Мы разобьёмся как лёд - Айла Даде

что уже сделала это. В моём… другом состоянии. Прикусываю нижнюю губу и решаю оставить всё как есть. Никакие слова в мире не будут правильными. Все будут ложью.

В моём молчании заключена вся правда, которую он никогда не услышит.

Когда тебе звонит прошлое…

Оскар

Звенит будильник. На часах полпятого утра. Я лениво разлепляю веки и смотрю сквозь покрытые снегом ели в темноту. Тяжёлые крылья белой совы уносят её к пока ещё тёмному горизонту. Улыбка ползёт по моим губам, пока я блуждаю взглядом по замёрзшему озеру.

А потом я замираю.

Гвен здесь больше нет.

Через секунду, стряхнув остатки сна, я уже сижу в машине. Она собиралась разбудить меня. Мы хотели вместе поехать на соревнования. Боже мой! Нью-йоркский бездомный во мне один за другим посылает в мозг предупреждающие сигналы. И каждый звучит более жестоко, чем другой.

Её похитили.

Её подсадят на наркотики.

Грязные типы будут делать с ней всё, что хотят.

Гвен не сможет защититься.

Никто не знает, где она.

Я потираю ладонью лоб и делаю глубокий вдох. «Не выдумывай, Оскар, это Аспен, а не Бронкс». Я откидываю голову назад. Дыхание дрожит. Секунда. Две. Затем я достаю телефон, намереваясь позвонить Гвен, но обнаруживаю её имя на дисплее.

Гвен: Езжай, я догоню.

Гвен: Пейсли берёт меня с собой.

Гвен: Прости!!!

Гвен: Поцелуй-поцелуй-двойной поцелуй.

После этого ещё десять строчек улыбающихся смайликов. Её странное поведение, видимо, продолжается.

Я не отвечаю, поскольку происходит что-то из ряда вон выходящее. Мне кажется неправильным писать Гвен, когда я чувствую, что её вообще нет. Как будто разговариваю с Сири. Так что решаю ехать в Гленвуд-Спрингс один.

Я машинально потираю усталое лицо и как раз собираюсь бросить мобильник на пассажирское сиденье, когда раздаётся телефонный звонок.

Брайони.

Некоторое время я смотрю на дисплей и раздумываю. Палец завис над красной кнопкой отмены вызова. Но так не годится. Я не могу просто бросить её в беде. Так что я отвечаю.

– Привет, Бра…

На середине фразы у меня перехватывает дыхание. Человек, который смотрит на меня с дьявольской ухмылкой на другом конце провода, – вовсе не Брайони.

– Тайрон.

– Йо, чувак, всё ништяк?

– Как посмотреть.

– В смысле?

– В смысле скажи мне, где Брайони.

– Оскар-Оскар-Оскар. – Он смеётся, демонстрируя отсутствие пары зубов. – Думаешь, то, что твоя босяцкая задница сейчас живёт в богатой семье, делает тебя лучше?

– Разве я это говорил?

– Тогда перестань вести себя так, словно имеешь право мне предъявлять.

Вот же грёбаный ублюдок! Стой он сейчас передо мной, я бы порвал его в ту же секунду.

– Где Брайони? – громко повторяю я.

Тайрон опускается на стул. На заднем плане я вижу… сено?

– Не здесь. Слушай, Оскар… – начинает он таким тоном, словно общается со своим лучшим другом, – мы всегда хорошо ладили и…

– Да ни хрена мы не ладили.

– Как ты сказал? – Тайрон угрожающе наклоняет голову.

– Мы никогда не нравились друг другу. Ты жалкий ублюдок, который застрелил Шейна из машины, Тайрон.

– Так-так. – Он хрюкает, как будто разговор его забавляет, и закуривает косяк. Затянувшись, с довольным выражением лица выпускает дым. – Знаешь, Оскар, мне всё равно, что ты там думаешь. Что касается тебя, есть только одна вещь, до которой мне есть дело.

