Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

на суде. – Обычно ни один человек не верит тому, что пишут в этой газете. Каждые шесть недель появляется то Элвис, то лох-несское чудовище, и никто, может быть, за исключением парочки безумцев, не принимает это за чистую монету. Поэтому реакция на эту статью заставила меня задуматься. И она говорит о том, что мир хочет, чтобы это было правдой. Общественности ничего не хочется сильнее, чем любовной связи между самым богатым мужчиной и самой красивой женщиной в мире. Все предрассудки подтвердятся, все мечты сбудутся. Люди тоскуют по подобным историям.

– Может быть, это и так, но я совершенно ничего не испытываю по отношению к этой женщине. Во время съемок мы обменялись едва ли парой слов, и я изо всех сил старался не смотреть на ее грудь, вот и все. – Джон замолчал, внезапно почувствовав прилив очень неприятного ощущения.

Маккейн медленно, задумчиво кивнул.

– Но ведь это было бы идеальным отвлекающим маневром, вам не кажется? Вы и Патрисия де Бирс, и фотограф, которому удалось заснять, как вы держитесь за руки… Средства массовой информации лихорадило бы несколько недель.

– Вы ведь что-то задумали. – Джон всматривался в подчеркнуто безэмоциональное лицо Маккейна. – Скажите мне, что это не то, о чем я как раз подумал.

Маккейн свернул газету, которую держал в руках, в трубочку и изо всех сил скомкал.

– Я позволил себе приказать вашей яхте сняться с якоря. Ее все равно нужно было отправить на проверку радарной системы в Гонконг. Сегодня или завтра она должна войти в Манилу. Я также заранее нанял мисс де Бирс, чтобы…

– Что-что? Наняли?

– Я вставил в договор пункт о неразглашении, а агентство вело переговоры до тех пор, пока меня не попросили вставить со своей стороны пункт о неразглашении суммы гонорара – очень низкой. Было интересно.

– Наняли? Зачем же?

– Вы оба будете притворяться влюбленной парой, по крайней мере, для общественности, что вы будете делать наедине – дело ваше. Немного поплаваете по райскому миру Филиппинских островов, позволите разыскать себя репортерам, время от времени будете сходить на берег и делать покупки рука об руку, чтоб СМИ понравилось, пожалуйста…

– Вы шутите!

– Когда мир будет смотреть на Филиппины, должны видеть вас обоих, а не биржевой курс или основные процентные ставки банков. Вот то, что мне нужно.

– Вы не шутите. – Джон положил руку на лоб, словно чувствуя жар. – Все серьезно, все на самом деле… Вы хотите разыграть театральную постановку.

– Да бросьте, Джон. – Маккейн швырнул газету, точнее, то, что от нее осталось, в мусорную корзину. – Я мог бы придумать что-нибудь похуже, чем послать вас на пару недель отдыхать с одной из прекраснейших женщин планеты, не так ли? Кто знает, может, в конце концов вы друг другу понравитесь…

– Нет. Довольно.

– …и иллюзия превратится в реальность? – Маккейн усмехнулся, словно после непристойной шутки. – Хорошо. Я молчу. Как скажете. Я просто хочу напомнить о том, что вам постепенно нужно задумываться об основании династии…

– Уж точно не с оплаченной фотомоделью, – оборвал его Джон. Происходящее не укладывалось у него в голове. Нет, это уже слишком. Он откажется. Он просто скажет «нет», вот возьмет и скажет…

Маккейн внезапно снова посерьезнел.

– Вы бы мне очень помогли, – сказал он. – Будет и без того достаточно трудно. Нам нужно поставить на колени правительства полудюжины стран, к тому же – международные организации, и это при том, что конкуренты только и ждут малейшей ошибки с нашей стороны. Вы бы мне действительно очень помогли.

Джон устало прикрыл глаза. Вздохнул.

– Ну ладно. Когда начинаем?

– Как только сможете. Мисс де Бирс уже в пути. Она будет ждать вас в Маниле на яхте.

– О… Я сгораю от нетерпения. – Он встал, чувствуя безграничную усталость. – Тогда я пошел собирать вещи.

Маккейн двусмысленно усмехнулся. Если подумать, в последнее время он стал слишком часто двусмысленно усмехаться.

– Счастливого пути, – произнес он. – Наслаждайтесь.

– Большое спасибо. – Выходя, Джон посмотрел на свое отражение в узком зеркале, которое Маккейн повесил у двери, и пробормотал, ни к кому не обращаясь: – Неужели мне это нужно?

