Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

как. Ну эти, не чистые, смески. Таких сейчас в первую очередь хватают. Этих только увели, а уж слухи разные ходят…

— Ты с кем трещишь? — из-за той же двери, на ходу обтирая руки полотенцем, появляется второй гном. — Говорил же тебе, пришел кто-то!

— Про кассаторов господам рассказываю, сам что ли не слышал? — первый трактирщик недовольно потирает короткую черную бороду под его ехидным взглядом. — А, да чтоб меня… и не представился ведь даже! Норбан Стеллунгферский, к вашим услугам.

— Гардас, — представляется второй, по виду младший из них, но, быть может, это лишь видимость, созданная светлыми волосами и многочисленными вплетенными в бороду бусинами, куда менее аскетичными, чем те, что носил на себе почтенный гном из царства.

— Блез Адан, — с совершенным спокойствием сообщает взявший на себя обязанности парламентера наемник. Он слабо морщится, окинув взглядом стойку перед собой, и отодвигается от нее подальше.

Коннор переминается с ноги на ногу и чувствует, как неприятно липнут подошвы к залитому пивом полу. Хоть за окном и стоит день, небольшие окна плотно закрыты ставнями, а мрак помещения нарушают лишь две масляные лампы, оставленные по обоим краям стойки — огонь в них живой, неровно скачущий туда-сюда, не в пример отвратительному на его вкус свету камней-светляков.

— Не местные ведь? Угораздило же вас, — отмечает Гардас и качает головой. — На вашем месте, брал бы пожитки и двигал отсюда. Солнце еще высоко, до комендантского часа есть время, может, и успеете выйти сегодня. Лучше уж в лесу на муравейнике каком ночевать, чем в этом гадюшнике. Как вас только занесло-то сюда?

— Кораблем, — усмехается Блез. — Послал бы нам кто навстречу голубя с вестями, может и выпрыгнули бы с него загодя, но никто не удосужился.

— Так что же, на ночь останетесь?

— Останемся, но сперва знать хочу, что именно в городе происходит?

— Дело нехитрое, — Норбан прочищает горло, предвкушая рассказ. — Посреди Сибора островок есть, Рагнадад. Совсем крохотный пятачок, каменистый, а на нем резервация у кассаторов уже, почитай, лет сорок стоит. Рагнададом они ее сами и кличут. Из Эрда к ним время от времени на лодке плавают, припасы возят и всякое по нужде, больше никого туда и не пускают.

— Местные говорят, опасных там тварей держат, — вмешивается Гардас.

— Ну а кого б еще стали посреди озера держать? У кассаторов там даже лодок своих нет — мало ли что? Если надо, отправляют птицу в Эрд, чтобы прислали им. Так вот, в последний раз, как с припасами к ним отсюда поплыли, кто-то сбежать умудрился. Кассаторы с лодочником как раз проверяли, что им там навезли, да и не доглядели видать.

— Да у абаддона того давно все спланировано было! Слышал, от клетки своей он влет освободился, да и спер лодку, пока никого рядом не было. Они там не сразу и спохватились, а как заметили — гнаться-то за ним не на чем было.

— Но в городе они что забыли? — не выдерживает Коннор. — Да еще и шум такой подняли?

— С городом все позже завертелось, — Гардас трогает стойку ладонью и, скривившись, исчезает за дверью кухни напоследок бросив: — Ты им про город расскажи!

— Ну, сперва-то да, они сообщение в Цитадель свою отправили и по округам рыскать стали, — продолжает за ним Норбан, — пока подмога к ним добиралась, но за это время в Эрде труп нашелся. Мужик какой-то, в жизни его не видел и не слышал, да и к телу никого не подпускали. Теперь так и вовсе отбрехиваются, мол и не убивали никого, но, говорят, убили его в самом деле и убили мудрено, похоже на дело рук того самого хмыря, что из резервации деру дал, вот и приперлись сюда господа кассаторы — он пропускает на свое место у стойки вернувшегося с мокрой тряпкой Гардаса, но не прерывает рассказа: — Я-то как думаю, если он свое дело и сделал тут, так и сбежал сразу. Да и кассаторы сами по округам рыскать не прекратили, но город они после такого оставить не могли — мало ли что там?

— Почем тебе знать, что сбежал из города? Гарнизон-то заранее знал, что заключенный с Рагнадада сбежал, они как труп нашли, так ворота сразу и закрыли до приезда кассаторов, сами досматривать стали тех, кто уехать хотел. Слышал, мужик тот еще теплый был, абаддон мог и не успеть за ворота уйти. Да и не один он тут был, кассаторы думают, где-то тут стая целая прячется, вот и перерывают город, а людей на допросы таскают. С чего б им еще такое ради одного устраивать, с допросами и обысками? Не успел бы он так хорошо здесь обжиться-то за день-два. Надеюсь только, уберутся они отсюда раньше, чем мы совсем разоримся…

— Но сюда, к вам, они не сунутся, верно? — Блез наконец опирается о стойку рукой там, где по ней уже прошлась тряпка.

— А с чего бы им соваться? — Норбан пожимает плечами. — Мы гномы оба, как видите. С эльфами и абаддонами не в родстве. Если и сунутся к нам, то уж только если совсем отчаятся. А вам оно… — он вдруг смолкает, пристально глядя наемнику в глаза, и невольно делает шаг назад.

— Спокойно, стеллунгферский мессир, — Блез успокаивающе поднимает ладонь и усмехается, — я не из тех. Можем хоть все при тебе руки порезать, чтобы не переживал так, но стойку тебе кровью марать не хочется.

— Не нужно этого, не нужно, — Гардас чуть смущенно кивает на лицо наемника, — и так все видим. Вы его простите, шибко мнительный. Из Стеллунгфера уж столько лет как ушел, а все туда же, в каждом эльфийском смеске абаддон видится. За мной идите, комнаты покажу…

— Им покажете, а у меня еще дела в городе есть. Только сперва, — Блез выпрямляется и вдруг оказывается прямо перед вышедшим к ним в зал гномом, чуть более высоким и загорелым, чем все те, кого Коннору когда-либо доводилось видеть прежде, — друг твой из Стеллунгфера, ну а сам-то ты ведь с поверхности? В Эрде родился?

— Именно так, — Гардас подбоченяется, — из Стеллунгфера еще дед мой ушел, отец мой уже тут родился и я за ним. Оседлые мы.

Норбан фыркает в усы и выходит из-за стойки, маня остальных за собой в сторону лестницы. Покидая зал, Коннор слышит затихающий голос наемника:

— Значит, и порядки местные знаешь? Тогда скажи-ка,