Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - Автор неизвестен

Романсы литературные[516]

Луис де Гонгора

Перевод И. Чижеговой

Об Абенсулеме

Славный знаменосец войска,Молния на поле брани,Воплощенье благородства,Непреклонности, отваги;Вызывавший зависть юныхИ почтенье мудрых старцев,Он, за кем с восторгом шумнымЧернь на улицах бросалась;Он, учтивостью снискавшийДам и дев благоволенье,Этот баловень Фортуны,Этот первенец успеха;Он, украсивший мечетиБлеском боевых трофеев,Он, кто населил темницыТолпами гяуров пленных;Он, кто храбростью своеюБольше, чем разящей сталью,Дважды от границ отчизныОтразил враждебный натиск;Доблестный Абенсулема —На изгнанье осужден онПовелением халифа,А верней — своей любовью.Мавр пленился мавританкой,Чьей красою несравненной,Несравненным благородствомСам халиф был ранен смертно.Мавританкою   однаждыБыл цветок подарен мавру,Для ревнивого владыкиТот цветок стал злой отравой.И, разгневанный, героюУдалиться повелел он:Очернил он верность мавра,Обелить желая ревность.Едет мужественный мавр,Конь соловый горячится,Долго пил он на прощаньеВоду из Гвадалквивира…И обеими рукамиСдерживает мавр поводья,Чтоб скакун его горячийВихрем не умчался в поле.Конь звенит наборной сбруей,—Марокканская работа:Бляхи с чернью и финифтью,С филигранью золотою.В черное полукафтаньеМавр одет, с накидкой белой:Цвет неутолимой скорбиС цветом безупречной чести.А над головным убором,Темно-голубым, как небо,Схвачены алмазной пряжкой,На ветру трепещут перья.Перья птиц он взял с собою,Чтоб душа домой летела,Пусть земли его лишили —С ним остался вольный ветер.На плаще узор из копийВыткан серебром по краюИ слова: «Лишь в этом грешен»Вышиты арабской вязью.Из оружья — только сабля,Дар толедского владыки:Не оружье, но отвагаОт врагов ему защита.Так через родной свой городЕхал доблестный изгнанник:По бокам его — алькальдыМармолехо и Альгамбры,Следом — рыцари верхами,А вокруг — толпа народа.Чтоб изгнанника увидеть,Дамы сгрудились у окон.Скрыть красавицы не тщилисьГорьких слез, когда с балконовПеред ним на мостовуюВыливали благовонья.А прекрасная Балаха,Что рвала в опочивальнеНа себе густые кудриИз-за прихоти монаршей,Многогласный шум услышав,На балкон свой устремилась,И немым исходит крикомВзор ее красноречивый:«Знай, ты одинок не будешь,Мы в разлуке, но утешься,—Пусть ты изгнан из Хереса,Жить в моем ты будешь сердце».Ей он отвечает взглядом:«Буду и вдали — с тобою,За неправый суд халифаМне воздаст любимой стойкость».Сотни раз до поворотаНа нее он оглянулся.А потом коня направилПо дороге на Андухар.

Испанец в Оране

Королю служил в ОранеШпагою один испанец,А душой служил и сердцемОн прекрасной африканке,Столь же гордой и прекрасной,Сколь любимой и влюбленной.Ночью на любовном ложеБыл он с ней, и вдруг: «Тревога!»Приближенье берберийцев —Вот что вызвало тревогу:Их щиты сияньем луннымБыли выданы дозору.Под луной щиты сверкнулиИскрой для костров сигнальных,Молния огней тревожныхПородила гром набатный,И в объятиях любимойБыл возлюбленный разбужен:Он услышал гул набата,Конский топот, лязг оружья,Долг в него вонзает шпоры.Страсть удерживает повод:Не пойти в сраженье — трусость,Женщину покинуть — подлость.Только он за меч свой взялся,Как к нему она метнулась,Шею обвила руками,Телом трепетным прильнула:«Что ж, иди! В слезах бессильныхУтоплю я это ложе,Без тебя оно, любимый,Мне страшней, чем поле боя.Одевайся, что ж ты медлишь?Ждет тебя военачальник,Ты его приказам внемлешь,Глух к моим мольбам печальным.Для чего тебе кираса?Сердце ведь твое — из стали:Скорбью мне его не тронуть,Не смягчить его слезами!»Но, в доспехи облачаясь,Так испанец ей ответил:«О любимая! И в страстиТы прекрасна и во гневе.Движим долгом и любовью,Ухожу и остаюсь я,Плоть моя идет в сраженье,Но душа с тобой пребудет.О властительница сердца,Не печалься и не сетуй:В честь твою пойду на бой я,В честь твою вернусь с победой».

