Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - Автор неизвестен

Суженого донья Альда ждет

Перевод Д. Самойлова

Суженого донья АльдаЖдет, не зная, где Рольдан.Суженого ждет в Париже,С нею свита — триста дам.Одинаково одеты,Донье ровни по годам,Все одну вкушают пищу.Вместе шествуют во храм.Только Альда равнодушнаК лучшим яствам и питьям.Сто подруг прядут прилежно,Сто шьют златом по шелкам,Сто хозяйку ублажаютМузыкой по вечерам.Донью Альду усыпляютЭти струны и орган.Сон ей видится недобрыйДушит горло, как аркан.Просыпается от страха,Нет конца ее слезам,Так кричит она, что крикомРазбудила горожан.Говорят ей камеристки:«Что, сеньора, снилось вам?Причинил ли зло вам кто-то?»Так спросили триста дам.«Дамы, сон мне снился страшный,Уж не знак ли этим дан?Я в горах себя видала,По пустынным шла местам.Над одной вершиной горнойСокола я вижу там,А за ним стремится беркут,Беркут мчится по пятам.Прячется в мою одеждуСокол, страхом обуян,На него несется беркут,Словно злобный ураган.И убитый клювом соколПадает к моим ногам».И на это донье АльдеГоворит одна из дам:«Смысл такого сновиденьяДолжен быть понятен вам.Сокол — это нареченный,Что плывет к вам по морям;Беркут — это вы, сеньора,А гора — господний храм».«Коль вы правы, камеристка,Что угодно вам отдам».А наутро донье АльдеБыло вручено письмо.Там чернилами писали,На конверте кровь была,Весть о том, что в РонсевалеНа охоте пал Рольдан.

Романс о Дурандарте

Перевод Д. Самойлова

«Для чего я, о Балерма,Для чего на свет явился!Семь годов тебе служил —Ничего я не добился;А сейчас, когда ты любишь,Умираю я от раны.Мне не смерть горька, хоть, право,Ухожу я слишком рано,Но служить тебе, Балерма,Для меня отрадней рая.О кузен мой Монтесинос,Умоляю, умирая:Чуть душа моя отыдет,Что служить умела верно,Отнесите мое сердце,Пусть возьмет его Балерма;За меня ей послужитеТак, как я служил, бывало,Обо мне напоминайте,Чтоб меня не забывала.Ей отдайте все владенья,Что могли моими зваться,—Той, которую теряю,Пусть достанутся богатства.Монтесинос, Монтесинос,Я собрал свою отвагу,Но рука моя усталаИ уже не держит шпагу.Из моей смертельной раныКровь не унимаясь льетсяХолодеют мои ноги,Все слабее сердце бьется.Нашей Франции далекойНе увижу я очами.Умираю, Монтесинос,Обнимите на прощанье.Уж глаза мои не смотрят,И язык мой смертью скован;Вам передаю служеньеИ обязываю словом».«Бог, во имя вашей веры,Ваше слово пусть услышит».Под горой лежит высокойДурандарте и не дышит.Плачет, плачет МонтесиносПод горою, где лежал он,Снял с него он шлем и шпагу,Яму выкопал кинжалом;Из груди он вынул сердце,Чтоб отдать его достойнойИ посмертного служенья,Как приказывал покойный.И слова он произноситО своем погибшем брате:«Брат души моей и сердца,О кузен мой Дурандарте!Ты не ведал поражений!Ты храбрее всех сражался!Коль тебя враги убили,Для чего я жив остался!».

