Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

первом этаже. Это не что иное, как искусное жонглерство, посредством которого оказалось одураченным не одно поколение читателей»[675].

Заметим, подобное «резюме» не столько опровергает марксистскую политическую экономию, сколько дискредитирует нашего «крупного методолога», не способного «уразуметь» суть диалектического метода, посредством которого решается одна из ключевых проблем любой науки, в том числе и политической экономии – проблема сущности и явления. По словам К. Маркса, необходимость этого решения обусловлена прежде всего тем, что «если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня»[676]. Поэтому ее задача «заключается в том, чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему содержанию»[677]. Именно такое сведение позволяет в процессе научного познания за каждым явлением вскрыть его сущность.

При этом под категорией «сущность» К. Маркс понимал внутренние связи изучаемого явления, внутреннее движение элементов последнего, а под категорией «явление» – внешнее выражение этих связей, внешнее движение этих элементов. Если первая рассматривалась им как устойчивое отношение, то второе – как форму проявления этого отношения. Так, например, цена, будучи денежным выражением стоимости, колеблется вокруг последней, отклоняясь от нее под влиянием различных факторов.

Поясняя взаимосвязь между ними, К. Маркс писал: «Задача науки состоит именно в том, чтобы раскрыть, как закон стоимости прокладывает себе путь. Следовательно, если бы захотели сразу «объяснить» все явления, кажущиеся противоречащими закону, то пришлось бы дать науку раньше науки. В том-то и состоит как раз ошибка Рикардо, что он в своей первой главе о стоимости всевозможные категории, которые еще должны быть выведены, предполагает данными, чтобы доказать их адекватность закону стоимости»[678]. Поэтому Д. Рикардо сразу предполагал наличие общей (средней) нормы прибыли, смешивая ее с прибавочной стоимостью, в то время как это отнюдь нетождественные категории.

В методологическим аспекте речь идет о том, что Д. Рикардо не понимал, что для того, чтобы обнаружить адекватность как таковую, т. е. соответствие явлений их сущности, необходим глубокий анализ, по К. Марксу, ряда посредствующих звеньев, т. е. тех отношений, которые неизбежно модифицируют, видоизменяют на поверхности явлений их сущность, а стало быть, и закон этих явлений. Указывая в этой связи на ошибки метода Д. Рикардо, К. Маркс писал: «… Этот метод перепрыгивает через необходимые посредствующие звенья и пытается непосредственным образом доказать совпадение экономических категорий друг с другом»[679]. И далее: «Вместо того, чтобы заранее предполагать эту общую норму прибыли, Рикардо, наоборот, должен был бы исследовать, в какой мере вообще ее существование соответствует определению стоимостей рабочим временем, и тогда он нашел бы, что, вместо того, чтобы соответствовать этому определению, она prima facue (на первый взгляд. – Ред.) ему противоречит, что следовательно, ее существование подлежит еще вывести (entwickeln) при помощи целого ряда посредствующих звеньев, – выведение, весьма отличное от простого подведения под закон стоимости. Рикардо тогда получил бы вообще совсем иное представление о природе прибыли и не отождествлял бы последнюю с прибавочной стоимостью»[680].

И уж тем более это не в состоянии понять вульгарный экономист, который «не имеет ни малейшего представления о том, что действительные, обыденные отношения обмена и величины стоимости не могут быть непосредственно тождественными. Вся соль буржуазного общества состоит как раз в том, что в нем a priori не существует никакого сознательного общественного регулирования производства. Разумное и естественно необходимое прокладывает себе путь (здесь. – Н.С.) лишь как слепо действующее среднее. А вульгарный экономист думает, что делает великое открытие, когда вместо раскрытия внутренних связей вещей с важным видом утверждает, что в явлении вещи выглядят иначе. Фактически он кичится тем, что твердо придерживается видимости и принимает ее за нечто последнее. К чему же тогда вообще (нужна. – Н.С.) наука?»[681].

Нечто подобное или, пожалуй, еще в более худшем варианте совершает наш «крупный методолог». Метафизически противопоставляя друг другу сущность и явление (видимый и невидимый мир, по терминологии автора), он не понимает органической связи между ними, вне которой они существовать не могут. И категории, отражающие эту связь, есть отнюдь не «искусное жонглерство», как «глубокомысленно» полагает М. Блауг, а диалектический путь познания экономических явлений и их основы – сущности.

Раздел шестой

Заработная плата

Глава 19

Теории заработной платы

До сих пор исследовалась сущность капитала и прибавочной стоимости, а следовательно, существенное отношение, складывающееся между капиталистом и наемным рабочим. Оно базируется на купле-продаже особого товара – рабочей силы. Однако на поверхности буржуазного общества стоимость данного товара проявляется в специфической форме, искажающей действительное содержание этого отношения. В качестве такой формы здесь выступает заработная плата. Но трактуется она по-разному, о чем свидетельствует история экономической науки.

В ней сложились два главных направления исследования заработной платы, каждое из которых опирается на свою методологию. Так, в рамках первого направления заработная плата определяется как плата за труд, или цена труда. При этом внутри этого направления, в свою очередь, сформировались различные теоретические подходы к ее трактовке. Наиболее важными среди них являются следующие.

§ 1. Теория минимума средств существования

Ее основы были заложены еще основоположником классической школы буржуазной политической экономии В. Петти. По его мнению, заработная плата есть цена труда. Последняя должна тяготеть к обеспечению рабочего необходимыми средствами жизни. Имея в виду это обстоятельство, В. Петти писал: «Закон должен был бы обеспечивать рабочему только средство к жизни, потому что если ему позволяют получать вдвое больше, то он работает вдвое меньше, чем мог бы работать и стал бы работать, а это для общества означает потерю такого же количества труда»[682].

В этой связи В. Петти отмечал, что дешевизна или дороговизна труда рабочего определяется двумя обстоятельствами: природным плодородием почвы и размерами потребностей человека, обусловленных климатом. Указывая на эти обстоятельства, В. Петти выдвинул ошибочное положение, согласно которому уровень заработной платы должен обеспечивать только физиологический прожиточный минимум. Но в то же время он подчеркивал, что ниже этой границы заработная плата не должна падать: повышение, например, цен на товары – предметы потребления – вдвое должно соответствующим образом отразиться и на росте заработной платы.

Вместе с тем из подобного подхода к трактовке заработной платы, по словам К. Маркса, неизбежно следовало, что рабочий только потому становится производителем прибавочного продукта, что он вынужден употреблять всю свою рабочую силу исключительно для приобретения лишь жизненных средств, необходимых для его существования[683]. А это означает, что В. Петти уже ставил вопрос о