Гражданско-правовой статус публичных юридических лиц. Монография - Виктория Кравец

Наиболее близким к рассмотренному выше является подход, предлагающий закрепить категорию публичных юридических лиц в качестве самостоятельного типа субъектов права95. Такой подход также предполагает разделение юридических лиц на частные и публичные, поэтому к нему относимо все, сказанное выше, однако это деление проводится на качественно ином уровне, представляя собой не просто обоснованную классификацию юридических лиц, но изменение перечня субъектов права. При этом, по-видимому, единая категория юридического лица должна стать областью исключительно доктринальных изысканий, поскольку деление должно проводиться не в рамках конструкции юридического лица, а в рамках типизации субъектов права.

Понятие субъекта права считается в юриспруденции общетеоретическим. Оно лежит в основе любой отраслевой науки, являясь объединительным правовым началом, стержнем всего правового96. Субъект права, его статус, характер взаимоотношений с другими субъектами – необходимые характеристики любой отрасли права, поскольку в каждой из них положение субъектов обладает собственной спецификой. Разрабатывая понятие субъекта права, юридическая наука берет за основу философское понимание субъекта как носителя предметно-практической деятельности, деятельное существо с присущим ему самосознанием, источник активности, направленный на объект97. Однако субъект в юридическом смысле – это не просто некое существо или субстанция, противопоставляемая объекту, субъект права создается самим правопорядком, который наделяет его качеством правосубъектности, вне этого качества субъект права как юридически значимое лицо не существует98. Субъектами права являются все адресаты права, все те, кто находится под действием права, признается им в качестве абстрактного правового лица99. Поскольку любой субъект права – это потенциальный участник правоотношения, а правоотношение, согласно общепризнанной позиции, – это общественное отношение, складывающееся исключительно между людьми, то, соответственно, субъектами права могут быть только люди (индивиды). В связи с этим особую важность приобретает вопрос типизации субъектов права. В юридической литературе их принято делить на физические лица (индивидуальные субъекты), организации (коллективные субъекты), персонифицированные подразделения общества (государство, административно-территориальные единицы и др.) – в зависимости от степени «общности», то есть исходя из особенностей людского субстрата100. Очевидно, что публичные юридические лица как новый тип субъектов права не укладываются в рассматриваемую классификацию. Исходя из заданного критерия деления, то есть из особенностей людского субстрата, публичные юридические лица следует отнести к коллективным субъектам, а не выделять в отдельную группу. Подход О. И. Тарасова к категории публичного юридического лица, следствием которого является изменение принятого в литературе классификационного деления субъектов права, предполагает введение нового критерия такого деления, который автором, к сожалению, не предлагается. Наличие же целевой правоспособности, особенностей создания и функционирования публичных юридических лиц, взаимообусловленность их публично-правового и частноправового статусов, на которые ссылается автор, может подтверждать признание за рассматриваемыми коллективными образованиями статуса субъекта права, но не является достаточным для выделения их в особый тип таких субъектов. С. И. Архипов, указывая на опасную тенденцию к расширению состава субъектов права, отмечает, что это чревато попытками расщепить целостных субъектов права, при этом единая правовая личность окажется разорванной отраслевыми науками101. При признании публичных юридических лиц самостоятельным типом субъектов права происходит распад единой категории юридического лица как правового образа, полученного в результате обобщения свойств, характерных для коллективных субъектов права, что нельзя признать допустимым.

Третий подход к категории публичного юридического лица принципиально отличается от рассмотренных нами выше и предполагает ее использование в качестве новой организационно-правовой формы юридического лица. Так, например, А. Я. Курбатов пишет о необходимости закрепления в ГК отдельной организационно-правовой формы юридических лиц, относящейся к некоммерческим и некорпоративным организациям, которой будут опосредоваться юридические лица, учреждаемые Российской Федерацией и выполняющие определенные публичные функции под контролем органов власти. Эту форму, по мнению автора, можно обозначить как юридическое лицо публичного права102.

