов, которые нередко входили в его клан — а также банкиров и инженеров. Этот режим воплощали такие личности, как банкиры братья Перейр,