Мертвецы тоже люди - Елена Валерьевна Грозовская

вернули чувствительность и силу.

– Ну, как теперь? Поднимите руки! – улыбнулась Василиса.

Инкуб свободно поднял руки над головой и изумлённо покачал головой:

– Как мне вас благодарить, Василиса Михайловна?

– Сочтёмся как-нибудь, Инкуб…

* * *

Больше Василиса о тех днях в Старом Капеве ничегошеньки не помнила. Ничего! Ни как жила там, ни как возвратилась в Москву. Позже Инкуб объяснил Василисе, что на следующий день она упала с лошади и ударилась головой. Лежала бесчувственная два-три месяца, а как выздоровела, отправил её Инкуб Острый домой, в Москву к профессору Этернелю.

Подруга плюхнулась на скамейку и отвлекла Василису от воспоминаний. Эвка залилась смехом.

– Красавчик! Странно, что ты в него ещё не влюблена!

– Ну, не все такие влюбчивые, как ты…

– Как зовут «полковника»?

– Я только прозвище знаю… Инкуб Острый, – раздражённо буркнула Василиса.

Эвка перестала смеяться. Улыбка сбежала с лица, и девушка внимательнее присмотрелась к Инкубу.

– Инкуб Острый?

Василиса непонимающе взглянула на подругу:

– Ты его знаешь?

– Слушай, подруга, ты права, пойдём-ка отсюда. – Эвка вскочила со скамейки и потянула за собой Васу. – Где тут у вас можно культурно отдохнуть?

– Культурно? – Василиса пристально смотрела на Эвку.

«Она раздражает меня. Ведёт себя… как сучка в течке. Ты сама её пригласила, терпи…»

«Сейчас бы кофе выпить…»

Василиса представила себе пенящийся в турке кофе, сглотнула, ощутив во рту привкус обжигающего, ароматного напитка, и даже замычала от удовольствия.

– Ты чего? – удивилась Эвка.

– Да так, – Василиса махнула рукой в сторону оранжереи, – пойдём в павильон рядом с купальней. Там бар и музыка.

– Прекрасно! Давай напьёмся, подруга?

– Давай! – хмуро согласилась Василиса. – В конце концов, у меня выходной, а я ещё ни разу в жизни не напивалась.

«Сегодня подходящий день».

Васа незаметно посмотрела в сторону. Инкуб не сводил с неё глаз.

Зачем он смотрит на неё! Когда он так смотрит, кровь вскипает. У Василисы никогда не было мужчины, но при взгляде на Инкуба она чувствовала себя изощрённой любовницей. Ночи не проходило, чтобы она не представляла себя в постели с ним. Да и днём мысли о нём не давали покоя.

«Я больна им».

– Наперегонки, Васа! – взвизгнула Эвка и потянула Василису за рукав.

Девушки добежали до павильона и остановились – дверь заперта, что неудивительно. Павильон и купальню закрыли с наступлением холодов до следующего сезона.

Васа поёжилась и посмотрела через небольшое озеро. Дальний лес у подножия холма затянуло туманом. Почерневшие метёлки конского щавеля отчётливо выделялись на скошенной стерне влажного поля, завалившегося с косогора в низину.

Клён у деревянного крыльца купальни щедро засыпал влажные доски красной листвой. Осень. Ещё неделю назад октябрь прикидывался бесконечным бабьим летом, а теперь окончательно простыл, захворал, и, кажется, смертельно…

– Васа! – Подруга разбудила Василису от раздумий: – Шпилька есть?

– Есть, – Васа вынула из высокой причёски шпильку, и волосы разлились по спине упругой волной.

Эвка подмигнула Василисе:

– Сим-сим! Открой дверь!

Подруга ковырялась в замке, закусив от напряжения губу. Губы улыбались, но глаза, лихорадочно блестевшие на бледном лице, были полны тоски, как у больной собаки.

«Зачем она приехала? Два года ни слуху ни духу, и тут, нате… как снег на голову. И так изменилась».

