Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

не замечал. Он в Ригу влюбился. А я… а он мне так нравился… Считайте, я в него сама втюрилась пацанкой. Я, может, осталась бы у Великой, не ушла, если бы он, Стас, обратил на меня внимание. Но я ему была на фиг не нужна.

Катю поразило выражение лица Веры Резиновой, но расшифровать его точно она не могла.

– Ну а теперь зато я получу пусть и половину того, что от него уплыло тогда, – усмехнулась кубышка Вера. – Особняк его наследственный… наш арбатский дом. Мы же тоже дети Арбата. Может, он выкупит его у нас с сеструхой? Он же теперь сам богач.

– Насчет наследства еще как сказать, – заметила Катя. – Следствие в отношении вас с сестрой не закончено.

– Но вы же обещали мне свидетельствовать в мою пользу, что я мужа останавливала! – воскликнула Вера, и выражение ее толстого расцарапанного сестрой в драке лица вновь изменилось. – Дайте, дайте мне слово, что вы заступитесь за меня и коллегу своего тоже заставите! А я тогда… я вам открою одну вещь.

– Какую вещь?

– Тайную. Секретную.

Катя пожала плечами.

– Так обещаете мне? – Вера смотрела на нее в упор.

– Мы с Гектором Игоревичем расскажем, что мы видели. А вы действительно пытались своего мужа остановить. Так что за секрет?

– Та штука… талисман.

– Какой еще талисман? – Катя напряглась.

Капитан Блистанов оторвался от бумаг. Гектор возник на пороге кабинета.

– Я, когда мы вещи собирали для похорон, слышала, как Алка вам говорила про шкаф. Что она там видела что-то… Какую-то мерзость несусветную. Вы же эту вещь так и не нашли?

– Нет, мы ничего не нашли.

– Но она же была. Регина ее хранила как зеницу ока. Ей талисман, фетиш Великая завещала – ну, как главный сосуд, особую свою драгоценность… Вроде как хранилище…

– Хранилище чего?

– Я не знаю, я за все время, что с ними жила, так и не смогла дознаться, хотя пыталась, – ответила Вера Резинова и внезапно стала похожа на ту самую Верку-Шмыгу из своего странного детства. – Одно знаю точно – эта штука была у Великой. Она ею пользовалась, когда… ну, когда делала что-то… такое. Такое, понимаете? Я девчонкой разговоры слышала – Риги и Мармеладки, они шептались… Великая эту вещь получила от Аделаиды, а потом Регине передала – так все истинные Четвертые поступают.

Катя отметила, что Вера Резинова впервые сама произнесла имя Четвертых.

– Алка, проныра, в доме Риги фетиш в шкафу углядела. И это было совсем недавно. А теперь ничего в шкафу нет. Так я вам скажу – его кто-то забрал. Кто-то сейчас талисманом Четвертых владеет. Найдете, у кого он, – так вот вам и убийца.

– Но что именно нам искать? – спросила Катя.

– Я не знаю. Я фетиша никогда не видела. Алка в шкаф глянула мельком, да не рассмотрела, дура глупая… Я вам еще одно скажу важное: когда Сонька Мармеладка в сочинской гримерке в щеку себя ножницами пырнула и едва нос себе не отрезала, мы все на Ригу подумали. И я вам сказала – ее вина, я в этом уверена. Но Рига тогда все напрочь отрицала. Поэтому и другие слухи поползли, что это Великая так страшно наказала Мармеладку. А знаете за что? Якобы за то, что она пыталась сама воспользоваться фетишем. Забрать его, украсть у Великой.

– А сейчас фетиш, часом, не у вас? – с порога спросил Гектор.

– Вы же обыскали нашу… как вы тогда презрительно выразились, халупу, – ответила Верка-Шмыга и ухмыльнулась так странно, что Кате показалось – безумие и здесь очень давно пустило свои корни. Только они до поры до времени скрыты.

Глава 37. Алгоритм полосатика

– Ужин подан! – возвестил капитан Блистанов, едва лишь Вера Резинова, отпущенная из полиции, скрылась во мраке ночи.

И вывалил на стол из рюкзака с принтами «Матрицы» кучу бургеров, роллов, коробочек с наггетсами и пакетиков с жареной картошкой.

– Екатерина, все сейчас обработаем, не волнуйтесь! – Он кивнул на микроволновку, что специально приволок из комнаты отдыха при дежурной части.

Вскипятили чайник и уселись пировать на ночь глядя, обсуждая услышанное и увиденное, делясь впечатлениями. Катя подумала – как давно она не ела вредного картофеля фри со всеми своими «рисами-карри» и фруктовыми салатами! Полосатик-Блистанов лопал так, что за ушами трещало. А вот Гектор снова, как и во время их домашнего завтрака, ел мало, выглядел все более потерянным, задумчивым и одновременно решительным (как только микс сей возможен? А вот поди ж ты!). И взгляды бросал на Катю столь пламенные и красноречивые, что если бы не холодная кока-кола, которую она пила, то так бы и спалилась в угольки… Им ведь еще предстояло возвращаться вдвоем в Москву, к Катиному дому… в поздний час…

Чтобы как-то отвлечься и переключить Гектора с его грез, Катя начала весьма заумно и не очень логично рассуждать.

– Наше дело столь необычное, что не знаешь, чего от него ждать, а оно все преподносит новые сюрпризы, – объявила она. – Последний – заявление Резиновой про тайный фетиш, секретное сокровище Четвертых. Вот как к этому относиться? Тоже как к вранью или бреду? Но Регина хранила нечто в запертом шкафу. Карла нам сказала, ее домработница. И сестрица Алла углядела через щель в гардеробе какую-то «мерзость».

– А мы нашли лишь выползок, которому более ста лет, выделанный дубильными веществами для длительного хранения, – заметил Гектор.

– Да, как вы выразились «пардон, лапки». – Катя улыбнулась ему. – Ящерица, видимо, священна для тех, кто причисляет себя к Четвертым. Что-то вроде тотема. Традиция берет начало, возможно, из древности, если Четвертые… истинные факиры, настоящие экстрасенсы, и правда существовали. Имя Мегалания прямо указывает на наличие тотема-ящерицы, и прозвище Мармеладки и воспитанников. Ящерки… Генерал Меркулов – Литератор, видимо, тоже имел это в виду, когда дал Коралли агентурный псевдоним Ящерица.

– Это я понял, – ответил Полосатик-Блистанов, откусывая половину от чизбургера. – Но что же за фетиш такой? Талисман Четвертых?

– Ты когда обыски проводил дома у сестер, – задумчиво спросил Гектор, – ничего странного не видел? Да, искал ты бродифакум – брикеты, раствор, химию всю домашнюю их осматривал. Лекарства. Но,