Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

хранители узнали про личный проход в Чертог в особняке Ратмановых, по невероятному совпадению находящийся в таком интересном месте.

– Этого я не знал, – ответил Лоренс. – Хотя легко могу догадаться, кто туда сунулся. Может, есть что-то полезное, что я могу узнать об этом Рейне?

– Полезной для него будет только пуля в голову. Могу предложить отличного снайпера, – проговорил Чевский, словно речь шла о выборе витаминов в весенний период.

– Так просто он не отделается. – Лоренс резко качнул головой, а его пальцы, обхватывающие друг друга, хрустнули от чрезмерного усилия.

– Дело ваше. Он на реабилитационной программе досрочно освобожденных, поэтому почти каждый день бывает в Цитадели, но без пропуска туда вход закрыт. Его подружка работает в «Сахаре» у Ратмановых, так что он бывает и там. Все остальное про него вы, наверное, и сами знаете – финал турнира был великолепен, – в голосе Чевского мягко стелилась жесткая ирония.

– Я искал вас по другому поводу. – Лоренс сменил неприятную тему, осторожно обдумывая слова. – Игорь сказал, что только вы можете сейчас помочь с делом деликатной сложности.

Чевский оглядел почти пустой ресторан и кивнул двум магам, стоящим поодаль от него. Те раздвинули широкие стеклянные двери, и он рукой предложил Лоренсу следовать за ним. Они вышли на террасу. Несмотря на время, густые серые облака заставили день угасать, и купол собора теперь притягивал взгляд своим холодным величием в подступающих сумерках.

– Будут ли критерии для объекта? – спросил он, убедившись, что сопровождающие его маги установили звуковой барьер.

– Женщина до двадцати пяти лет. Сильная и красивая.

– Есть несколько одиноких мужчин, которых можно уже сейчас взять в работу.

– Нет, нужна именно женщина.

– Тогда поиски займут время.

– Как долго?

– Сложно сказать, но похоже, что вам выбирать не приходится.

Времени у Матильды оставалось мало. В последние несколько месяцев она сильно ослабла, но лично заниматься поиском объекта Лоренс не мог. Из-за проблемных свидетелей, подозрений хранителей и обострившейся ситуации с делом по Чертогу невозможно было круглые сутки отслеживать магов, отрабатывать их связи и образ жизни.

– Хорошо, – наконец согласился Чевский и подал знак своим ребятам, что они возвращаются.

Внутри ресторана показался Дерэнт. Мятая рубашка, джинсы, длинные волосы, спутанные и рассыпанные поверх плеч. Он не сразу справился с легким удивлением, увидев его, но гораздо яснее на лице итальянца читалась встревоженность.

– Появление Дерэнта вас не настораживает? – тихо поинтересовался Лоренс.

– Здесь нет никакой случайности – это ресторан Гаэтано. – Чевский коротко кивнул: – Что ж, прошу меня извинить. По понятным причинам я предпочитаю не проводить здесь времени больше, чем требует от меня трапеза. Насчет заказа с вами свяжутся.

– Наверное, и так понятно, что я совсем не ожидал тебя здесь встретить, но ты кстати, – приветственно заговорил Дерэнт, а обыкновенная веселость его голоса пропала.

– У меня еще встреча, – ответил Лоренс и по лицу итальянца понял, что тот ему не верит. Последним вариантом провести остаток дня был мучительный вечер в его компании.

– Сегодня шеф готовил специально для Чевского. Ты же не откажешься от отличного ужина?

Лоренс нашел в себе скудные остатки поддельного дружелюбия и прошел вперед к столу, на который указал Дерэнт. Они сели друг напротив друга. Тень от низкого абажура очерчивала яркий круг над ними, и это освещение в сочетании с собранным видом итальянца напомнили Лоренсу атмосферу комнаты допросов в старых фильмах.

