Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

же тебе требуется больше времени, то на этот случай город под землей в твоем распоряжении.

– Но ведь это убийство…

– Это смерть. И рано или поздно она наступит для постороннего или члена твоей семьи.

Испуг проскочил на лице итальянца и скрылся так быстро, словно голодные волки гнались за ним по пятам.

– На нижнем уровне Асуры и даже в Индии, где нет вездесущего ока правосудия, многие маги были бы рады такому исходу, как захват, – продолжал Лоренс. – Потому что рабство и жесточайшие эксперименты невозможно осудить беспристрастно.

– Понятно. Не мне давать тебе советы.

– Как бы ты рассуждал, будь на месте Матильды Гаэтано? – спросил Лоренс, но ответ не услышал, а неодобрение со стороны итальянца остыло.

– Ты сказал, у тебя сегодня еще встреча, – произнес Дерэнт с отчетливым вопросом в голосе. – Прости, что задерживаю.

– Все в порядке. – Лоренс поспешно встал из-за стола. – Встреча с Ратмановыми прошла лучше, чем я думал, но все еще есть несколько незавершенных дел, которые помогут примирить наши семьи.

– Это отличные новости. Надеюсь скоро ближе познакомиться с ними. – Дерэнт встал следом и, пока они шли к выходу, продолжил говорить захмелевшим голосом, но Лоренс уже слушал его вполуха: – Ваша семья была такая большая раньше, столько великих магов она представила миру и сколько смертей трагически обрушилось на нее четверть века назад. Старшая сестра твоей матери, ее муж и сын. Похоже, что вино выветрило все из моей головы. Как ее имя?

– Чье? – спросил Лоренс, пытаясь ухватить главную мысль его сумбурных рассуждений.

– Старшей сестры твоей матери.

– Эстель.

– Разве Эстель не средняя сестра в семье? – Внезапно что-то отрезвило рассудок итальянца. – Я говорю о той, что умерла.

– Ее звали Саванна, – ответил Лоренс, поздно уловивший проницательность в глазах цвета огненного золота.

– Красивое имя для прекрасной женщины. Возможно, память на имена у меня неважная, но я хорошо помню ее по фотографиям, которые хранит Ксави. Как удивительно природа иногда распоряжается нашими генами. Вы с ней так похожи!

Часть IV. Время полумрака

Глава 38. Рейн

От пожелтевших страниц «Траекторий пространства» его оторвал громкий хлопок входной двери. Рейн опустил раскрытую книгу на колени и прицелил ожидающий взгляд в сторону источника шума. Золотоволосый ураган, показавшийся через несколько мгновений, замер на безопасном расстоянии.

– Сними с меня чары, – заговорила Яра, а тон ее голоса подсказывал, что требование должно быть выполнено немедленно и любое сопротивление бесполезно.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – спросил он, откладывая книгу в сторону.

– Я ничего не чувствую. У меня вчера было свидание, но вместо него я думаю о том, какими захватывающими были бои, и запоем читаю легенды на скучных лекциях. – Слова градом летели на него, а потом Яра вдруг глубоко вдохнула, словно сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего, но его пристальный взгляд быстро заставил ее договорить. – Я начинаю привыкать к тому, что ничего не чувствую, что мне никто не нужен.

– Поправь меня, если я не точно формулирую, – попросил Рейн и продолжил, с усилием подавляя желание рассмеяться: – Ты предлагаешь мне рискнуть своей свободой, чтобы кому-нибудь, например моему брату, от которого я всем девицам советовал бы держаться подальше, наконец обломилось?

Яра с едва заметной улыбкой возразила:

– Не только, – и снова замялась.

– Не только ему? – он изогнул брови.

– Нет же. Дело и в моей памяти. У тебя получилось восстановить тот день в Чертоге и может получиться заставить меня вспомнить о себе что-нибудь еще. Раз воспоминания все-таки возвращаются, значит, моя потеря памяти не связана с контролем.

– Возможно, – предположил он, – но к тому парню тебя привязали, используя именно контроль, так что я бы этот вариант не исключал.

Яра опустилась на подлокотник кресла, и ураган внутри поутих.

– Ты считаешь, что мне стоит держаться от Макса подальше? – осторожно спросила она.

– У меня нет стереотипов, – сказал он, чтобы уточнить вопрос, который собирался задать, – но если со стороны посмотреть на то, что между вами происходит, что ты сама скажешь?

– Мы общаемся минут пятнадцать в неделю. – Собственные слова заставили ее глупо улыбнуться, а Рейн подумал, что был готов сказать то же самое. – Я не знаю, кого еще попросить снять чары и попытаться восстановить мне память, – произнесла она, разглядывая дырки на своих джинсах.

– Манипуляции с памятью, а именно: восстановление, внедрение или изъятие, – часть школы контроля сознания, которая относится к строго запрещенным видам магии, – отвечал он, цитируя учебник по праву.

– Ты же использовал его, – заговорила она, но он перебил ее:

– Это был более слабый контроль. На операциях хранителям разрешается пользоваться ментальными переговорами, и для них не нужны только слова. В Чертоге я мог показать напарнику, что собирался сделать или что уже сделал. Мог напомнить ему то, что он знал, но о чем забыл. В случае с тобой я ничего не восстанавливал, а просто напомнил. – Рейн еще раз голосом подчеркнул последнее слово. – Правда, совсем не то, что хотел, потому что не знал, что мы встречались раньше, но этот образ, который ты увидела, по цепочке вернул в памяти целый день.

– Хочешь сказать, что это могло случиться и само собой?

– Да, ты помнила Чертог. Как, возможно, помнишь и все остальное.

Яра тяжело вздохнула. Ожидание для нее, похоже, было непростой задачей.

– Если мы не попробуем, то никогда и не узнаем, прав ли ты, что моя память не потеряна?

– Я прав, даже если неправ. – Он принял категоричный вид. – Процесс восстановления памяти – строго запрещенный вид магии, – Рейн назидательно произнес последнюю фразу дважды, но его слова не произвели никакого действия, и тогда он добавил: – Одни только попытки восстановить такой объем воспоминаний займут много времени, поэтому никакого отвода будет недостаточно – придется спуститься в Чертог. – Снова никакой реакции – кроме умоляющих карих глаз. – То, что ты просишь сделать, даже для меня сейчас выглядит как чистое безумие.

– А чары связи?

– Пятница, мы ходим по кругу.

– Хорошо. Ты знаешь того, кто сможет помочь?

Он не ответил, а Яра осталась молча сидеть напротив, отвернув голову, уперев взгляд в зеркало на стене. У нее был такой вид, словно настал момент, когда вода вот-вот польется через край. Она одновременно выдерживала потерю памяти, туманящие рассудок чары и магию, которая ей не поддавалась. У этой мелкой девчушки, к его удивлению, оказался поразительный запас терпения, старания и сил, и, судя по ее туго сдвинутым бровям, сложенным на груди рукам и упрямому виду, с которым она смотрела на свое отражение, сдаваться она все еще не собиралась.

– Если нас поймают, я буду все валить на тебя, – многозначительно произнес Рейн, а потом пораженно наблюдал, как она просияла.

Вход в Чертог, который все называли Парадной лестницей, находился на Гороховой улице, рядом с Фонтанкой. Ничем не примечательный подъезд скрывал ротонду с исписанными ярко-голубыми колоннами и железной лестницей, вьющейся вокруг них. Проход прятался в