Невольник Драгута[517]

Каторжной прикован цепьюНакрепко к скамье галерной,Руки положив на весла,Очи устремив на берег,Раб турецкого корсараЖалобы свои и пениИзливал под скрип уключинИ бряцанье ржавой цепи:«О, мое родное море,О, родной испанский берег,О, театр, где разыгралисьТысячи морских трагедий!Белым языком прибояТы подобострастно лижешьГорделивые, крутыеБерега моей отчизны.Ты мне истину поведайО судьбе моей супруги:Вправду ль, проливая слезы,Обо мне она тоскует?Коль правдивое об этомДо меня дошло известье,—Перлы слез ее пополнятЖемчугом твои глубины.Но письма напрасно жду я,Может, нет ее на свете?Если так, тогда зачем жеЯ сопротивляюсь смерти?Вот уж десять лет влачу яЖизнь в неволе без подруги,Лишь с веслом своим тяжелымИ тоскою неразлучен.Если истинно сужденье,Что волна красноречива,—О божественное море,Дай мне, дай ответ правдивый!»Тут мальтийская эскадраВыросла у горизонта,И галерникам начальникПриказал налечь на весла.

Белую вздымая пену…

Белую вздымая пену,Мчат алжирские галерыЗа майоркским галеотом,Словно гончие по следу.В нем с женой — валенсианкойБлагородной и прекрасной —От Испании к МайоркеПлыл счастливый новобрачный.Он, любовью окрыленный,На двойной стремился праздник;Праздновать хотел он свадьбуВместе с празднованьем пасхи.Весело плескаясь, волныК веслам ластились бесшумно,К парусу с лобзаньем нежнымВетерок прильнул попутный.Но предательская бухта,Давшая приют корсарам,Выпустила вдруг на волюИх — грозу морей испанских.Галеот вперед рванулся,Но четыре вражьих суднаМчатся по волнам — о, горе! —За добычей неотступно.Их подстегивает алчность,А преследуемых — ужас…Жемчуг слез роняя в волны,Молит юная супруга:«О зефир, о вольный ветер,Взысканный любовью Флоры,В час опасности ужелиНе поможешь ты влюбленным?Если только пожелаешь,Ты в своем всесильном гневеДерзновенные галерыСможешь выбросить на берег.Ведь не раз, могучий ветер,Вняв моленьям беззащитных.Утлые челны спасал тыОт флотилий горделивых.Не отдай наш бедный парусВ руки извергов бездушных,Из когтей из ястребиныхВырви белую голубку!».

Ты, что целишься так метко…

Ты, что целишься так метко,Озорной слепец-стрелок,Ты, меня продавший в рабство,Древний маленький божок,Мстишь за мать свою, богиню,Что должна была свой тронУступить моей любимой?Пощади! Услышь мой стон:«Не терзай меня, не мучай,Купидон!»

Преданно тебе служил я,А какой был в этом толк?Ветреный военачальник,Покидаю я твой полк.Хоть давно завербовалсяЯ под сень твоих знамен,—До сих пор ничем за службуНе был я вознагражден.«Не терзай меня, не мучай,Купидон!»

Войско горемык влюбленныхВерит в разум твой и мощь,Но беда солдату, еслиУ него незрячий вождь.Где у полководца стойкость,Если с крылышками он?И как с голого получишьСвой солдатский рацион?«Не терзай меня, не мучай,Купидон!»

Труженик любовной нивы,Жил я только для нее,Десять лучших лет ей отдал,Все имение свое.Я пахал морские волны,Засевал песчаный склон —Урожай стыда и скорбиЯ собрать был обречен.«Не терзай меня, не мучай,Купидон!»

Башню в пустоте возвел яИз неисполнимых снов —Кончилось, как с Вавилоном,Страшной путаницей слов:Стала желчь там зваться «медом»,«Стрекозою» — скорпион,Зло преобразилось в «благо»,Беззаконие — в «закон»…«Не терзай меня, не мучай,Купидон!»

Из-за черной сеньориты…