Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

В кромешной темноте на дачной дороге они сидели и ждали. Прошло полчаса. Затем еще десять минут. Снова раздался звонок мобильного.

– Гектор Игоревич, – спросил убитым тоном Полосатик-Блистанов, – ну как, чего? Мне-то чего делать? Отбой всей операции? Не возьмем мы поганку с поличным? Вы-то сами где сейчас находитесь?

– Мы на полпути между Юдином и Полосатовом, у железной дороги, – ответил Гектор. – Давай так поступим: ждем еще четверть часа и затем возвращаемся в Москву на улицу Донского. Куда бы эта баба Мармеладова ни путешествовала ночью, что бы ни забрала, если что-то и спрятала, деваться ей, кроме ее норы, некуда, тогда… ты ее задержишь дома. И мы…

– Гек, Гек, смотрите, у вас там красная точка-маркер появилась, пульсирует. – Катя, оглянувшись, указала на экран ноутбука, который они оставили на заднем сиденье включенным. – Только звукового сигнала нет, но…

Гектор резко обернулся, следя взглядом за медленно ползущим красным маркером на экране. И по его лицу Катя поняла – что-то еще случилось. И такого сам Гектор Троянский не ожидал.

Глава 40. Великий мясник

– Маяк показывает: Мармеладова не в Полосатове, – объявил Гектор.

– А где она? – Катя следила взглядом за алой точкой-маркером, что медленно двигалась по экрану ноутбука на крупномасштабной карте и… внезапно остановилась.

– В Жаворонках.

– У Четвергова? Она в такой час явилась к нему?!

– Может, у Четвертых даже ненастоящих ночь – это день? – Гектор резко сдал назад «Гелендваген» и начал разворачиваться на пустой дачной дороге.

И тут сигнал на экране исчез.

Через двадцать минут они миновали Литовский поселок и въехали в старую часть Жаворонков. Остановились недалеко от поместья Стаса Четвергова. Прошли по бетонной дороге в полной темноте – Гектор даже не включал взятый с собой фонарь. Стояла мертвая тишина – высоченный забор подпирал небо подобно крепостной стене, ворота были закрыты. Камеры наблюдения… Гектор шепнул Кате, чтобы она держалась вплотную к забору, чтобы не попасть в их обзор, хотя он не знал, как именно отрегулирована программа наблюдения.

Ночь дышала духотой, где-то далеко снова собиралась гроза.

– Он ее сам впустил, когда она явилась. Они же друзья. Они сейчас в доме. – Гектор оглядывал высокий забор.

Он быстро повел Катю вдоль него к лесу, в который вклинивался огромный участок «дворянского гнезда» Четвергова. Они огибали территорию, Гектор искал место, где можно перебраться через стену.

– Здесь. Дальше не пойдем. Там снова камеры. – Он смерил расстояние от земли до верха стены.

– Гек, я не перелезу. – Катя поняла, что сама она никогда не сумеет перебраться через подобный забор.

– Спокойствие… Все под контролем. Снимите только свои шлепанцы для начала.

– Пантолеты. – Катя быстро разулась, встала босыми ногами на траву.

Гектор снял ботинки. Свои так и оставил у забора, а Катины пантолеты поднял, перебросил через забор.

– Там обуетесь. – Он скинул и пиджак, отошел от забора на приличное расстояние – разбег и… он прыгнул, ногами отталкиваясь от стены, быстро словно взбегая по ней, как это делают спецназовцы при преодолении препятствий и штурма зданий, в броске дотянулся рукой до верха забора, ухватился, подтянулся, изгибаясь, поднимаясь.

Зацепился ногами за верх забора, зажимая его край под коленями и… свесился вниз головой, точно акробат в цирке на трапеции – руки опущены.

– Катя, подойдите, повернитесь спиной, ничего не бойтесь. Я вас удержу и подстрахую, мы вместе переберемся.

Катя шагнула вплотную к нему, свисающему с забора вниз головой, повернулась, и он крепко обнял ее, приподнял легко. Начал медленно поворачивать, просовывая руку ей под колени и одновременно сам приподнимая верхнюю половину тела.

И вот он уже держит Катю на руках у груди и, сгибая торс, поднимается вместе с ней… тянется вверх, напрягая мускулы…

Катя вцепилась в него.

– Гек!

– Тихо, тихо, тихо… сейчас… не уроню…

Он подбросил себя рывком вверх, и вот уже он сидит на верху стены, держа Катю в железных объятиях.

– Мы уже лазили вместе по заборам, помните?

– Гек, это только вы так можете. – Катя боялась взглянуть вниз – все же очень высоко.

– Здесь, как в кресле, удобно. И обзор классный. Только не видно ни зги… Теперь я вас очень аккуратно опущу на ту сторону, – шепнул он. – Только, чур, не щекотать меня, а то закричу.

Наклонился и начал опускать Катю, снова ее бережно поворачивая, как это проделывают с партнершами гимнасты под куполом цирка. Крепко ухватил ее за правое запястье и…

– Сейчас отпущу и подстрахую. Не бойтесь.

Катю резко бросило вниз силой собственной тяжести, когда он отпустил ее из объятий, но он моментально поймал ее левое запястье и, наклонившись, начал опускать.

– Все, до земли чуть больше метра. Я вас сейчас отпущу, прыгайте.

Катя сверзилась на траву, словно со стула спрыгнула. А следом за ней с высоченного забора соскочил и Гектор, подобно тигру паркура.

– Все нормально? Дыхание под контролем. – Он крепко взял Катю за руку, проверяя пульс.

– Все нормально. – Катя от волнения и стресса дышала тяжело.

Гектор посветил фонарем – нашел ее пантолеты, Катя обулась. Сердце ее готово было выскочить из груди!

Он погасил свой армейский фонарь. Их снова окутала полная тьма. Они попали на участок поместья Четвергова со стороны хозяйственных построек. От дома с колоннами их отделял огромный сад. Они быстро шли сквозь него, за деревьями возникли контуры дома – свет горел в крыле, где располагалась мастерская, все другие окна тонули во мраке.

– Гараж его вроде закрыт. – Гектор кивнул на ворота гаража.

Кате показалось вдруг, что на фоне освещенных окон там, внутри, промелькнула какая-то быстрая тень.

– Гек, она больная… безумная, помните об этом… Пусть и жестокая, и расчетливая, и скрытная… Но таковы многие сумасшедшие. Разум и душа ее все равно больны. Что бы ни случилось, мы должны это учитывать…

– Учту, – пообещал он. – Только вы держитесь строго за мной. Смотрите, дверь у них настежь… вот черт… что там происходит?

Дверь – та самая, на пороге которой Стас Четвергов