Дверь наконец отворилась.

– Ура-а-а! – вопила Эвка. – Свобода-а-а! Ну, ты устроилась, Василиса! Какое место! И всё тебе! И бар с напитками тебе, и кремль тебе, и красавец Инкуб тебе!

– Ты – язычница, – кивнула Василиса.

– Расслабься! Ну, не все же, как ты – правильные, наивные и невинные дикарки! Давай веселиться!

– Давай, – тяжело вздохнула Василиса.

Эвка впорхнула в павильон. На минуту подруга примолкла – Васе со ступеней было видно, как она изучает полки с эксклюзивными коньяками.

– Что пить будем? Тут такой выбор – глаза разбегаются… Я и названий таких никогда не слыхала. Иди же, помоги мне…

Василиса не слушала подругу. Девушка поднялась на ступеньку и посмотрела на зеркало озера, подёрнутое мелкой рябью дождя. Она мечтательно прикрыла глаза и представила Инкуба.

Неожиданно нога поехала по скользкой листве, и девушка с криком ухватилась за дождевой сток, заваливаясь назад. Но сильная рука поддержала её за спину и локоть, удерживая от падения.

– Осторожнее на ступеньках, Василиса Михайловна.

Василиса обернулась. За спиной стоял Инкуб.

Как всегда, он выглядел безукоризненно. Тёмно-синий костюм сидит как влитой. Светло-коричневый с синим галстук с семью накидами в тон костюму и начищенным до ослепительного блеска коричневым туфлям. Кипенно-белая сорочка отражает дневной свет. Холёные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями перебирают агатовые чётки. Тонкий запах аира от свежих, тщательно выбритых щёк дурманит и манит.

Василиса не удержалась и дотронулась ладонью до этой свежести.

Инкуб тут же накрыл её руку своей, прижимая ладонь к щеке.

Василиса слышала прерывистое, горячее дыхание, когда губы коснулись полоски кожи в вырезе платья, нежно, почти невесомо, забираясь всё глубже в вырез.

Василиса в томлении обхватила его голову, и Инкуб склонился над нею в молении.

Инкуб всё шептал, будто стон:

– Прости за безногачие, ладо, о, ладо! Сделай это для мя, – и рука его нежно и настойчиво добивалась своего.

– Аз бесытен, ладо! – Он прижался к её плечу со стоном. – Не торопись, ладо… не торопись…

Любовник стонал утробно, как зверь, не владея собой.

Прижав спиной к стене павильона, закинул её ноги к себе на плечи так, что она с трудом могла пошевелиться. Он прижимал крепко, до боли в спине, одновременно продолжая быстро двигать ягодицами. Под его жадным натиском боль преобразилась в чувство, доселе ей не испытанное. Будто бы вскормлённое годами ожидания, оно овладело ею сразу, накрыло с головой, и она уже не понимала, какая часть тела ей подвластна, и что пространство и время вокруг заполнил небесный свет, яркими вспышками, пульсирующими в её плоти.

Василиса открыла глаза и увидела глаза любовника совсем близко, опьянённые страстью и нежностью. И тогда она укусила его в плечо, рядом с шеей.

– Ещё! – прошептал он и застонал. – Ещё! Укуси сюда, – он подставил руку в шрамах. Она укусила, оставив на ладони следы зубов.

Это будто удвоило его силы. На шее багровел кровоподтёк, на губе след от укуса.

Василиса с каждым мгновением улетела всё выше, пока наконец не поняла, что теряет сознание.

– Ещё только девять утра, – прошептала она, проваливаясь в сон.

– Уже десять утра, – прозвучал знакомый голос за спиной.

Василиса вздрогнула от неожиданности и открыла глаза. Видение как рукой сняло.

За спиной стоял Инкуб.

Васа почувствовала, как лицо занялось огнём. Она покраснела, но глаз от Инкуба не отвела:

– Я говорила вслух? Что вы слышали, Инкуб?

– Только то, что ещё девять утра.

Василиса зарделась с новой силой и