Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я осторожно встала, умылась, сделала несколько глотков холодной воды, в голову пришла одна из последних вчерашних картинок: разделанный Пашенька, ножки отдельно, ручки отдельно – я улыбнулась, потом весело хмыкнула, вытерла лицо полотенцем и направилась к кровати, натянула застиранные вчера (наверное, все-таки вчера) трусы под юбку, сняла кофту и надела футболку. Хотелось поесть и искупаться, и вообще хотелось выйти… а еще хотелось увидеть его – этого молчаливого человека в маске. Я села на кровать, поставив на нее ноги и опершись спиной о стену, и, довольно улыбаясь, предалась воспоминаниям вчерашнего дня. Внутри меня было хорошо, хотелось снова и снова говорить Мяснику спасибо, а еще обнять и расцеловать его, но без пошлости, не страстно – меня просто терзало огромное чувство благодарности, оно переполняло меня, им очень хотелось поделиться, это было почти необходимо. Правда… как он отреагирует на поцелуй?.. – я дотронулась до щеки, которая чуть припухла на скуле и немного ныла – вчера он среагировал как-то совсем не так…
Тут раздался щелчок, открылось окошко, появилась еда и окошко захлопнулось, Мясник даже не посмотрел на меня. Это отчего-то очень расстроило.
– Спасибо, – крикнула я уже в закрытое окно, и почему-то была уверена – он услышал меня.
Я с аппетитом поела, сполоснула посуду, поставила ее на полочку и стала ходить туда-сюда – сейчас меня занимало лишь одно – зачем он это сделал для меня? Почему он все-таки выполнил мою просьбу? Ведь это риск: та семья, в той квартире, где мы встретились, Пашенька и его семья – два массовых убийства за неделю в одном городе, это слишком даже для него, это очень подзадорит полицию, это лишний риск. Но он рискнул… рискнул! Неужели для меня? Это мысль, пусть она и вызывала сомнения, но так приятно согревала внутри…
Хотя все равно от неопределенности, от желания поговорить с ним, поблагодарить, расспросить: что, как, почему, что дальше?.. – было неспокойно. И дети Пашеньки… как же я не подумала… я вздохнула, и на душе стало совсем муторно – но больше не от чувства вины, а от четкого осознания, что я ничего бы не изменила – долгожданное отмщение было слаще горечи от смерти детей. Это немного пугало меня саму, это выбивало из колеи и рождало внутри какое-то непонятное чувство тревоги, мне вдруг так захотелось, чтобы меня обняли, погладили по голове и напоили чаем с тортиком… И тут же появилась тоска: после смерти отца я осталась совсем одна, мать и брат исчезли из моей жизни давно, когда мне было еще лет пять. Они не умерли, нет – их просто однажды не стало в моей жизни… Отец говорил, что они уехали, но обещали вернуться, правда, так и не вернулись. Друзей у меня особо не было, я была, действительно, очень домашним ребенком – после школы сразу домой, кроме двух дней в неделю, когда были занятия танцами, после которых – сразу домой. У меня были две подружки, с которыми я общалась в школе на переменках, но не более того. В последние годы мне очень не хватало отца… именно того отца, который еще любил меня больше всех… и называл принцессой – так банально для отцов и в тоже время так приятно для дочерей…
Я легла, уставилась в потолок и запела негромко – первое, что пришло на ум, какую-то попсовую песенку, которую я слышала по радио, там, еще в той жизни за этими стенами – и кажется, это было уже так давно и так далеко… и не со мной… Я резко замолчала – в голове снова те три дня – эти воспоминания врывались всегда без спросу, всегда вдруг, всегда с болью…
…Машина резко остановилась, однако стукнуться головой о металлическую стенку багажника мне не дали упертые в нее руки. Несколько секунд и багажник открылся, Пашенька посмотрел на меня и зло хмыкнул, грубо схватил за руки и начал вытаскивать. Я пыталась сопротивляться, не давая ему достать меня из багажника – цеплялась за стенки, покрытие багажника, за все, что попадалось под руки, но мне очень мешали охвативший страх и дрожь в теле, меня колотило как в лихорадке. Пашенька все-таки выволок меня, одной рукой крепко схватил за плечо, а другой взялся за крышку багажника, собираясь закрыть его, а я, решив воспользоваться моментом, открыла рот, собираясь закричать, но Пашенька тут же грубо ударил меня в живот, зажал мой рот рукой, и, так и оставив багажник открытым, потащил меня к дому. Я пыталась вырываться, но он просто не обращал внимания на все мои тычки, толчки и попытки укусить. Пашенька подвел меня к двери дома и, намотав мои волосы на свою ладонь, больно ударил меня лбом об стенку. Я застонала, боль растеклась куда-то в глаза, в них аж немного зарябило… и вот он уже вволок меня в дом и толкнул, я упала, больно ударившись правым боком, особенно ощутимо досталось плечу. Я попыталась отползти вперед, но Пашенька обогнал меня, схватил за волосы и поволок в комнату.
