Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

и видит, как дрожат ее стискивающие поводья пальцы. Она храбрая. Намного храбрее, чем сама о себе думает и чем казалась ему прежде, и Коннору вдруг, как и накануне вечером, становится тоскливо от непонимания — а знает ли он людей вообще? Действительно ли понимает их, свободных и не совсем, столько лет пробыв запертым не хуже абаддона, или же ему попросту нравится тешить себя этой надеждой? Очередным самообманом...

Он вздрагивает, когда рука наемника ложится ему поперек груди и заставляет остановиться. Прямо перед ними оказываются спины тех, кто еще отделяет их от кассаторов и долгожданного выхода из города.

— Первым пойду, — шепчет Блез, — после меня ты, как ни старайся, подозрительнее для них не станешь.

Угрюмая сонная очередь, в которой они оказываются все вместе, становится все короче, а холод в животе все отчетливее. Взгляд Коннора различает все тот же блеск, золотой каплей падающий на один из выпуклых лучей и прокатывающийся по нему от малейшего движения, но в этот раз он привлекает его внимание сверху, с самой вершины городской стены. Не поднимая самой головы, Коннор поднимает глаза и среди зубьев венчающего стену гребня видит кажущуюся крошечной фигуру, в руках у которой зажат столь привычный ему длинный лук. В собственной руке он невольно ощущает его тяжесть, слегка шероховатую поверхность дерева и по привычке сжимает — крепко, но бережно.

— Мессир, — коротко буркает кто-то совсем рядом и по спине у Коннора сходит дрожь, — покажите ваши бумаги.

— Их нет.

Украдкой Коннор изучает лицо кассатора, пока, медленно и сонно моргая, тот сверлит наемника взглядом, и едва сдерживает громкий вздох облегчения — лицо, хоть и вполне молодое, оказывается ему не знакомо. Рыцарь, покинувший Цитадель до прибытия в нее Коннора и других детей из того же набора.

— Я не могу выпустить вас из города без бумаг, мессир, вы знаете?

— Твоя империя не позаботилась о том, чтобы дать мне ваших бумаг, — передразнивая его монотонную интонацию отвечает наемник и одним движением стягивает перчатку с правой руки, — сир кассатор. Вот все мои документы.

Он выставляет ладонь вперед, будто сам император, ожидающий, что простолюдин прильнет губами к невидимому перстню, и шевелит пальцами, вместе с ними заставляя двигаться и татуированную кожу.

— Ваше имя?

— Блез Адан.

— В городе было совершено преступление, знаете? — голос кассатора становится тише и напряженнее, а весь сон с его лица исчезает в один единственный миг. — И если вы хоть как-то…

— На меня все повесить хочешь? — нарочито громко переспрашивает Блез, и по образовавшейся за ними толпе проносятся шепотки. — Чтобы можно было на других все скинуть, а самому обратно в Цитадель сбежать? Я-то думал, Орден людей от абаддонов защищает, а не вешает на них абаддонские дела за то, что они с эльфами в родстве, расист ты херов.

— Сир Огард, — устало окликает второй кассатор, уже ждущий досмотренных с кинжалом в руке, — прав он, мы здесь затем, чтобы абаддонов за хвост ловить, а Триада и прочие выродки — не наша забота. Отпускай его.

— С какой целью прибыли в Эрд? — упрямо интересуется рыцарь, хоть Коннор и видит, как багровеют его уши.

— Проездом занесло, — Блез пожимает плечами, — с севера ехал, решил фонтанами полюбоваться.

— Что делали на севере?

— Уж не абаддонам с планами помогал.

— Отвечайте на вопрос… мессир.

— Матушку навещал.

— Теллона на юге. Как давно ваша матушка живет на севере Делориана?

— Нет, благородный сир, вашу матушку, — ухмыляется Адан, подметивший северный говор собеседника.

Красные пятна стремительно расползаются по лицу и шее сира Огарда, пока второй кассатор прикрывает рот рукой и сквозь сдавленный кашель подзывает наемника к себе.

Следующим перед шумно сопящим рыцарем оказывается Ричард и протягивает собственные бумаги раньше, чем тот успевает спросить о них. Глаза кассатора быстро скользят по печатям и строчкам, а лицо немного проясняется.

— Сир Ричард, — он кивает. — А комендант Вигланд Монд вам?..

— Отец.

— До Эрдского турнира еще далеко. Как мне известно, столичные рыцари редко заезжают сюда в это время. Я безмерно уважаю вашего отца, но должен спросить, с какой целью вы прибыли в город именно сейчас?

Тот открывает было рот, но тут же растерянно замирает, не находя что ответить. Между лопаток у Коннора рубашка прилипает к коже, но он старательно не меняется в лице.

— Вы позволите мне, сир? — сбоку от Ричарда вдруг вырастает Ада, а в ее голосе Коннор с удивлением слышит прежде не проскальзывавшие нотки северного говора. Слабее, чем у кассатора, и все же достаточные, чтобы их заметили. — Сир Ричард хотел показать мне Эрд, раньше мне не доводилось здесь бывать. Мы были неподалеку и решили заехать, сожалею, что время оказалось неудачное, но мы никак не могли этого предвидеть.

— В этом нет вашей вины, мона. Могу я увидеть ваши бумаги? — уже куда мягче интересуется тот, и с осторожностью наблюдающий за ними Блез хмыкает, пока второй кассатор изучает свежий порез чуть ниже его запястья. Документы Ричарда возвращаются к нему, но тот не двигается с места. — Где вы были до вашего прибытия в Эрд?

— У гномов, — не запнувшись, сообщает она, — стеллунгферских. Сир Ричард хотел, чтобы его меч выковал их лучший мечник, масте-ер… — Ада оборачивается к рыцарю за подсказкой.

— Мастер Тезур, — выжимает он потупившись. — Он ковал меч и для моего отца.

— Позвольте узнать, мона, — кассатор возвращает ей бумаги, — кому из богов вы служите?

— Таре, сир. Поэтому меня и сопровождает сир Ричард, как служитель Тара.

— На каком праве?

— Он... — Ада запинается, прочищает горло и вновь заговаривает уже заметно тише: — Мы обручены.

В этот раз наступает черед Ричарда вдруг залиться багрянцем, но он находит в себе силы кивнуть, наконец удовлетворяя интерес кассатора. Только сейчас Коннор замечает, что своей рукой Ада осторожно и даже как-то целомудренно держит рыцаря за руку — без показушности, но это едва ли можно оставить без внимания. Хитрая маленькая лиса.

— Бумаги, мессир, — обращается кассатор к Коннору. Не глядя на его лицо, лишь на документы, которые тот нервно теребит в руках. — Решили покинуть город?

— Времена сейчас… кхм… Простите. Времена сейчас неспокойные, сир, — Коннор сжимает и разжимает кулаки, пряча дрожь. Оглядывается на город, словно проверяет, не гонится ли за ним какое из кровожадных чудовищ. — Лучше уж переждать, если есть где, чем на рожон лезть.

— Верно. Налегке отправляетесь?

— А к чему весь дом с собой волочить, сир,