Было так светло и лунно

Перевод Д. Самойлова

Было так светло и лунно,Словно при дневном светиле,Когда вышел БальдовиносИ пошел в горах Севильи.Повстречался с мавританкойСтройной, юной, тонкорукой.Семь годов была та деваБальдовиноса подругой.Поугрюмел Бальдовинос,Как те годы миновали.«Что вздыхаешь, Бальдовинос,Друг любимый, ты в печали?Или ты боишься мавров,Иль другая есть подруга?»«Нет, не стал бояться мавров,Ты одна моя подруга.Но живем мы не по-божьи,Христьянин и басурманка.Я по пятницам скоромлюсь,А закон мне запрещает».«Для тебя я б окрестилась,Чтобы стать твоей супругой,Иль по-прежнему — подругой,Как захочешь, Бальдовинос».

Фонте Фрида, ключ студеный

Перевод Д. Самойлова

Фонте Фрида, ключ студеный,Ключ любви, как он глубок.Ключ, что всякую пичугуИсцеляет от забот.Только горлинка тоскует,Как вдовица, слезы льет.Соловей там появился,Сладким голосом поет,Говорит голубке речи,Речи сладкие, как мед.«Быть слугой твоим, сеньора,Я хотел бы, если б мог».«Ах, изыди враг, обманщик,Ты зачем меня увлек!Нет мне отдыха на ветке,Мне постыл цветущий лог.Мутной чудится водоюМне прозрачный ручеек.Не хочу иметь я мужа,Чтоб его продолжить род,Не утешат меня дети,Не хочу иметь забот.Ах, оставь меня, обманщик,Надоедный сумасброд!Не хочу идти я замуж,Знаю, что вы за народ!».

Романс о графе Арнальдосе

Перевод Д. Самойлова

И кому такое счастьеПриготовил океан!Не тебе ли, граф Арнальдос,Помогает Сан-Хуан?Шел с ножом он на охоту,Был он страшен для врагов,И увидел он галеруВозле этих берегов.Паруса на ней из шелка,Мачта — дерево-сандал,И моряк, что вел галеру,Громко песню распевал.Утихают в море ветры,Унимается волна,Даже стаи рыб глубинныхПоднимаются со дна!И слетаются все птицы,Если он им приказал.И сказал тогда Ариальдос,Вот что граф тогда сказал:«Спой мне песню, ради бога,Повтори ее, моряк».И моряк ему ответил,Он ему ответил так:«Песню ту лишь тот услышит,Кто со мною стал под флаг».

Если знал ты, кабальеро

Перевод Д. Самойлова

Если знал ты, кабальеро,Если знал ты боль любви,Как во Францию прибудешь,Там Гайфероса найди.И скажи: вручает дамаРыцарю свою судьбу.О его турнирах славныхМы наслышаны и здесь.Знаем также, что прослыл онПокорителем сердец.Что должна идти я замуж,Вы скажите под конец,С чужаком заморским завтраЯ отправлюсь под венец.

Часовня Сан-Симон

Перевод Д. Самойлова

Есть часовенка в СевильеПо прозванью Сан-Симон.На молитву часто ходятДамы в этот божий дом.Ходит и моя сеньора,Лучшая среди других,В переливчатой мантилье,И в сайялях дорогих.У ней сахарные губкиИ белее снега лик,Оживленный чуть румянцем,Нежным, словно сердолик,И в глазах бездонно-синихПламя вспыхивает вмиг.И она в часовне этой —Словно солнечный родник.И аббат, ведущий мессу,Продолжать не может, нет.И теряются все служки,Отвечать не могут, нет.И поют не аллилуйю,А лепечут: «поцелую».

