Единственная Джун - Дженнифер Хартманн

щекоткой?

Она щиплет меня за ногу, как будто в отместку за одно только воспоминание.

– Да. Ты был безжалостен – знал все мои слабые места, и я всегда так смеялась, чуть не описавшись.

– Не моя вина, что ты так боишься щекотки. – Я щипаю ее за руку.

Джун делает вид, что ей больно:

– Ауч.

– Ты ущипнула меня первой.

– Я ущипну тебя еще раз. – Она так и делает.

Я скольжу по ее руке, подбираясь к ребрам; пальцы легко танцуют по ее шелковому платью. Она напрягается, вжимаясь в меня еще сильнее, как будто может заползти внутрь и спастись от неминуемого.

– Не сопротивляйся, Джунбаг. Тебя давно не щекотали.

– Брант, я клянусь…

Я щекочу ее. Бешено и резко, пока она не начинает визжать и извиваться, отчаянно пытаясь вырваться. Когда ей почти удается освободиться, я хватаю ее за талию и швыряю назад на диван так, что ее волосы разлетаются по подушке красивым ореолом. Громкие визги переходят в утробный смех. Она пытается отпихнуть меня ногами, но я наваливаюсь на нее грудью, удерживая под весом тела. Пальцы продолжают блуждать по ней, впиваясь в чувствительные места, пока она не сползает с края дивана. Ее платье задирается, и я скольжу пальцами выше.

– Прекрати, прекрати, это слишком, – смеется она, слезы текут из глаз.

Я злорадно улыбаюсь, а затем обхватываю ее талию и начинаю щекотать противоположный бок.

Как только ей удается высвободить одну ногу, она прижимает ее к моему бедру в попытке оттолкнуть меня. После этого отползает назад, извиваясь и задыхаясь, пока ее голый живот не оказывается на одном уровне с моим лицом.

Я это замечаю.

Всю игривость как рукой сняло.

Платье задирается чуть ниже груди, обнажив в нескольких дюймах от меня белые кружевные трусики. Обессиленная от всплеска адреналина Джун замирает, а затем смотрит вниз, дабы понять, почему я остановился и стиснул ее бедра.

Я поднимаю на нее взгляд, и улыбка сходит с ее лица. Мы оба обращаем внимание на интимную позу, в которой оказались: Джун распласталась подо мной полуобнаженная, одна ее нога вытянута возле моего бедра, вторая свисает с дивана. Я стою на коленях между ее ног, пока губы нависают над ее пупком, а кончики пальцев впиваются в нее, почти оставляя синяки.

Настроение меняется в один миг.

Темное, потрескивающее, как костер, напряжение врывается внутрь, и Джун издает легкий вздох, приправленный чем-то опасным. Она откидывает голову на подлокотник, тяжело, прерывисто дыша. Она не шевелится. Не пытается сбежать.

Она просто ждет.

Она ждет, почти дрожа, поэтому я опускаю лицо к ее кремово-белой коже, закрываю глаза и вдыхаю цитрусовый аромат. Я скольжу по ее животу, опускаясь ниже, к линии нижнего белья, пока аромат лимонного драже не сменяется женским мускусным запахом между ее ног, просачивающимся сквозь тонкое кружево. Хриплый стон вырывается из меня, когда я утыкаюсь носом ей между ног. Влажно и горячо. Я вдыхаю ее, сжимая бедра так сильно, что боюсь сделать больно.

Джун всхлипывает, дрожащими пальцами вцепившись мне в волосы. Вместе с тем она слегка приподнимает бедра, словно инстинктивно, – как будто без слов умоляет меня попробовать ее.

Джун раздвигает ноги шире.

И я теряю контроль.

Я, черт побери, теряю контроль.

Я проникаю пальцами под ее трусики и рывком стягиваю их ниже колен.

Затем наклоняюсь и зарываюсь лицом между ее бедрами.

Джун вскрикивает.

Она издает резкий, первобытный стон, а затем приподнимает бедра и прижимается к моим губам; ее ногти еще сильнее впиваются мне в волосы.

Я наслаждаюсь ей.

Дикий. Сорвавшийся с цепи.

Голодный.

Ее влага растекается по моим губам, когда я глубже погружаю язык. Мои стоны смешиваются с ее отчаянными всхлипываниями. Стянув с нее нижнее белье, я скольжу рукой под шелковым платьем вверх, после чего сжимаю ей грудь и крепче прижимаю к себе.

– Брант, о боже… о боже… – повторяет она, задыхаясь и извиваясь подо мной. Она закидывает ногу мне на спину, а другую свешивает с дивана.

Я хватаю Джун за ногу и закидываю ту себе на плечо так, что ее бедра отрываются от подушки; стиснув их посильнее, она тянет меня за волосы.

Я принимаюсь ласкать ее грудь и поглаживать сосок, отчего она вся изгибается. После этого провожу языком по ее клитору, а также посасываю его и следка прикусываю.

– О-о-о, – стонет она, еще сильнее прижимаясь к моему лицу. – О, Брант… Брант… о, черт…

Господи, какие звуки она издает. Как она, тяжело дыша, произносит мое имя, когда ее тело бесстыдно трепещет и пульсирует под моим языком. Как она впивается мне в волосы, выгнувшись дугой, а кожа вспыхивает, пока я пожираю ее.

Я пожираю ее.

Я пожираю ее на диване в гостиной, как гребаное животное.

Ее сладкий нектар заполняет мне рот, и моему члену становится тесно; он твердеет. Я ввожу два пальца внутрь Джун и яростно начинаю ими двигать, доводя ее до кульминации, пока мое имя снова и снова срывается с ее губ.

Продолжая трахать ее пальцами, другой рукой я расстегиваю ремень и тяну молнию вниз – моя эрекция жаждет свободы. Языком продолжаю наказывать ее, облизывать и ласкать, а вместе с тем, пока она дрожит, обхватываю свой член и начинаю судорожно двигать рукой.

Ее тело напрягается в предвкушении разрядки, и из меня вырывается сдавленный стон, когда я шепчу ей:

– Черт, Джун… ты собираешься кончить мне в рот, да?

Она вздрагивает, выгибаясь:

– Д-да… Боже, да… пожалуйста, Брант, не останавливайся…

Я ласкаю себя сильнее. Пока она умоляет меня, мой собственный оргазм все нарастает.

– Черт, – повторяю я; мое тело дрожит от желания. Я двигаю пальцами внутри нее, все еще посасывая клитор и ощущая, как она приближается к пику.

Она ловит ртом воздух, прерывисто дыша, а затем прижимается к моему лицу, пока я овладеваю ею языком и пальцами.

А затем из нее вырывается резкий вскрик, дыхание сбивается, все тело содрогается от нахлынувшего оргазма. Я убираю от себя руку и провожу ладонью по ее бедру, крепко прижимая к себе и продолжая ласкать ее. Она сжимает в кулак мои волосы и откидывает голову назад, после чего из нее вырывается стон, – и она кончает.

Джун кончает мне на губы и на пальцы, заливая меня влагой, а также нараспев произносит мое имя, словно это ее любимая песня.

Когда она разряжается с тихим всхлипом, обмякнув подо мной и прикрыв лоб тыльной стороной руки, она медленно втягивает воздух. Я поднимаю голову – губы и подбородок покрыты следами ее