Урсула чувствовала себя хорошо. Она приняла душ, ощущая приятную усталость после продолжительного путешествия, и теперь сидела с padrone и двумя старшими Вакки – не хватало только Эдуардо – за этим чудесно накрытым столом в нижней столовой, где пахло майораном, помидорами и орегано. Что бы ни подала Джованна, на благородной посуде это выглядело восхитительно.

За едой говорили о том, что обнаружила она и что, похоже, давно было известно семье Вакки.

– Если вы представите себе, что состояние семьи Медичи, самой могущественной семьи своего времени, даже во времена процветания никогда значительным образом не превышало четыреста тысяч флоринов, – говорил Кристофоро Вакки, тщательно промокая губы толстой накрахмаленной салфеткой, – то вы получите представление о том, что триста флоринов были по тем временам довольно кругленькой суммой. Впрочем, иметь такого размера долг далеко не так приятно.

– Джакомо Фонтанелли был кандидатом на долговую яму, – вставил Альберто Вакки, отчаянно орудуя ножом и вилкой.

Padrone взял свой бокал вина, немного отпил.

– По меньшей мере он оказался в довольно трудной ситуации.

– Разве нельзя предположить, – произнесла Урсула, – что за годы он скопил резервы, не отраженные в книгах? Тогда на последней странице были бы просто подсчеты долгов, которые нужно оплатить. Я могу представить себе, что, прежде чем уйти в монастырь, он уладил свои мирские дела.

– В принципе да, – практически не разжимая губ, сказал Грегорио Вакки. Похоже, он решительным образом не одобрял подобное поведение. – Впрочем, из его деловых записей не следует, каким образом могли скопиться такие резервы. Говоря простым языком, дела у него шли недостаточно хорошо.

Урсула отложила вилку в сторону и по очереди обвела взглядом всех троих.

– И вас это никогда не озадачивало? Никогда не заставляло усомниться в своей миссии? Тот факт, что вы не знаете, откуда взялись деньги, на которых все строится?

Они замерли, переглянулись, и наконец Кристофоро Вакки отложил в сторону прибор, задумчиво сложил руки на краю стола перед своей тарелкой.

– Чтобы понять это, – сказал он, – вы должны знать, что книги Джакомо Фонтанелли появились у нас не так давно. Они попали к нам, когда я был еще ребенком, в преддверии Второй мировой войны, а тогда ни у кого не было времени на то, чтобы как следует этим заняться. Честно говоря, мы присмотрелись к тому, что обнаружили вы, всего несколько десятилетий тому назад.

– Несколько десятилетий тому назад? – удивленно повторила за ним Урсула. По дороге сюда ей казалось, что семья Вакки ломает себе голову над этим вопросом не первое столетие. – И как это получилось? Я имею в виду, где эти книги так долго были?

– В монастыре Святого Стефана.

– Монастыре Фонтанелли?

– Именно. То был крохотный горный монастырь в Апеннинах; если отправитесь из Флоренции по направлению к Форли, то будете проезжать мимо руин. Его забросили году примерно в 1890, он стоял пустым, пока Муссолини не превратил его в склад боеприпасов, которые еще до конца войны взлетели на воздух. Говорят, во время воздушного налета.

– А книги?

– Насколько мне известно, после роспуска монастыря их вместе с другими документами привезли в Рим. И там они, должно быть, лежали несколько десятков лет, пока кому-то не пришла в голову идея передать счетные книги моей семье.

– И кому же?

Кристофоро Вакки устало пожал плечами.

– Мне очень жаль. Как я уже говорил, я был еще ребенком.

– Хм… Вы говорили, что там были и другие документы…

– Так рассказывал мой отец. Что они были. Он не знал, что это за документы и где они хранились.

– Но ведь интересно выяснить это, – сказала Урсула Вален, чувствуя то, что могло быть только выбросом адреналина в кровь.

Он проснулся от того, что в окно упал луч света, щекоча ему нос. «Все еще летим», – сказал ему брошенный в окно взгляд; облака под ним представляли собой роскошный вид, да и темный купол неба над самолетом вызывал не меньшее благоговение. Он сверился с часами. Уже недолго. Он услышал, как далеко позади негромко переговариваются охранники. Из-за ровного гула турбин невозможно было разобрать о чем; наверное, самые обычные разговоры, просто чтобы скоротать время.

Этого он даже предположить никогда не мог. Что часть пути к исполнению пророчества будет представлять собой нечто вроде того, что его ожидало: ходить повсюду с нанятой красавицей и изображать плейбоя. Смешно. И как неприятно, что правда не всплывет никогда.

Посадка была самой обычной, аэропорт похож на все остальные аэропорты. Им выделили защищенное место для стоянки, как обычно, их ждал лимузин, на этот раз большой и белый, похожий на «кадиллак», только меньше.