Романс о графе Аларкосе

Перевод Д. Самойлова

В одиночестве инфанта,Как обычно, дни проводит.Быть одной ей надоело —Понапрасну жизнь проходит.Лучшие уходят годы,Цвета жизни ей не видеть,А король не помышляет,Чтоб инфанту замуж выдать.С кем бы горем поделиться?Думала она, гадала,Короля позвать решила,Как порой это бывало,Чтоб открыть владыке тайну,Не дающую покоя.Государь в ответ на просьбуК ней пожаловал в покои.Видит, что она скучаетБез людей, вдали от света,На ее лице прекрасномГоря явная примета.От инфанты узнает он,Что она живет в досаде:«Что случилося, инфанта,Расскажите, бога ради.Почему в таком вы гневеИ за что меня вините,—Мы добром уладим дело,Как вы только объясните».«Объясню вам, мой король,В чем тоски моей причина,Ибо матушка заботуОбо мне отцу вручила.Мой король, мне надо замуж,Ибо время подоспело,Но, стыдясь, об этом с вамиГоворить я не хотела,Но, увы, об этом делеГоворить мне больше не с кем».И король ей отвечаетДобрым словом королевским.«Сами в том вы виноваты,—Был жених не из последних:Ведь недавно предлагал вамРуку Унгрии наследник.Даже слушать не хотелиВы посланников венгерца.А меж тем среди придворныхЕсли кто вам и по сердцу,Все равно он вам не ровня,—Что об этом люди скажут? —Кроме графа Аларкоса,Он женат и вам откажет».«Вы, король мой, АларкосаОтобедать пригласите,А когда он к вам прибудет,От меня его спросите:Пусть он вспомнит уверенья,Ибо вольно иль невольноОн нарушил обещанье,То, что дал мне добровольно,—Быть навечно верным мужем,Мне же быть ему женою.Не хотела я, чтоб кто-то,Кроме графа, был со мною.А женитьбой на графинеНа себя навлек беду он.Я была б женою принца,Если б прежде он подумал».Как он мог нарушить клятву!Как на это он решился!»Государь услышав это,Чуть рассудка не лишился.Но, придя в себя, с досадойОн дает ответ достойный:«Разве это наставленьяВашей матушки покойной?Очень плохо вы, инфанта,О моей радели чести,Я подумал бы об этом,Если б был на вашем месте.И пока жива графиня,Вы оставьте все мечтанья.Даже если б состоялосьВаше бракосочетанье,То могли бы лишь злодейкойВы прослыть во мненье света.Как нам быть теперь, не знаюИ прошу у вас совета.Я советовался преждеС вашей матушкой родною».«Государь, прошу послушать,Хоть я этого не стою.Граф пускай убьет графинюИ расскажет, что супругаУмерла своею смертьюОт злосчастного недуга.А когда минует траур,Пусть меня начнет он сватать.Так, король, мое бесчестьеМожно было бы упрятать!»Государь, забыв веселье,От нее задумчив вышел.Отягчило государяТо, что он сейчас услышал.Он увидел Аларкоса,Что беседовал с друзьями:«Что за польза, кавалеры,Для чего мы служим даме,Ведь усилья все напрасны,Если нету постоянства.О себе не говорю я,Кавалеры, это ясно.Я служил и поклонялсяДаме той, что всех милее.Если я любил когда-то,То теперь люблю сильнее.Обо мне сказать возможно:Кто любил — не забывает».И как раз на этом словеВ залу сам король вступает.Граф отходит от придворных,С королем ведя беседу.И король спешит любезноПригласить его к обеду.«Граф, прошу ко мне назавтраМоего вина отведать,Побеседовать со мноюИ со мною отобедать».«Государь, я буду счастлив,Если скрашу вашу скуку,И за добрую любезностьЯ целую вашу руку.А не то хотел сегодняЯ отбыть, по той причине,Что письмо с такою просьбойПолучил я от графини».День проходит, и назавтраПосле выхода из храма,Был обед накрыт. Но мыслиКороля томят упрямо.Нужно с графом АларкосомОбъясниться за обедом.Но ему мешают слуги,Что присутствуют при этом.