Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

туч, и то было вовсе не причудой ее воображения.

— Я не знаю, что делать... — признается Ричард. С откровенным отчаянием, которое больше не пытается таить за злостью. — Но не может быть так, чтобы мы ничего не могли. Так не должно быть…

— Именно так оно и случается, сир. В реальном мире.

Залетевший в проулок ветер пробирает до самых костей, а на камни у ног Ады падает первая капля, оставляет за собой темную влажную полосу и смывает осевшую пыль.

— Но ты ведь можешь его вытащить? — озаренный внезапной надеждой, Ричард вновь оборачивается к наемнику. — Может, ты и подлый лжец…

— Спасибо, — Блез усмехается.

— … из-за которого мы могли погибнуть, но мы с тобой оба тот договор кровью подписывали, — продолжает рыцарь, делая шаг к нему. Ада видит, как от пришедшей идеи отступает прежде охватившее его отчаяние и самой ей вдруг становится чуть легче. — Я все еще твой наниматель, а ты обязался защищать мою жизнь и делать то, что я скажу.

— Если это касается Дракона.

— Это касается Дракона, потому что без Коннора и шага за ним больше не сделаю. И ты тоже.

Блез смотрит на него долго и пристально. Так долго, что у Ады перехватывает дыхание от волнения, а Ричард добавляет:

— Вытащи его и можешь забрать все сокровища, которые найдем, не только треть. Я и слова против не скажу.

— Что, даже Дракона?

— Когда я найду его, — он хочет звучать уверенно, но губы у него чуть вздрагивают, как и голос, — забирай.

Брови наемника приподнимаются от удивления, но он качает головой:

— Смело, вот только за своими героическими жестами ты забыл, что из тюрьмы-то его вытащить пустяк, а вот из города — едва ли возможно, даже для меня. Будь сейчас хотя бы время простое, было бы о чем говорить, ну а мимо кассаторов, которые теперь весь город держат, и все про дружка твоего знают, мы его уже не протащим.

— А Триада что же, всю Гренну не держала? А ты смотри как далеко от нее забрался, смог от Мавра сбежать. Был бы это ты сам — способ бы вмиг нашелся.

— Я в Гренне восемнадцать лет прожил, — Блез не меняется в лице. — И планировал все не один день. А твой план годится разве только на то, чтобы я рыжему компанию на эшафоте составил. Тебе бы хотелось, чтобы я его место занял, я и не сомневаюсь, но пока все только так и складывается.

— Так придумай что-нибудь! — срывается Ричард. — Зачем ты мне нужен, если от тебя одни беды и никакого толку?! Дважды! — он в сердцах бьет кулаком по стене. — Дважды мы могли погибнуть из-за тебя, а тебе хоть бы что! Даже прикинуться сейчас не можешь, что тебе не плевать! Ты его уже похоронил, чтобы скорее дальше за золотом ехать! А если бы не Коннор, тебя бы здесь и не было… И знаешь что? — он переводит дыхание в попытке успокоиться и, понизив голос, жестоко договариваривает: — Так было бы и лучше для нас всех.

Сердце Ады бьется где-то у самого горла, а новые капли падают на мощеную улицу одна за другой, закатываются в стыки между булыжниками. Несколько секунд Блез смотрит на него, не мигая, и в глубине души Ада еще лелеет надежду, что сейчас все успокоится, он по своему обыкновению подденет разошедшегося рыцаря в ответ и, наконец, скажет, что им делать со всем этим, но ничего подобного не происходит. Блез пожимает губами и невольно, не чтобы показать им, а вспоминая, касается собственной разбитой скулы. Аде становится ужасно холодно, хоть она не чувствует ветра, и не слышит его завываний в узком стыке между домов.

— А может, ты и прав, я тебе ни к чему, — заговаривает наемник совершенно серьезно, не глядя рыцарю в лицо, будто размышляет о своем. — Ты все и сам можешь. Пойди да скажи бургомистру или кому из кассаторов, что твой папаша Венерсборгский комендант, герой имперский, один из тех, кто Ферран взял. Может, они и отпустят твоего дружка сразу, мне-то почем вас, имперцев, знать? А еще лучше знаешь что? — он поднимает глаза, и Ада видит, как Ричард невольно сжимается. — Пообещай, что к своему папаше его отвезешь, а уж он сам его и убьет. Они-то должны знать, что в убийстве теллонцев ему равных нет, — он бросает на Аду короткий, непонятный ей самой взгляд, и разворачивается к выходу из проулка. — Я вчера узнал случайно, казни они здесь устраивают каждые пять дней, сегодня по их счету как раз четвертый. Времени у тебя до завтрашнего вечера. Бывайте.

Ада видит в глазах Ричарда отзвук раскаяния за сказанное, но кроме этого видит и горделивое упрямство, что не дает ему отступиться и признать неправильную жестокость собственных слов. Некстати ей вспоминается и то, что, несмотря на былой стыд за собственное поведение, в котором Ричард признался ей, смелости сказать об этом и Блезу он так и не нашел. Он и вовсе ничего не говорил тому с той самой ночи.

С неверием Ада смотрит на то, как мимо нее наемник выходит из проулка, но не находит сил шевельнуться. Он не говорит, когда они встретятся снова, где они смогут найти его или где стоит ждать, пока он сам не найдет их. Ей ужасно хочется проснуться и увидеть вокруг себя настоящий мир, в котором не будет всей этой невозможной чепухи, а они спокойно выберутся из города и продолжат путь так, как это и планировали: перейдут реку через мост, о котором говорил ей Блез, а следом отправятся в Двинтилий, где, в конце концов, Ада сможет увидеть, как же живут подземные царства. К ее глазам подступают мерзкие непрошенные слезы. Не может быть так, чтобы происходящее вокруг и было реальностью, ей лишь надо проснуться, чтобы все наладилось. И пусть лучше каждый из этих двоих и дальше делает вид, будто другого не существует, погрязая в своих глупых детских обидах и упрямстве, чем они вновь заговорят друг с другом лишь для того, чтобы все обернулось вот так.

Она вздрагивает, вырываясь из капкана мыслей, и чувствует, как вместе с каплями дождя с ее ресниц срывается слеза. Ричард приваливается спиной к стене и сползает по ней вниз, держась за голову и невидящим взглядом смотря на дорогу перед собой. В проулке, под все усиливающимся дождем, их остается двое.

***

Уже