Через пламя и ночь - Анастасия Александровна Андрианова

она не позволила себе всего этого, то в её воспоминаниях за последний год и вовсе не было бы счастливых проблесков.

Озеро мирно плескалось у ног, тихие волны накатывали на булыжники и блестели, отражая огни торга и свет уличных фонарей. От воды пахло свежестью и водорослями, а с торга шли вкусные запахи жареных пирогов, сбитня и яблок. Не будь перебивающей всё вони гари, оседающей тонкой мерзкой плёнкой на нёбе и языке, то вечер вовсе был бы чудесным.

Раско с довольным видом занялся своим яблоком, а Мавна смотрела на него и немного завидовала: он не знает всей правды, просто неплохо проводит время с сестрой и её подругой в большом красивом городе. Интересно, вспомнит ли он когда-нибудь о том, что жил под болотами? О том, когда был козлом? Покровители, хоть бы не вспомнил. Мавна подняла лицо к небу, где в другое время непременно светились бы звёзды. Покровители, защитите его и не давайте просыпаться от кошмаров, как целый год вскакивали они с Иларом.

Сзади них стоял лоток торговца какими-то безделушками. Проходя мимо, Мавна заметила бусы, подвески и серьги, а ещё – крошечные шкатулки, деревянные игрушки и какую-то другую мелочь. Сейчас же, сидя спиной к лотку, Мавна замерла, словно бы услышав чей-то знакомый голос.

Обернувшись, она застыла с приоткрытым ртом.

У прилавка стоял Илар – живой и вроде бы невредимый. Чуть сдвинув брови, он с необычайно серьёзным видом рассматривал шкатулки, а свет фонаря хорошо освещал его лицо: уставшее, покрытое щетиной, но такое родное.

Мавна дёрнула Купаву за локоть, и они, одновременно завизжав, кинулись к прилавку – и Раско с ними.

Илар опешил, когда на него налетел вихрь, едва не сбивающий с ног. Лоточник заворчал, что его товар чуть не уронили, а Мавна с Купавой ухватились за Илара с обеих сторон и сжали крепко-крепко. Его одежда была в пятнах и прожжённых дырах, от него пахло гарью, копотью и болотом, но Мавна всё равно прижималась лицом к его груди и не верила, что её сильный и красивый брат стоит тут, в Озёрье, живой и здоровый.

Раско кругами носился рядом, радостно вопя. Илар поймал его за плечо и тоже прижал себе, растрёпывая светлые вихры на макушке.

– Что вы здесь делаете? – растерянно спросил Илар.

– Гуляем. – Купава подняла на него мокрое лицо и широко улыбнулась. – Ты-то сам как тут? С тобой всё хорошо?

Илар расплатился с лоточником и сунул в руки Мавне и Купаве по маленькому резному сундучку – совершенно бесполезному. Мавна растроганно поблагодарила брата, но подумала, что ей и хранить там нечего – разве что ножик. Раско тоже досталась безделушка – благо не издающая никаких звуков, просто красивая деревянная лошадка.

Они отошли к набережной и снова сели на камни – теперь уже вчетвером. Мавна вцепилась в локоть Илара и прижималась к его плечу, но то и дело оборачивалась, вглядываясь в прохожих. Не может же быть, чтобы он один вернулся с болот… Должны же быть ещё…

Мавна растроганно наблюдала, как Купава льнёт к Илару, трётся щекой о плечо, а он гладит её по щеке и целует в макушку, и его серые глаза из жёстких становятся ласковыми. Илар стал будто бы старше выглядеть. Впали румяные щёки, на руках прибавилось ожогов и шрамов. Но всё равно он оставался очень красив, и Купава рядом с ним смотрелась ещё тоньше и нежнее – как ландыш у подножия дуба. Мавна хмыкнула, смеясь над своим невольным сравнением.

– Сегодня часть дозорных отпустили переночевать дома, – сказал Илар. – Завтра снова пойду за город, работы ещё много. Упыри больше не появляются. Многих перебили, многие сбежали. Но отлавливать будем ещё долго. Хорошо, что князь прислал подмогу. Его чародеи как на подбор, злые и сильные, теперь им нет нужды жечь болота, так что будем все вместе бороться.

Мавна снова обернулась в сторону торга. Всматривалась в прохожих, силясь увидеть знакомое лицо, но то ли плохо смотрела, то ли действительно никого не было…

– А чародеи пока все остались там? – спросила она робко.

Илар посмотрел на неё как-то странно, будто заранее хотел за что-то извиниться.

– Мавна… – сказал он тихо, и у неё упало сердце.

– Что?

Илар взъерошил волосы и взял Мавну за руку.

– Ты на меня не сердись. Я не мог ничего сделать, даже не понял ничего. Там такой норов, что бороться с ним – как с сотней нежаков разом. Убежал твой чародей. Куда – не знаю. Но это благодаря ему новые упыри больше не появятся.

Мавна вглядывалась в серьёзное лицо брата. На него падали отсветы фонарей, и из-за них тени вокруг глаз и под носом сгущались резче. Илар казался непривычно взрослым – впервые она подумала о нём не как о вспыльчивом мальчишке, а о вдумчивом мужчине. Он говорил ласково, бережно подбирая слова: наверное, боялся её расстроить. Но всё равно в душе поднималась чёрная волна.

– Что это значит? Он был под болотами?

Илар кивнул, закусив губу.

– Был. И вернулся живым.

Мавна со вздохом прикрыла глаза. Ну, раз вернулся оттуда живым, то всё не так плохо.

– Он что-то говорил? Куда едет, когда вернётся?

Мотнув головой, Илар ответил:

– Нет. Но перед тем, как нырнуть, просил тебя беречь. И Раско тоже.

Мавна фыркнула, улыбнувшись под нос. Варде тоже просил её беречь – и Смородник пообещал ему, хотя сам уже тогда знал, что скоро сбежит к чародеям. Не мог не знать, потому и напился в кабаке в тот вечер. И теперь сам просил того же самого, только у Илара. Ну, Илар хотя бы простой и прямой. И тайн у него никаких нет, он весь как на ладони: светлый и бесхитростный, как каравай.

– И что теперь с Туманным городом?

«А с Варде?» – пронеслось в голове.

Илар пожал плечами.

– Думаю, больше нет ни города, ни царя. Все болотные души, которые ещё оставались в царе, погибли. А другим некуда возвращаться. Этот парень сделал большое дело. Пусть он со странностями, но молодец.

Мавна ткнулась лбом в плечо Илара. Тревог не стало меньше, но в груди потеплело.

Они сидели у озера так долго, что Мавна замёрзла, даже прижимаясь к боку Илара. И ей, и Купаве наверняка тоже очень хотелось расспросить, как всё было, как дозорные с чародеями убивали нежаков и что сейчас происходит за городом и на дорогах, но Мавна лишь поглядывала украдкой на сосредоточенное лицо брата и понимала: не стоит. Не сейчас.