Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

капитал» и «оборотный капитал» как рядоположенные идентичные друг другу по своему смысловому назначению), М. Блауг упрекает К. Маркса в том, что последний «постоянно и довольно непринужденно смешивает понятия «запасы» и «потоки», не предупреждая об этом читателя»[656]. Но такой упрек лишен каких-либо оснований.

Как известно, американский экономист И. Фишер был одним из первых, кто ввел в научный оборот эти понятия. Напомним, в своей книге «Покупательная сила денег» (1911) он отмечал, что известное количество благ по отношению ко времени их использования может быть рассмотрено с двух точек зрения: 1) как количество благ, уже существующих в данный момент времени; 2) как количество благ, которые производятся, потребляются, перевозятся и обмениваются в течение известного периода времени. По его мнению, с первой точки зрения оно представляет собой запас, или фонд благ, а со второй – поток благ. Например, «наличное количество пшеницы на мельнице во всякий данный момент является запасом этого блага, тогда как количество пшеницы, которое ежемесячно или еженедельно прибывает на мельницу и выбывает с нее, образует поток этого запаса. Наличное количество добытого угля, существующее в Соединенных Штатах, есть запас угля, количество же угля, добываемое еженедельно, есть поток этого блага»[657].

Подчеркнем, впоследствии понятия «запас» и «поток» стали широко использоваться в качестве исходных категорий макроэкономики. Они характеризуют здесь разные экономические переменные: например, имущество потребителя, количество безработных, накопленный в экономике капитал, государственный долг – это запас, а доходы и расходы, объем инвестиций в год, количество теряющих работу, дефицит бюджета – это поток. При этом под запасом понимается «количество, измеряемое в данный момент времени», а под потоком – «количество за единицу времени»[658].

В этой связи следует отметить, что такие определения экономических переменных, во-первых, совершенно очевидны, а потому они вряд ли нуждаются в особом теоретическом обосновании; во-вторых, не выходят за рамки метафизического подхода, в соответствии с которым абсолютизируется количественная сторона этих переменных. Что же касается качественной стороны последних, то она лишь постулируется как нечто данное, само собой разумеющееся явление, не требующее особых пояснений. Между тем в «Капитале» эти две стороны экономических переменных рассматриваются сквозь призму диалектического метода, т. е. их движения, изменения и внутренней взаимосвязи друг с другом (причем сначала анализируется их качественная сторона, затем – количественная). Сообразно этому они отображаются здесь в виде строго субординированной системы экономических категорий, в которой каждая последующая из них предполагает предшествующую ей категорию в качестве своей предпосылки. Именно подобный подход позволяет дать целостное представление о всей совокупности экономических переменных как с точки зрения их статики, так и с точки зрения их динамики. Поэтому К. Маркс никогда не смешивал вышеуказанные понятия, поскольку он никогда не употреблял их, ибо в этом не было никакой необходимости. Дело в том, что К. Маркс опирался не на метафизический, а на диалектический метод, посредством которого вскрывается сущность той или иной экономической переменной и формы ее проявления в реальной действительности.

2. Изложив весьма примитивным образом процесс образования прибавочной стоимости, представленным в «Капитале» (заметим, мимоходом, отождествляя при этом последнюю с такими ее особыми формами, как прибыль и процентный доход), М. Блауг обращает внимание на то, что «это понятие прибавочной ценности (стоимости. – Н.С.) у Маркса … вовсе не выведено формально из трудовой теории ценности (стоимости. – Н.С.)»[659]. Иными словами, между Марксовой теорией прибавочной стоимости и его трудовой теорией стоимости не существует не только реальной, но и даже формальной связи.

Если бы этот нелепый, абсурдный по своей сути, довод выдвинул бы какой-нибудь недоучившийся на экономическом факультете «школяр». то тогда все было ясно. Но ведь автор отнюдь не «школяр». Будучи профессором Лондонского университета, он – «крупный методолог» в области экономической науки. Спрашивается, как же мог этот «методолог» не уяснить прямой непосредственной связи между указанными теориями, где последняя выступает в качестве исходного пункта первой?

Общеизвестно, что ответ на этот вопрос дал сам К. Маркс. По его мнению. «две характерные черты с самого начала отличают капиталистический способ производства.

Во-первых, он производит свои продукты как товары. Не самый факт производства товаров отличает его от других способов производства, а то обстоятельство, что для его продуктов их бытие как товаров является господствующей и определяющей чертой. Это означает прежде всего то, что сам рабочий выступает лишь в качестве продавца товара, а потому в качестве свободного наемного рабочего, а следовательно, труд вообще выступает в качестве наемного труда. После всего того, что было выяснено нами до сих пор, излишне снова показывать, как отношение капитала к наемному труду определяет весь характер данного способа производства. Главные агенты самого этого способа производства, капиталист и наемный рабочий как таковые, сами являются лишь воплощениями, персонификациями капитала и наемного труда; это – определенные общественные характеры, которые накладывает на индивидуумов общественный процесс производства: продукт этих определенных общественных производственных отношений …

Второе, что является специфическим отличием капиталистического производства, – это производство прибавочной стоимости как прямая цель и определяющий мотив производства. Капитал производит главным образом капитал и достигает этого лишь постольку, поскольку производит прибавочную стоимость»[660].

Именно уяснение сути этих двух черт позволяет понять, что купля-продажа не только продуктов как товаров, но и специфического товара, каковым является рабочая сила, осуществляются в соответствии с законом стоимости, т. е. количеством абстрактного, общественно необходимого труда, затраченного, с одной стороны, для производства этих товаров; с другой стороны, для воспроизводства самой рабочей силы. Поэтому теория, раскрывающая такого рода причинно-следственную зависимость, называется трудовой теорией стоимости. Поскольку же источником прибавочной стоимости является прибавочный труд наемных рабочих, то отсюда следует, что теория прибавочной стоимости находится в прямой, непосредственной взаимосвязи с трудовой теорией стоимости. Более того, вне этой взаимосвязи с последней невозможно понять первую. Научная заслуга К. Маркса как раз и состоит в том, что, в отличие от своих предшественников, он решил две важнейшие задачи теории прибавочной стоимости: 1) впервые ввел в научный оборот понятие «прибавочная стоимость» и исследовал последнюю независимо от ее особых форм: прибыли, ссудного процента, земельной ренты и т. д.; 2) объяснил происхождение прибавочной стоимости с позиции трудовой теории стоимости.

3. По М. Блаугу, Марксова теория прибавочной стоимости в научном отношении в корне «несостоятельна». Прибегая к различного рода вульгарно-софистическим уловкам, он заявляет, что эта «несостоятельность» обусловлена следующими «существенными недостатками», свойственными данной теории.

Во-первых, «Марксово «доказательство» эксплуататорской сущности прибыли проводится в форме бесконечно повторяющегося утверждения, что рабочие создают продукции по величине больше, чем затраты на их собственное содержание и воспроизводство. Но таким образом доказывается всего лишь факт, что капитализм производит