Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

палатка.

— Ну, чего тут… у те… у тебя за байда? — запыхавшийся Соколов опустил кресло на пол.

— Это начальник Корниловской дивизии генерал-майор Скоблин, — прыгающим пальцем Миха указал на человека в центре карточки.

Выглядел тот сурово. Безжалостный прищур глаз. Впалые щёки, тёмные короткие усы. Фуражка с крохотным козырьком сбита на левый висок. На груди гимнастёрки белел эмалью офицерский Георгий.

Не понимая, к чему клонит приятель, Вадик напропалую прикалывался:

— Как, говоришь, генерала-то зовут? Гоблин?!

Миха вёл пальцем по экрану вверх. Остановился на персонаже в четвёртом ряду. В отличие от других этот корниловец не смотрел в объектив. Он повернулся в профиль, горделиво вскинув подбородок.

— Вот это я, усатый. Узнаёшь?

— Ты, значит, усатый?! — переспросил Соколов и заржал. — А вот рядом я — бородатый. Помнишь, я бороду заводил, когда из Таджикистана вернулся?!

Видя, что Маштаков готов надуться, Вадик примирительно сказал:

— Они тут все из ларца, одинаковые с лица. Давай, я тебе лучше покажу одну знойную латиночку с шестым размером.

— Погодь, — отстранил его руку Миха, — сторона обвинения не закончила предъявления доказательств.

Он намучился, набирая в поисковике следующий запрос. Фокусируя зрение, закрывал один глаз, а второй щурил. Долго выискивал нужную букву. Канули в лету времена, когда он барабанил по клавиатуре вслепую. Без практики навык утратился.

Семь едких потов сошло с доморощенного пользователя, прежде чем загрузилась страница со списком кавалеров ордена Святителя Николая Чудотворца.

Выделив курсором строчку «Маштаков Михаил Николаевич, капитан 1-го Корниловского ударного полка; Приказ Главнокомандующего № 23705, 7 октября 1920», Миха вопросил торжествующе:

— Что на это скажешь, Фома неверующий?

Ответа не последовало. Повернувшись, Маштаков обнаружил, что утонувший в мякоти кресла дядя Вадя спал, как младенец. С уголка полуоткрытого рта на грудь тянулась, поблёскивая, вязкая ниточка слюны.

23

07 июня 2004. Понедельник.

10.00–13.00

Должность начальника оперативно-розыскного отделения Муратову осточертела. Шесть лет впахивал Лёва на этом участке. Одно название, что начальник. Потолок такой же, как у старшего опера — майорский. Оклад всего на сотню больше. Дежурить ставят не ответственным от руководства, а обычным опером. Всю дорогу приходится вваливать самому. Штат ОРО — куцый, три сотрудника. Одна ставка вакантна, никто не приживается. Подсовывают разных дебилов, а потом обвиняют — не можешь воспитать.

С зимы в отделении кроме Лёвы лишь один штык, и тот — слабого пола. Ира Сырова перевелась к ним из Томска, где также по линии розыска лиц работала. Набила в своей Сибири руку на писанине, но как оперативница она — ноль без палочки. Целый капитан, а толком даже объяснения отобрать не может, чего говорить о квалифицированных мероприятиях. На первом месте у неё — семья, регулярно отпрашивается пораньше. То на родительское собрание ей приспичит, то к зубному с ребёнком, то свекровь в больнице навестить надо. Но тётка усидчивая, этого не отнять. В бумагах у неё — ажур.

Розыск потеряшек и установление личности неопознанных трупов — рутина. Линия розыска преступников поживее. Но и здесь три четверти дел — примитив.

К примеру, следователь (судья) вызвал пару раз повесткой обвиняемого (подсудимого), не находящегося под стражей. Тот по причине антисоциального поведения не явился и был объявлен в розыск. Документы малой канцелярской скоростью направляются для исполнения в ОРО. В большинстве случаев Лёве достаточно выйти в адрес и за ухо притащить жулика к инициатору. Тот пишет расписку в получении, а Муратов отчитывается об очередном успехе в рамках перманентной операции «Вихрь-антитеррор».

Конечно, попадаются и серьёзные преступники, квалифицированно ныкающиеся от правосудия. Но таких в одиночку не вычислишь и не возьмёшь.

Выполняя год от года однообразные операции, Лёва чувствовал, что теряет сноровку сыщика. Путную агентуру на прореженной делянке не заведёшь. Технические мероприятия Муратов забыл, когда проводил. Ко всему прочему он уже полгода перехаживал майором.

Но крест на своей карьере Лёва не ставил. Зная, что песня выскочки Калёнова спета, он прицелился на должность начальника ОУР. В своё время Муратов тоже не озаботился получением высшего образования и сейчас нагонял. В марте сдал госы. Через неделю у него была защита диплома.

Затем Лёва собирался свалить в очередной отпуск. Как афганец, он имел право отдыхать летом. Раньше с этим вопросом проблем не было. В отделе имелось два афганца — он, да Серёга Капустин. Они легко расходились краями. Когда Капустин перешёл в ИВС, Лёва остался вне конкуренции. Но с середины девяностых нарисовался целый выводок «чеченцев», которых уравняли в льготах с ограниченным контингентом. Хотя, разве можно их Чечню с его Афганом равнять?

Ну, съездил молодой опер на Кавказ. Простоял там месяц на блокпосту. Нафоткался в бандане и в разгрузке с СВД[232] наперевес. Потом до пупа обвешался регалиями, купленными в военторге.

Ты срочником, бляха-муха, оттруби полтора года в Кундузе. В отдельном инженерно-сапёрном батальоне! Заработай честно медаль «За боевые заслуги»!

Каждый раз при составлении графика отпусков Лёве приходилось рубиться за своё с Калёновым.

— Ничё, ара, недолго тебе осталось рулить!

Муратов рассчитывал, что к августу кабинет начальника УР освободится.

В данный момент Лёва занимался мартышкиным трудом. Отписывался на прокурорскую бумажку. Зампрокурора Кораблёв загнал протест на постановление о прекращении одного РД.

В феврале гражданка Жилина Л.П. заявила о пропаже сына, взрослого и дееспособного. Месяц спустя она сообщила, что сынуля нашёлся. Приятель видел его в Москве на вокзале в качестве бомжа.

Дело было ясное, как белый день, но прокурор утверждал, что местонахождение потеряшки достоверно не установлено.

Птицын всегда потрафлял надзорникам. В «благодарность» те возбудили на миротворца уголовное дело и отправили в больничку с инфарктом миокарда.

Двумя пальцами Муратов выстукивал по клавишам старушки «Любавы». Пускай обжалуют отлуп по инстанции!

«Надо своих в управлении предупредить, чтоб поддержали».

Прокурорской вендетты Лёва не боялся даже в свете последних событий. Он не отказывал материалы по заявкам о преступлениях. Пожалуй, это был единственный плюс его линии.

Ответ на протест майор отнёс на подпись Борзову. И.о. начальника КМ, с утра пребывавший под мухой, замысел подчинённого одобрил:

— Так их, Лев Николаич! Нечего по шёрстке гладить!

Захватив в канцелярии свою почту, Муратов на ходу тасовал бумаги. По большей части это были ответы на запросы, что во множестве строчила Сырова. Куцые формальные отписки коллег из других регионов. Ими набивались корки оперативных дел. Один документ отличался от прочих солидным видом. Он был напечатан на лазерном принтере и подписан начальником областного информационного центра.

«Проверкой по АДИС «Папилон» установлено, что следы пальцев рук неопознанного трупа мужчины, обнаруженного 30.05.04 по адресу: г. Острог, ул. Правды, д. 1,