История Франции - Марк Ферро

отныне проявляются в формах борьбы пролетариата и в столкновениях между теми, кто выступает от имени рабочего движения.

Авторитарный или либеральный социализм…

Притча Сен-Симона (1819)

«Предположим, что Франция вдруг потеряет пятьдесят своих первых физиков, пятьдесят первых химиков. пятьдесят первых живописцев… пятьдесят первых музыкантов. пятьдесят первых инженеров, пятьдесят первых архитекторов, пятьдесят первых врачей. пятьдесят первых банкиров, шестьсот первых агрономов, пятьдесят первых военных промышленников и так далее, — таким образом, в целом три тысячи первых ученых, художников и ремесленников Франции.

Так как эти люди являются среди французов наиболее значительными производителями. нация, потеряв их, окажется телом без души.

Перейдем к другому предположению. Допустим, что Франция сохраняет всех талантливых людей, которых имеет. однако к своему несчастью теряет в один день Господина брата короля, Господина герцога Ангулемского. главных должностных лиц королевства, всех государственных министров, всех государственных советников. всех кардиналов, архиепископов, епископов, всех префектов и субпрефектов, а кроме того, десять тысяч наиболее богатых собственников.

Это несчастье, разумеется, опечалило бы французов, поскольку они не смогли бы равнодушно взирать на потерю столь значительного числа соотечественников. Но эта потеря тридцати тысяч индивидуумов, считающихся наиболее важными людьми государства, доставила бы им исключительно душевные переживания, поскольку она не нанесла бы никакого политического ущерба государству.

Причина этого в том, что было бы очень легко заполнить места, которые сделались вакантными: существует множество французов, которые в состоянии исполнять обязанности брата короля; что же касается десяти тысяч благородно живущих[124] собственников, то их наследники не нуждались бы ни в каком особом обучении, чтобы устраивать приемы в своих салонах столь же хорошо, как и они.

Эти предположения делают очевидным то, что современное общество в действительности представляет собой перевернутый мир. так как забота о руководстве способными людьми возложена на людей неспособных».

Будучи сочинением провидца, эта притча Сен-Симона была не только рассказом о переменах, возвестивших торжество капитализма, производственной и деловой сфер. В ней заключалось предвидение такой организации общества, при которой власть будет принадлежать ученым. Вместе они создадут научное сообщество. Оно будет выше парламентов и положит конец конфликтам между державами. Придя на смену богословам, т. е. тем, кто господствовал именем веры, ученые будут править именем науки.

Сен-Симон предполагал введение организации производства, запуск таких крупномасштабных работ, как строительство Суэцкого канала, которые позже будут осуществлены его учениками: Бартелеми Энфантеном, Фердинандом де Лессепсом, принцем Эженом Наполеоном. Он считал необходимым планирование производства авторитарными методами, т. е. речь шла о такой форме социализма, которая должна была «также упразднить нищету» и которая вскоре вдохновит Карла Маркса.

Маркс также воспринял враждебные либеральным теориям идеи экономистов Сисмонди и Рикардо, доказывавших, что вместо предустановленной гармонии свободная конкуренция приведет к концентрации богатств, перепроизводству и кризисам — к тому, что станет причиной беспорядков и революций.

Эти теории открыли эру модернизации, продолжавшуюся до конца XX столетия наряду с нарастанием феномена глобализации. Они породили двойную проблему: как организовать производство и труд, как предотвратить экономические и социальные кризисы, порождаемые этим развитием.

У этих экономических и авторитарных по своим взглядам социалистов вскоре появились противники в лице антиэтатистских социалистов (антигосударственников), прежде всего, в лице Шарля Фурье. Он находил политические идеи эфемерными и желал создать новое общество, основанное на системе кооперативов; этот принцип был опробован в США и Бразилии, однако дело кончилось неудачей.

Вечным оппонентом либералов, сенсимонистов, а позже и марксистов был Прудон со своим афоризмом «Собственность — это кража».

Он показал природу прибавочной стоимости, которую собственник извлекает из количества своих работников. «Возведение обелиска, возможное при работе двухсот гренадер, было бы невозможно усилиями одного-единственного, даже если бы он располагал в двести раз большим количеством времени. Следовательно, коллективная сила превосходит индивидуальные силы: совместный труд рабочих сам по себе представляет созидательную ценность, и он не вознаграждается. Поэтому собственность представляет собою индивидуальное отчуждение плодов коллективного труда в той степени, в какой она к такому труду прибегает». Прудон предлагал введение подоходного налога и создание народного банка для финансирования коллективных проектов; он оспаривал этатистские проекты Луи Блана.

Позднее, предлагая создание коммун, производственных и потребительских кооперативов, Прудон выступал против гегемонии политических властей, поскольку фундаментом общества для него являлась экономика. Говоря о проблеме вхождения рабочего класса в политическую жизнь, он заявлял, что, как только тот осознает свое существование и свое место в обществе, он создаст новый политический строй, точно так же, как то смогла сделать в 1789 г. буржуазия.

Бакунин, который воспринял эти идеи и пошел еще дальше, провозгласил, что сначала необходимо уничтожить институт государства, так как деспотизм представляет собой не одну из форм государства, но саму его суть. Он предполагал, что наиболее благоприятные условия для подобной всеобщей революции сложились в Италии, поскольку ее нищий пролетариат обладает необычайным умом и творческими способностями.

ПУТЬ РОМАНТИКОВ

Есть ли смысл в сравнении? Во всяком случае, при взгляде назад некоторые итоги революции 1917 г. могут помочь ухватить одну из нитей, которая, по крайней мере во Франции, позволяет объяснить феномен романтизма.

После восстания в России в феврале 1917 г. поэты и другие деятели искусства с энтузиазмом присоединились к революционному движению: Блок, Маяковский и Мейерхольд, чуть позже Эйзенштейн. Эта элита рассчитывала осуществить собственную эстетическую революцию, подобно тому как новый режим стремился провести революцию социальную.

Но последняя изгнала из России образованную публику, которая была в состоянии оценить авангардистские произведения. Читатели и зрители, которые знакомились с новым искусством, — все эти рабочие и мужики, заменившие изгнанных, ничего не понимали в абстракциях художников, и те вскоре были обречены на долгое молчание.

Нечто подобное произошло вскоре после революции