– Ага.

– Разве тебе не интересно, что?

– Наверняка ты расскажешь мне об этом прямо сейчас.

С глупой ухмылкой он откидывается на спинку стула и смотрит в потолок.

– Мне нужно сто тысяч долларов, Оскар.

Я смеюсь.

– Всё ясно. Ну удачи в поисках.

– Тебе смешно? – Тайрон выпрямляется и смотрит мне в глаза. – Дружок, это я тебе желаю удачи в поисках.

– Хрен ты от меня что получишь, мудила.

– Я так не думаю.

– Тогда ты страдаешь нарушением восприятия.

Проходит некоторое время, прежде чем Тайрон отвечает. Он затягивается косяком, перекидывает длинные нечёсаные волосы через плечо и сковыривает застывшую грязь с футболки. А когда поднимает глаза, ухмылки на его лице уже нет. Его глаза холоднее смерти.

– Если не хочешь, чтобы я что-то сделал с твоей малышкой, ледяной принц, ты достанешь мне эти деньги. – Грязным пожелтевшим ногтем большого пальца Тайрон чешет свою неопрятную щетину. – Ты знаешь, на что я способен.

– А ты знаешь, что я могу пойти в полицию.

– Можешь, – кивает Тайрон. – Но ты же понимаешь, что я выполню обещание. Возможно, я окажусь в тюряге, но мне похрену. Мне в любом случае нечего терять. А твоя малышка? Она подохнет, Оскар. Вопрос в том… – Он наклоняется вперёд до тех пор, пока узкие губы не оказываются возле дисплея. Когда Тайрон продолжает, его жёлтые зубы прямо у меня перед глазами. – Сможешь ли ты жить с кровью на руках?

А после он отключается.

…Позволь прошлому умереть

Оскар

Я глушу мотор, и звучащая по радио песня обрывается. Снежинки медленно опускаются на лобовое стекло. Некоторое время я сижу и таращусь на кирпичное здание виллы. Перед поездкой на соревнования мне срочно нужен бодрящий душ.

Наконец я вылезаю, и облачко пара вырывается у меня изо рта. По округе разносится звук захлопывающейся дверцы.

– Оскар.

Я застываю на месте. Как будто тело моментально превратилось в глыбу льда. Я не смею обернуться, иначе это станет реальностью.

– Оскар, – снова зовёт голос, на этот раз умоляюще, – посмотри на меня. Пожалуйста.

И я всё-таки поворачиваюсь.

Понятия не имею, чего я ждал. Возможно, что ветер сыграл со мной злую шутку. Или что у меня начались галлюцинации. Однако передо мной стоит она. Тощая и измождённая, как никогда.

Её черты смягчаются, когда наши взгляды встречаются.

– Хорошо выглядишь.

– Брай… – её имя слетает с моих губ едва слышным шёпотом, – боже мой. Что ты здесь делаешь?

– Я хотела тебя повидать, Джонс, – улыбается она.

– Боже, – повторяю, глядя на неё и не в силах поверить, что передо мной стоит Брайони. – Ты же замерзаешь!

Она пожимает плечами.

– Я закалённая. Ты же знаешь.

Я быстро снимаю пуховик и отдаю ей. Брайони, не колеблясь ни секунды, утыкается носом в ткань, делая глубокий вдох, и только после засовывает руки в рукава.

– Благодарю.

– Что ты здесь делаешь?

Она закусывает нижнюю губу и опускает голову.

– Оскар… – она нерешительно поднимает глаза, – нам нужны деньги.

Мои плечи опускаются.

– Твою мать, Брай! – Нервно провожу рукой по лицу. – Я думал, что-то стряслось.

Она качает головой.

– Сто тысяч.

Я едва не скриплю зубами.

– Да, Тайрон уже сказал.

– Ну так ты дашь их нам?

– Нет.

– Но… – Брайони разводит руками, – у нас есть долги,