Откровение в Галисии - Долорес Редондо

просто трусы, и Альваро это понимал. И стал заботиться обо мне, как и о своих родных.

Лукас выпрямился и повернулся к писателю, отчаянно жестикулируя.

— Да нет же, прекрати заниматься самобичеванием. Прекрати. Где тот смельчак, который взлетел вверх по лестнице и начал колотить в дверь старухи? Который возмутился, когда Элиса делилась своими подозрениями насчет Альваро? Который с жаром защищал Альваро и говорил, что тот был всего лишь ребенком и отказался стрелять в собаку, а еще защищал своего брата?

Ортигоса согласно кивнул.

— Вот где истина, Мануэль. Неважно, что говорят другие. Мы же с тобой знаем, каким на самом деле был Альваро. Правда?

Писатель молча посмотрел на собеседника и сделал глубокий вдох.

— Он не убийца. То, что мы узнали сегодня, только укрепило мою уверенность в этом. Будучи еще ребенком, Альваро собрал всю свою смелость, чтобы защитить брата от насильника. Это обошлось ему очень дорого. Всю жизнь он нес этот груз, который стал еще тяжелее из-за презрения родных. Такой человек не станет убивать ни собственного брата, ни шантажиста. Он встретится с врагом лицом к лицу.

Слеза скатилась по щеке Ортигосы. Он сердито вытер ее резким движением и прошептал:

— Ты прав.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что не веришь этим домыслам, — твердо произнес Лукас.

Мануэль поднял голову и, встретившись взглядом со священником, произнес:

— Нет, не верю.

* * *

Рядом остановился автомобиль Ногейры. Лейтенант вышел, закрыл дверь, достал сигареты и закурил, дожидаясь, пока священник и писатель выйдут из машины.

— Какие новости? — нетерпеливо спросил Лукас.

— Все лучше, чем я ожидал. Можешь не волноваться, — гвардеец повернулся к Мануэлю, — смерть Видаля не связана с нашим расследованием. По крайней мере, напрямую. История куда более древняя. — Ногейра глубоко затянулся. — Речь о гибели Франсиско Муньиса де Давилы.

— Что? — переспросил удивленный священник, поворачиваясь к Ортигосе.

Лейтенант с мрачным видом кивнул.

— Мануэль, помнишь, как я рассказывал про расследование? Нам показалось странным, что Фран, будучи в состоянии наркотического опьянения, закрыл дверь церкви, когда отправился на могилу отца. Ключ так и не нашли. И мы пришли к выводу, что кто-то по ошибке унес его, после того как запер храм.

Писатель кивнул.

— Так вот, сегодня мы нашли пропажу.

Вне клетки

Ногейра пару раз затянулся, выпустил дым и недовольно щелкнул языком.

— Меня позвали, чтобы я подтвердил, тот ли это ключ. Хотя нужды в этом не было, потому что я составил подробное описание: серебряный, длина двенадцать сантиметров, на головке инициалы Франа, окруженные одиннадцатью маленькими изумрудами. Его нашли, когда осматривали труп Тоньино, и кто-то из коллег вспомнил, что я упоминал про эту вещицу.

— Это точно он?

— Вне всяких сомнений. В деле сохранились фотографии, которые мы получили от страховой компании.

— Но как этот ключ попал к Видалю?

— Хороший вопрос… Дело о смерти Франа будет пересмотрено — ведь известно, что Тоньино продавал ему наркотики. К тому же Эрминия утверждала, что видела его той ночью в поместье. Гвардия считает, что Видаль мог быть вместе с младшим сыном маркиза в момент смерти последнего. Они выдвинули версию, что он мог принести Франу наркотики, что звучит правдоподобно, а потом оттащить его труп на могилу отца, закрыть церковь и забрать ключ, — пояснил лейтенант без особого энтузиазма.

— Это совпадает с твоими умозаключениями, — сказал Мануэль. — Что сын маркиза пришел на кладбище не сам, а его притащили. Ты был прав.

— Да, я был прав, — повторил гвардеец, продолжая курить. Но голос его звучал как-то неубедительно.

— Что-то ты не особо доволен, — заметил Лукас.

— Так и есть. — Ногейра яростно швырнул окурок в лужу, раздалось шипение. — Зачем этому придурку утруждаться и тащить труп Франа на кладбище, рискуя быть замеченным? Если уж случилась передозировка, почему бы не оставить покойника в церкви?

— Да, что-то тут не сходится, — согласился писатель. — Хотя ключ Видаль действительно мог взять. Я слышал, что из храма уже не раз пропадали ценные вещи.

— Вот как? — удивился лейтенант. — Я не знал.

— Гриньян мне рассказал. Похитили старинные серебряные канделябры, весьма ценные. Но дверь не была взломана.

Гвардеец нахмурился и напряг память.

— Не припоминаю, чтобы в Ас Грилейрас по этому поводу проводилось какое-нибудь расследование. Было бы неплохо заглянуть в церковь имения и проверить, не пропало ли что-то еще.

— Но зачем Тоньино этот ключ, если после смерти Франа уже прошло три года? Как-то нелогично. Может быть, его подбросили, чтобы перевести стрелки на Видаля?

— Только в чем его можно обвинить? — Ногейра пожал плечами. — Расследование прекращено, дело закрыто. Не было ни подозреваемых, ни обвиняемых. А теперь Антонио мертв, Альваро тоже погиб… Кому и зачем понадобилось бы подсовывать Тоньино ключ? Нет, должна быть какая-то другая причина, по которой Видаль имел его при себе, да еще в день смерти.

Лейтенант достал из пачки очередную сигарету, долго ее рассматривал, словно надеялся прочитать ответ, а потом закурил. Выглядел он очень уставшим.

Лукас посмотрел на Мануэля, а затем выдал:

— Сегодня мы узнали много нового в Ас Грилейрас.

Ортигоса кивнул.

Священник вкратце рассказал о том, как Сантьяго очутился в больнице, о чем они беседовали с Эрминией и что видели Элиса и Ворона в ту ночь, когда умер Фран. Гвардеец слушал с бесстрастным лицом, а затем посмотрел на писателя.

— Значит, девушка и малыш теперь с тобой?

Мануэль снова кивнул.

— Я уже много лет работаю в Гвардии и по опыту знаю, что люди часто ошибочно трактуют то, что видят. Возьмем, к примеру, Элису. Сначала она решила, что, уведя Франа в церковь, Альваро проявил заботу о брате. Но позже приписала этот поступок злодейским намерениям.

Лукас тут же согласился:

— Вот и я о том же. Нужно отличать факты от домыслов.

— Точно, — сказал Ногейра. — Сейчас действия Альваро кажутся нам подозрительными, но то же самое можно сказать и о настоятеле. По глупости он мог вляпаться во что-то нехорошее. Когда я беседовал с приором о пропавшем племяннике, то заметил, что дядя не проявлял особого интереса. Словно и не ждал, что парень вернется, или ему вообще было наплевать, что с ним. Возможно, он не имеет отношения к смерти Тоньино, но очевидно, что судьба юноши волнует его куда меньше, чем то, что он пытается скрыть. Не будем забывать, что из заключения, написанного Ортуньо в ту зловещую ночь, следует, что настоятель напрямую связан с двумя серьезными преступлениями: убийством и сексуальным насилием в отношении несовершеннолетнего. Прознай об этом СМИ, это стало бы сенсацией…

— Похоже, приор о чем-то умалчивает, —