Подали топинамбур в качестве закуски, ризотто с мясом улиток и белое вино. Лицо Дерэнта смягчилось, но сквозь деланую собранность нерешительность задавать вопросы теперь чувствовалась сильнее.

– О чем ты хотел поговорить?

– Мне не с кем советоваться на подобные темы, – издалека начал итальянец, но этот мрачный грозовой горизонт Лоренс завидел по одному только павшему тону голоса, свойственному отчаянно страдающим мужчинам. – Дело в Ксави. Мне кажется, что со мной она несчастна.

– Она – избалованный ребенок и поэтому несчастна, – ответил он, отпив вина, и принялся за ризотто.

– Твоя сестра, – голос Дерэнта стал ломким, – столько говорила о тебе в последние дни в Италии. Я и не помню, чему она последний раз так сильно радовалась.

– Ксави почти не видит мать. Я приезжаю редко. Возможно, так выражается ее ностальгия по Франции и той жизни, которую она там оставила. Из ее рассказов я понял, что вы живете уединенно на юге Италии.

– В Сорренто. Она сама согласилась туда переехать. Сказала, что городок ей по душе.

– Тогда сейчас ты ее знаешь лучше, чем я.

– Расскажи, какой она была раньше, – попросил итальянец, взглянув на него с непривычной его темным южным глазам холодностью.

– Она любила развлечения и бесконечные вечеринки ночи напролет. От нее все были без ума. Заводила мимолетные знакомства где угодно. Помню, не проходило ни одной прогулки по Парижу, чтобы она не зацепилась в ресторане разговором со старушкой или веселым официантом. На скамейки в скверах лучше было не садиться вовсе. Любой, кто смотрел на нее больше трех секунд и с виду ей казался интересным, оказывался в ее сетях.

Эти слова и бокал белого вина погрузили Дерэнта в омут воспоминаний.

– Что ты хочешь узнать? – Лоренс быстро разделывался с едой, чувствуя, как тема разговора сбивает аппетит.

– У Ксави есть возможность заниматься чем угодно, а она говорит со мной так, будто есть что-то, что для нее недостижимо, и мне кажется, что я не могу дать ей то, что она хочет.

– Звучит так, словно мы вернулись в Средневековье и она согласилась выйти замуж по чужой воле, а не по собственному желанию.

– Иногда мне именно так и кажется.

После тяжелого вздоха и большого глотка вина, который опустошил бокал, Дерэнт замолчал. Тем временем принесли свинину с картофелем, мандаринами и хрустящей чечевицей. Лицо Дерэнта приняло то самое странное выражение, когда человеку приходится сдерживаться, чтобы не сказать лишнего.

– Зачем ты встречался с Чевским?

– Матильда. Ей нужна помощь, – коротко ответил Лоренс и убрал руки со стола, освобождая место для блюда.

– О какой помощи идет речь? – Лицо итальянца стало напряженным, а мысли заставляли золотисто-карие глаза без конца менять курс.

Он посмотрел на него, рассчитывая, что не придется отвечать.

– Кто-то из вашей семьи уже делал это раньше?

– Тот, кто хочет совершить ритуал, должен знать, как все происходит, иначе ничего не выйдет.

– Значит, Матильда уже… – начал Дерэнт, но вместо того чтобы закончить, сделал еще глоток вина и откинулся на спинку кресла, рассматривая бокал.

– Да.

– Кто-то еще?

– Это имеет значение?

– Мой брат пытается организовать преступление, которое во всех трех союзах карается самым жестоким образом. – Его выжженные страданием глаза поднялись вместе с острым подбородком. – Было бы странно, если бы меня это не волновало. Хочу разобраться, насколько хорошо ты понимаешь, что собираешься сделать.

– Брат мой, – с улыбкой ответил ему Лоренс, – в Лондоне, когда ты ставишь отвод, гвардия прибывает в течение трех—пяти минут. В Петербурге же у любого есть полчаса, чтобы завершить все свои дела. Если