Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

и напуганы из-за всех перемен и только и искали, кого бы в этом обвинить.

Его улыбка не дрогнула. Даже когда он прижал ее к стене возле камина. И прижался к ней всем телом, так, что ее позвоночник едва не раздавило о стену.

— Понятия не имею, — сказал он ей прямо в ухо, — о чем ты.

Внутренне сжавшись от отвращения, она подняла вверх правую ногу и потянулась рукой к лодыжке. Его руки шарили по ее телу. Но она не сопротивлялась. Пока.

Он целовал ее шею так, словно хотел перегрызть ей глотку, хищно, словно убивая, мотал головой с такой силой, что ее позвонки трещали.

Керри опустила руку еще ниже, подняла подол юбки. Пальцы уже почти касались рукоятки ножа. Еще сантиметр-другой… Если бы его отвлечь, хотя бы на секунду, она дотянулась бы ниже и достала его.

Ее голос с трудом вырвался из сплющенной грудной клетки.

— Это вы стояли за всем этим: и листовки с пропагандой ненависти, и группа во Франции, и люди, с которыми вы тут общались, и страх, который вы раздували.

Он немного подался назад, его глаза триумфально горели. Охотник, поймавший оленя в свои сети.

Медленно, пользуясь тем, что он слегка отстранился, она сумела поднять ногу достаточно высоко, чтобы двумя пальцами вытащить нож из ботинка.

— Так что, — спросила она, — вы сами убили Берковича или наняли для этого Фарнсуорта?

Его губы расплылись в ухмылке.

— Так значит, ты выбрала в убийцы меня, верно?

Она не была уверена, что это правильный ответ — Грант, убивающий репортера из ненависти или страха того, что репортер может знать нечто, что может испортить репутацию Гранта в обществе. Несмотря на свое положение и лоск, Мэдисон Грант, наверное, мог бы напасть на кого-то в припадке ярости, так же, как он раздавил филактерии — и ей надо было увидеть его реакцию. Ее рука теперь уже крепко обхватила рукоять ножа.

— У него что, была какая-то обличающая информация про вас и ЛНА — возможно, нечто, что могло бы испортить ваш публичный имидж, если бы в обществе узнали, какой вы негодяй? — Она начала заносить правую руку.

Он приподнял бровь.

— И что же, позвольте спросить, кухонная служаночка знает про ЛНА?

Ее правая рука была почти в нужной позиции для четкого удара.

Но тут он прижал обе ее руки к бокам.

— Никто, ясно тебе, никто не поверит слову хорошенькой служаночки, нищенки, против слова человека из Лиги плюща, из знатной нью-йоркской семьи. Только попробуй, и, клянусь тебе, я тебя уничтожу. — Он снова резко прижался к ней, и ее позвоночник очередной раз ударился о стену.

От этого удара ее рука ослабла, и нож выпал куда-то на ковер.

Не заметив этого, Грант наклонился к ее юбкам и задрал их. Керри попыталась увернуться от него, одновременно потянувшись за ножом, который он не видел.

Но Грант еще крепче схватил ее.

— Ах ты, шлюшка.

Как и в игре в боулинге, Грант знал нужные приемы. Обхватив Керри за талию, он заломил ей руку за спину с такой силой, что она решила, что та сломалась, и зашептал ей на ухо.

— Ты, конечно, понимаешь, что если ты позовешь на помощь, то все узнают, что ты рыскала в холостяцком крыле — на свою голову. Сама, по собственной воле и страсти явилась в спальню к гостю. Какой неприличный конец работы для бедной девушки с гор.

Керри, сжав пальцы завернутой за спину руки, вонзила ногти во внутреннюю сторону его запястья. Хватка Гранта ослабла ровно на то мгновение, которое понадобилось ей для того, чтобы, дернувшись на пару метров в сторону, метнуться за ножом, пока Грант попытался заблокировать ей ход к двери. Схватив нож, она отскочила в дальний конец комнаты и взмахнула лезвием, чтобы теперь он увидел его.

— Ах, ну что ж, полагаю, нет ничего удивительного, что трущобное отребье умеет драться. — Казалось, он был позабавлен — и ничуть не опасался ни ее, ни ее оружия.

Керри решила использовать свой единственный шанс, когда он кинется на нее. Всего доля секунды, чтобы метнуть нож в цель.

Он начал двигаться к ней. Она занесла руку.

Но тут раздался стук в дверь, от которого они оба замерли на месте и обернулись в сторону двери.

— Там у вас все в порядке, а? — послышался голос с другой стороны.

Керри повернулась обратно первой и метнула нож.

Мэдисон Грант испустил вопль, от которого кровь стыла в жилах.

Джарси был прав: по крайней мере иногда ей удавалось подбить форель в ручье.

Не сводя с него глаз, Керри быстро подошла и отперла дверь. Монкриф, лакей, тут же широко распахнул ее.

— Черт побери.

Керри, с всклокоченными волосами, выбившимися из-под чепца, который и сам держался на одной шпильке, подбежала к противоположной стене и вытащила свой нож, торчащий там в волоске от правого бедра Мэдисона Гранта. Он стоял на месте, замерев, с совершенно белым лицом.

— Благодарите Монкрифа, — сказала Керри, подходя к лакею и оборачиваясь на Гранта через плечо. — Только потому, что он появился, я не стала целиться прямо в вас.

Глава 49

После того как увезли его брата, Сол несколько часов раздумывал, что же делать. Вышедшие из толпы Роберт и Элла Братчетты предложили приютить Нико на ночь. Им Сол доверял.

Но он видел лицо своего брата — на нем был написан не просто ужас.

Глаза Нико стали пустыми и бессмысленными, точно такими, как в ту ночь после суда Линча, когда Солу удалось наконец отыскать его. Разум Нико явно переместился туда, где он не боялся, не испытывал боли, ничего не чувствовал. А еще, как знал Сол, не ел и не разговаривал. И для того, чтобы Нико выжил, Солу надо было выбраться на свободу.

Лебланк заметил, что он смотрит на решетку.

— Что, мартышка, думаешь перегрызть ее своими острыми зубками? — Он обернулся к Вольфе. — На твоем месте я бы за ним следил.

Вольфе поморщился.

— А то я своей работы не знаю.

— Да очевидно, что нет. Уж сколько месяцев, как у вас на станции произошло убийство, а убийца все еще гуляет — ну, если только это не Катафальмо, и в этом случае я сделал за тебя твою работу. По сути, я не могу доверить несчастному заштатному копу вроде тебя даже такую простую вещь, как охрана итальяшки этой ночью. Так что, Вольфе, я сам останусь здесь ночевать. А завтра отвезу Катафальмо обратно в Новый Орлеан, в суд.

— А мне казалось, он и