– Сучка, — зло выругался он и наконец отпустил мои волосы, и встал где-то рядом, я чувствовала его взгляд, но не очень понимала, где он, что он собирается делать со мной…
Я попыталась подняться, встала на колени и как-то инстинктивно оперлась на правую руку, ощутила резкую боль в плече, застонала и подставила левую, и тут же – пинок в живот, из моего рта аж вылетели слюни, внутри стянуло так, что не вздохнуть, хотя острой боли не было, но и вздоха не получалось – я очень напугалась этого, а Пашенька схватил меня за волосы и резко оттянул мою голову назад, посмотрел на меня, я жадно хватала ртом воздух.
– Посмотрим, как ты кричишь, когда тебе нравится, блядь подзаборная.
Он залепил мне пощечину, но на удивление несильно, и принялся укладывать меня на спину, удалось ему это не без труда – я боролось как могла тогда, но… Он навалился на меня, придавив своим телом к грязному полу, задрал подол моей туники, которую я носила дома, как платье, и принялся стягивать мои трусы, я изо всех сил пыталась выползти из-под него, но… он крепко схватил меня за шею, больно давя большим пальцем, и… справившись с моими трусами, начал расстегивать свои штаны, я слышала звук молнии его ширинки…
– Паш, пожалуйста, — начала я, говорить было трудно из-за его руки, сжимающей мою шею. – Я тебя прошу, отпусти меня, не надо, пожалуйста, — из моих глаз хлынули слезы.
– Заткнись, дура… и получай удовольствие, — гнусно произнес он и… вошел в меня, причиняя боль.
Он двигался жестко, резко – и было больно, особенно у самого входа влагалища… и внутри – там словно горело что-то… И было омерзительно, было омерзительно все: его член внутри меня, его губы, которые пытались поцеловать, его полузакрывающиеся глаза, его довольная рожа, тяжелые выдохи на мое лицо и его рука, до боли мявшая мою грудь – все… В начале я пыталась вырваться, кричать, звать на помощь, но он лишь сильнее сжимал руку на моей шее или больно тыкал другой рукой под ребра, и я затихла: слезы ручьями текли по моим щекам, я лежала и про себя молила только об одном, скорее бы все это закончилось… скорее бы… Я и в самых страшных мыслях тогда не могла представить себе, что это будет только начало…
Когда он кончил, стало еще отвратительней, он вышел из меня, стянул окончательно мои трусы со словами «больше они тебе не понадобятся», встал, подтянул свои трусы, штаны, застегнул ширинку и закурил.
Я полежала несколько минут, приходя в себя, а потом тоже попыталась встать, сначала медленно поднялась на колени, по бедру тут же побежала его сперма вперемешку с моей кровью, я поморщилась и вытерла себя подолом туники. Между ног все горело, тело дрожало. Я немного постояла на коленях, а потом, с трудом, на трясущихся ногах все же поднялась, огляделась и встретилась взглядом с Пашенькой – все это время он пристально наблюдал за мной, стоя у окна. Мы постояли так некоторое время, напряженно смотря друг на друга.
– Лучше не дергайся, — зло прорычал он, заметив, что я поглядываю на дверь комнаты, и я не решилась – стояла и дрожала, и не знала, что делать?..
Так прошло еще минут десять, он снова закурил, посмотрел в окно, потом снова на меня, взял сигарету в рот и направился ко мне, я отступила, повернулась и побежала к выходу, но он легко догнал меня, схватил за талию и поволок к столу, стоящему посреди комнаты.
– У меня закралась мысль, что тебе в первый раз не особо понравилось, счас мы это исправим, — Пашенька говорил невнятно, наверное, из-за сигареты во рту, — и давай-ка поори как следует, утешь братца.
Он грубо развернул меня и согнул, уткнув лицом в стол, задрал тунику, снова расстегнул свои штаны и все началось по новой… края стола больно впивались в бедра спереди, каждый его толчок больно отдавал где-то внутри, и он больно дергал меня за волосы, то и дело задирая мне голову.
- Один пропал: Скоро станет больше (ЛП) - Хантер Кайли - Триллер
- Время прощать - Джон Гришэм - Триллер
- Мой муж - маньяк? - Анна Малышева - Триллер
- Эхо Мертвого озера - Рэйчел Кейн - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Строгая изоляция - Шон Блэк - Триллер
- Безупречный муж - Лиза Гарднер - Триллер
- Мертвая зыбь - Юхан Теорин - Триллер
- Привидения являются в полдень - Анна Малышева - Триллер
- Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы - Елизавета Михайловна Бута - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Триллер
- Как быть съеденной - Мария Адельманн - Русская классическая проза / Триллер