Идея публичного юридического лица как новой организационно-правовой формы в системе юридических лиц нашла реализацию в проекте Федерального закона «О публично-правовых компаниях»103, альтернативном рассмотренному нами выше проекту Федерального закона «О публичных корпорациях». Публично-правовая компания в соответствии с рассматриваемым проектом закона представляет собой организационно-правовую форму некоммерческой организации, осуществляющей свою деятельность в интересах государства и общества и наделяемой в связи с этим отдельными публично-властными полномочиями104. В пояснительной записке к проекту закона105, несмотря на критику деятельности государственных корпораций, указывается, что целью создания организационно-правовой формы «публично-правовая компания» является всего лишь унификация законодательства о государственных корпорациях, повышение эффективности и степени прозрачности их деятельности. Правда, не совсем ясен вопрос: зачем для этого нужна новая организационно-правовая форма и что мешает созданию унифицированных правил деятельности государственных корпораций без дорогостоящих процедур их реорганизации в публично-правовые компании. Представляется, что такое законодательное решение, так же как и в случае с рассмотренным выше проектом закона «О публичных корпорациях», грозит простым переименованием государственных корпораций, «сменой вывесок», при этом потенциал, который заключает в себе категория публичного юридического лица, реализован не будет.

В научной литературе подход к публичному юридическому лицу как к новой организационно-правовой форме юридического лица сталкивается с достаточно серьезным противодействием. Как правило, в качестве аргумента против такого подхода высказывается положение об уникальности каждого юридического лица, относимого к категории публичного, что не позволяет институировать их в рамках одной организационно-правовой формы. Более того, противники рассматриваемой позиции, как правило, отрицают необходимость придания субъектам, относимым к категории публичных юридических лиц, какой-либо организационно-правовой формы, по крайней мере в том виде, в каком она предусматривается гражданским законодательством106. Д. В. Кравченко свою позицию обосновывает публично-правовым статусом анализируемых субъектов. Однако известно, что каждый субъект как участник различного рода правоотношений обладает не одним каким-либо конкретным статусом, а целым их набором. Статус как совокупность прав и обязанностей, признаваемых за конкретным субъектом, будет определяться характером отношений, участником которых данный субъект является. В свою очередь, статус конкретизирует положение субъекта в этих отношениях. Так, ничто не мешает государству как основному участнику публично-правовых отношений обладать к тому же и определенным гражданско-правовым статусом в рамках его участия в гражданском обороте. Безусловно, потребность правового опосредования участия коллективных субъектов с публично-правовым статусом в гражданском обороте требует их гражданско-правового оформления, то есть придания им определенной организационно-правовой формы. Не являются, на наш взгляд, исключением и субъекты, относимые автором к категории публичных юридических лиц. А. В. Турбанов, напротив, отсутствие необходимости конструировать специальную организационно-правовую форму для субъектов, являющихся публичными юридическими лицами, связывает с их уникальностью. Каждый такой субъект – штучное явление, он единственный в своем роде, обладающий набором характерных только для него признаков. При этом автор исходит из понимания формы как средства типизации участников гражданского оборота. Наименование формы должно указывать участникам правоотношений на типовой набор значимых признаков, который отличен от признаков других организационно-правовых форм107. Безусловно, каждой организационно-правовой форме свойствен определенный набор признаков, касающихся, как правило, организационной и имущественной обособленности юридического лица, порядка его участия в гражданском обороте и степени его ответственности по своим обязательствам. Однако этот набор признаков определяется не самой организационно-правовой формой как формой правового оформления субъекта, а ее внутренним содержанием. При этом отрицание наличия у публичных юридических лиц каких-либо единых признаков, с необходимостью присущих каждому из них, ведет и к отрицанию существования классификационной группы публичных юридических лиц, ибо каждое деление проводится на основе выявления общих признаков в рамках группы. Подход, согласно которому каждое публичное юридическое лицо обладает абсолютной уникальностью, неминуемо должен привести к выводу о бессодержательности данной общей категории и, соответственно, к отрицанию ее значения не только для законодательства, но и для юридической доктрины. Тем не менее А. В. Турбанов не является противником рассматриваемой нами категории, видя потребность ее использования в необходимости обозначения немногочисленных уникальных организаций, созданных государством для выполнения публичных функций, признаки которых должны исчерпывающим образом определяться в специальных законах108. Такое предложение представляется нам законодательно и доктринально бесперспективным: введение в законодательство и науку новых понятий, тем более обобщающих понятий, должно быть нацелено на решение определенных практических или доктринальных проблем и заключать в себе возможность их дальнейшего использования с целью унификации определенных правовых явлений или реформирования правового регулирования конкретных сфер общественных отношений. При этом любая реформа как в сфере законодательства, так и в сфере доктринальных подходов должна не просто решать существующие на момент ее проведения проблемы, но и заключать в себе некий потенциал, который можно будет использовать для урегулирования правовых вопросов, которые возникнут в будущем, по мере общественного развития.