Наконец они поели,Удалилась вскоре свита.И настало время с графомПобеседовать открыто.И сказал король, как былоРешено с инфантой вместе:«Граф, я должен вам поведатьОгорчительные вести.Граф, нарушили вы слово,Вольно или же невольно,Потому что вы, как рыцарь,Поклялися добровольноБыть инфанты верным мужем,И вы связаны обетом.Если что меж вами было —Речь, конечно, не об этом.Граф, скажу вам откровенно,И, прошу, все это взвесьте,Вы должны убить графинюДля спасенья нашей чести.Слух пустите: от недугаДавнего она скончалась.И начните сватать, словноНичего и не случалось,Чтобы дочери любимойЧесть и имя не страдали».Добрый граф на этот доводОтвечает государю:«Мой король, все это было,Я не стану отпираться.В том, что вам сказали правду,Я и сам готов поклясться.Государь, я вас страшился,Потому так совершилось.Мы боялись, что согласьяНе получим, ваша милость.Я за честь быть вашим зятемБлагодарен бесконечно.Но, король, убить графинюНе хотелось бы, конечно.Нет вины на ней, графиняНе заслуживает мести».«Добрый граф, а что же делатьДля спасенья нашей чести?Надо прежде было думать,А теперь пора решиться.Или ты лишишься жизни,Иль она ее лишится.А за нашу честь платилиИ безвинной головою.Что ж такого, что графиняНе останется живою!»«Мой король, она погибнет,Воля ваша, но поверьте,Что за этот грех придетсяВам ответить после смерти.Словом рыцаря клянусь вам,Что приказ я ваш запомню,Что изменником не буду —Слово данное исполню:Я убью, как обещался,Неповинную графиню.А теперь прошу прощенья,Государь, я вас покину».«Добрый граф, ступайте с богом,Возвращайтесь, до свиданья».Добрый граф отъехал в горе,Он не мог сдержать рыданья.Он оплакивал супругу,Что превыше жизни любит,—Дети ведь осиротеют,Если он ее погубит!Младший их — грудной ребенок,Отданный ее заботам,Ибо груди у кормилицПочему-то не берет он.Только грудью материнскойХочет их дитя кормиться.Два других не могут тожеБез заботы обходиться.Едет граф, и по дорогеРассуждает сам с собой он:«Поглядеть вам прямо в очиЯ, графиня, недостоин.Вы теперь свою погибельВстретите, меня встречая.Я один тому виновник,Я за это отвечаю».Глядь — а перед ним графиня,Чуть он молвил это слово.Издали спешит супругаВстретить мужа дорогого.Видит сразу: граф печаленТак, как не было вовеки,На глазах супруга слезыИ от слез припухли веки,Словно плакал он в дорогеОт неведомой напасти.Говорит графиня графу:«Слава богу, мое счастье.Что в дороге приключилось?Вы, душа моя, в печали.Так лицом вы изменились,Что с трудом мы вас узнали.На себя вы непохожи.Первый раз таким встречаю.Вы во всем со мной делились,Поделитесь и печалью.Граф, я вашего ответаЖду, как будто приговора».«Я вам все скажу, графиня,Срок настанет очень скоро».«Граф, скажите мне скорее.Слова жду я, как кинжала».«Не томи меня, сеньора,Еще время не настало.Будем ужинать, графиня.Накрывать велите ужин!»«Все готово, как обычно,Как всегда, мы вам услужим».Добрый граф за стол садится,Но кручина сердце гложет.Добрый граф за стол садится,Но куска он съесть не может.По бокам садятся дети,Сыновьям отец не внемлет.Голова к плечу склонилась,Притворяется, что дремлет.А из глаз струятся слезыОт неведомой кручины.На него графиня смотритИ не ведает причины.А спросить его не смеет,Лишь молчит она печально.Граф встает и говорит ей,Что идет в опочивальню.Говорит в ответ графиня,Дескать, скучно ей в покоях.И ложится рядом с мужем.Сон бежит от них обоих.Так лежат в покое спальномВ простынях и покрывалах.Дети у себя остались,Граф с собою не позвал их.Только мать взяла с собоюВ спальню младшего, грудного.Граф ключом замкнул покои,—Прежде не было такого,—И позорную беседуНачинает с нею вскоре:«О несчастная графиня,Как твое ужасно горе!»«Нет, мой граф, себя несчастнойДо сих пор я не считаю.Ибо вашей быть супругойЯ за счастье почитаю».«В этом-то и есть, графиня,Ваше главное несчастье.К госпоже моей когда-тоБыл я полон тайной страсти.На мое и ваше горе,Я любил инфанту страстно.Обещал на ней жениться,И она была согласна.И теперь моей супругойБыть желает непреклонно.И сумеет это сделатьПо правам и по закону.Королю она призналась,И, радея за инфанту,Он велел, чтоб я исполнилПроизнесенную клятву.По приказу государяЯ убить тебя обязан,Или он лишится чести,Ибо я был словом связан».Выслушав его, графиняЗамертво на землю пала,А когда она очнулась,Графу так она сказала:«Тем ли, что была верна вам,Заслужила я все это.Граф, меня не убивайте,А послушайтесь совета.Вы в наследные владеньяТайно жить меня отправьте.Материнским попеченьямВы детей своих оставьте.Там хранить вам буду верностьЯ, покуда сердце бьется».«Нет, умрете вы, графиня,Раньше, чем заря займется».«Аларкос, теперь я вижу,Что одна я в этом мире:Мой отец в годах преклонных,Матушка давно в могиле,Брат мой, добрый граф Гарсия,Королю не страшен боле,Ибо был подвергнут казниОн по королевской воле.Не о жизни я жалею,Не боюсь неправой казни —Дайте мне с детьми проститься,И погибну без боязни.Как им жить теперь на свете,Каждый может их обидеть!»«Нет, графиня, не придетсяВам детей своих увидеть.Обнимите лишь малютку,Что вам был всего дороже.Тяжко с вами мне, графиня.Как страдаю я, о боже!Потому что не умеюВам ничем помочь, графиня,Этот долг — превыше жизни.Вверьтесь господу отныне».«Дайте мне прочесть молитву,Ту, что я всегда читала».«Помолитесь, но скорее,До того, как утро встало».«Коротка моя молитва,Потерпите, ваша милость…»И, упавши на колени,Так графиня помолилась:«Я тебе вручаю душуПеред смертью, боже милый.За грехи, что я свершила,Господи, меня помилуй.Ибо божье милосердьеВыше всякого людского».Граф, молитву, что я знала,Я прочла, и я готова.Вам своих детей вручаю,Пусть растут они счастливо.И прошу вас, граф, молитьсяОбо мне, покуда живы.Это долг ваш, потому чтоУмираю я безвинно.И позвольте напоследокНакормить мне грудью сына».«Нет, будить его не стоит,Пусть он спит, покуда спится.И прошу у вас прощенья,Но уже встает денница».«Вас я, граф, за все прощаю,Меры нет моей любови.Королю же и инфантеНе прощу невинной крови.Пусть над ними суд свершится,Как велит господь, так будет.Тридцать дней всего минует,И господь их всех рассудит».После этих слов графиняПриготовилась к кончине.Граф обвил вуалью шею,Горло нежное графиниЗатянул двумя рукамиИ не отпускал. СначалаЖизнь еще в ней трепетала.А потом оттрепетала.И когда он убедился,Что навек сомкнулись вежды,Граф бестрепетной рукоюСнял с усопшей все одежды,Он принес ее к постели,Уложил под покрывало,Сам разделся, лег с ней рядом,Как всегда это бывало.А  затем  вскочил  с  постели,Стал кричать: «На помощь, слуги,Поскорее помогитеУмирающей супруге».Слуги верные сбежалисьНо помочь ей поздно было.Так скончалася графиня,Так взяла ее могила.Но скончались и другие —Тридцать дней не миновало.Через десять дней инфантаБезнадежно захворала,Вслед за королем коварнымГраф скончался от печали.И на высший суд все троеПеред господом предстали.Милость божья, будь над теми,Кого люди покарали.

Есть один в Кастилье замок